Мерно ходили щетки очистителей лобового стекла, тихо работал мощный двигатель дорогого джипа. Директор ехал в столицу. Первый захотел его увидеть лично.
Мысли крутились вокруг предстоящего разговора.
На следующий день он переступил порог парадного входа Главного административного здания страны. Внутри его ждал куратор ТопоромПрома из НРБО. Обменявшись дежурными фразами оба двинулись к арке-детектору.
– Фамилия?
– Ладковский. К Первому, – бросил куратор.
– Кто, кто? – сурово переспросил охранник.
– Л-ладко… – куратор кашлянул, пытаясь расслабить перехватившее от испуга горло. – Ладковский.
– Сдали телефоны и часы. Поднимайтесь на 4 этаж. Вас встретят возле лифта.
До разговора с Первым оставалось еще полчаса. Три раза Директора и Куратора офицеры охраны переводили из комнаты в комнату.
Не так давно из страны сбежал народный депутат Обнищенко, который умудрился записать на диктофон в своих наручных часах беседы с Президентом Ор-Рошенко в этих самых коридорах власти. А затем опубликовал их из Лондона, где попросил политического убежища. Чего стоило упоминание фамилии Хантера Байдена, сына Вице-Президента США, компании «Burisma Holdings» и схем по добыче газа вкупе с откатами.
Стараясь не допустить еще одного прокола, охрана Президента активно наблюдала за приглашенными на экранах мониторов, пытаясь уловить в их поведении признаки «государственной измены». Подозрение вызывало только то, что Куратор часто почёсывал свой обгоревший на солнце нос. Он совсем недавно вернулся со своей испанской виллы.
Наконец их впустили в хорошо освещенный зал с круглым столом и зелеными кожаными креслами. Чуть позже вошел Первый. Он выглядел безупречно: уложенная прическа, гладко выбритое лицо, строгий костюм, элегантный галстук. Казалось, целая армия стилистов и модельеров работала над его имиджем. За ним шел руководитель НРБО Александр Урчинов.
– Добрый день. Прошу садиться.
Ор-Рошенко посмотрел на Куратора.
– Олег, ты бы слегка припудрился, нех…й среди зимы с обгоревшей рожей ходить.
Президент никогда не скупился на крепкие выражения в узком кругу.
– Почему нет Карманова? Он что ох…ел?
– Он на выставке, прилетает сегодня вечером.
– Не вылазит из-за границы, менеджер х…ев. А тут контракт с Таиландом пи…дой накрывается. Ну Сеня, ну удружил, редкого долб…еба мне подсунул. [Сеня = Арсений Яценюк, Премьер-Министр Украины, лидер партии «Фронт Змін», по квоте которой Романов стал директором госконцерна «Укроборонпром»]
– Петр Алексеевич, – обратился Куратор к Президенту. – Там Карманова АБУ [НАБУ, национальное антикоррупционное бюро Украины] достает. Хотят предъявить обвинение.
– АБУ? А есть за что?
– Всегда есть за что… – Куратор многозначительно поднял вверх глаза и выпорхнул из действительности.
На краю сознания калейдоскопом пронеслось недавнее прошлое и пощекотало нервы. Выемка документов в СпецТехноПродаже, изъятие сетевых дисков, компьютеров. [СпецТехноПродажа = СпецТехноЭкспорт, государственная фирма, производит экспортно-импортные операции товаров военного и двойного назначения, входит в состав концерна Укроборонпром]
Договариваться и обещать пришлось многим. Служба безопасности ТопоромПрома несколько дней работала в авральном режиме. Куратор понимал, что если изымут из рабочего кабинета еще и директора СпецТехноПродажи, переместив под надзор, да там он начнет давать показания, то следующим может оказаться…
Ах, не хотелось об этом вспоминать.
В конце концов все списали на российские спецслужбы, которые хотели расшатать военный экспорт Украины. Придумали даже название для спецоперации агентов восточного соседа – «Шатун». Сетевые диски и компьютеры вернули СпецТехноПродаже, никого никуда не переместили.
Куратор глубоко вздохнул, вернулся в реальность и попытался уловить нить беседы, которая происходила за столом.
Обсуждали поставки танков в Азию. Контракт был под угрозой срыва. И это было главной причиной вызова Директора в столицу.
– Во сколько обходится один танк для завода? – спросил Первый.
– Почти 2,2 млн долларов, - спокойно ответил Директор.
– А за сколько ты его продаешь?
– УкрСпецПродажа покупает у завода за 3,5. [ УкрСпецПродажа =Укрспецэкспорт, государственная фирма, производит экспортно-импортные операции товаров военного и двойного назначения, сопровождает азиатский контракт. Входит в состав концерна «Укроборонпром»]
– А УкрСпецПродажа почем продает конечному получателю?
– За 4,79 миллиона.
Первый мгновенно считал в уме государственные деньги и калькулировал свой процент. Он развил в себе эту способность еще в ту пору, когда был главой бюджетного комитета Верхорады.
Ладковский заерзал на стуле: совсем не ту маржу он рисовал Первому. Живот резко скрутило. На лбу проступил пот, ладони стали холодными и влажными.
«Мне пиз…ец!» – подумал он.
«Тебе пиз…ец», – подумал Ор-Рошенко.
– Ну нет, ну там гораздо больше себестоимость выходит, – попытался исправить положение куратор.
– Разве директор не знает, что и сколько у него стоит? – грозно рыкнул на него Первый.
Когда Карманов в 2015-м знакомил Директора с Ладковским, последний вскользь упомянул об управленческом бонусе – так наверху называли деньги, которые предполагалось получать помимо основной зарплаты. Никакой конкретики. И вот, неожиданно, она появилась.
«Крысишь. Даже у своего сюзерена и бизнес-партнера, – подумал Директор и посмотрел на Ладкоского. – А Карманов говорил, что вы с ним вынуждены делиться и отдавать Ор-Рошенко 50%. Да где уж…». Он понял, кто снимает сливки в ТопоромПроме, а кому приходится вкалывать и брать на себя все риски.
Директор до боли сжал кулаки под столом: не приятно было осознавать себя ослом. «Ну что ж, проглочу и эту горькую пилюлю. А со сладкой парочкой – разберусь позже».
– Сколько танков уже сделано? – обратился Первый к Директору
– 25.
– Сколько осталось?
– 24.
– Почему Азия не довольна?
– Мы должны до октября сдать им 16.
– Успеешь? – спросил Первый громче, чем обычно.
– Пока идем в графике. Думаю, что сделаем вовремя.
– Поклянись на крови! – неожиданно заорал Первый и ударил кулаком по столу.
Неожиданно в разговор вмешался руководитель НРБО.
– Зрадників ми розстрілюєм. Навіть лежачих [Предателей мы расстреливаем, даже лежачих].
– Тогда может сейчас и начнёте? – сухо парировал Директор.
Он вспомнил о книге, написанной, жаждущим крови, руководителем НРБО.
[П-Астор]
Так называли его соратники по партии. После победы Оранжевой революции, он не сходил с телеэкранов. Журналисты часто его цитировали и брали интервью. Он много сделал, чтобы революция состоялась. Он сделал еще больше, чтобы она победила. Он был ее символом, так же, как и Лидер-ка его партии. Честь, достоинство, уважение – были тогда для него не пустые слова. Они для него много значили. Также, как заповеди не кради, не лги, не убивай.
Не убивай! А здесь расстрел. Что случилось? В его книге об этом ни слова. Более того, она пронизана человеколюбием, верой, свободой. Свободой, которую не отнять у искренне верующего человека даже за решеткой! Что случилось? Откуда эти замашки тирана?
Бог Вам судья, господин П-Астор.
[Бог Вам всем судья]
Мерно ходили очистители лобового стекла, фары светили вдаль. Директор возвращался из столицы. Он любил сам водить свою машину. Сколько раз он уже проехал по этой дороге. Сколько еще предстоит проехать.
«Волюнтаризм чистой воды [стремление реализовать желаемые цели без учёта объективных обстоятельств и возможных последствий]», - крутились мысли у него в голове после совещания у Первого. – «Конечно, можно добиться результата через хочу или очень хочу. Но, как правило, затраты на достижение этого результата, во много раз превосходят выгоды. Кто и когда об этом думал. Всегда побеждает непогрешимость великих мира сего».
И еще в голове периодически всплывало словосочетание: гибрис-синдром [представляет собой модель поведения человека, который: 1) воспринимает мир как сцену для самопрославления посредством использования власти, 2) предпочитает действия, ведущие к улучшению своего имиджа, 3) уделяет непропорциональное внимание к производимому на людей впечатлению, 4) демонстрирует мессианскую увлеченность и экзальтацию в публичных выступлениях, 5) отождествляет себя с нацией (организацией), б) использует королевское «МЫ» в разговорах, 7) демонстрирует гипертрофированную самоуверенность, 8) проявляет презрение ко всем окружающим, 9) готов отвечать только перед высшим судом (Истории или Бога), 10) уверен, что этот высший суд его оправдает, 11) теряет контакт с реальностью, 12) склонен к нетерпеливым, рискованным и импульсивным действиям, 13) позволяет своему чувству „правильности" преодолевать любые возражения практической целесообразности, цены и расходов, 14) демонстрирует непонимание и пренебрежение к механизмам выработки рациональных решений].
И что гибрис всегда заканчивается немезисом [англизированная форма имени древнегреческой богини возмездия Немезиды, персонификация Возмездия, Мести, Воздаяния, а также Взыскания задолженностей в самом общем смысле слова, представляет собой глобальный инструмент принудительной реализации принципов мирового равновесия (Фемиды)].
Директор глубоко вздохнул и, задержав дыхание, медленно выдохнул. После нескольких повторов любимого упражнения голова вновь стала ясной, мысли – четкими и последовательными.
«Нужно найти выход!»
Не его вина в том, что сроки выполнения контракта были затянуты: соглашение на поставку танков в Таиланд было подписано еще при бывшем руководстве не только завода, но и государства.
Аванс был исправно перечислен заказчиком и ушёл на офшорные счета сильных мира того, как вода в песок. Но контракт необходимо было выполнять. И Директор взялся за это: он знал на что идет. За год объем промышленного производства на заводе вырос в 2,5 раза. Однако, и этого было недостаточно, чтобы наверстать упущенные темпы. Нужно было сделать невозможное.
В кабинете Директора собрались только руководители предприятий-смежников, входящих в Концерн, которые были задействованы в производстве танка «О-плот».
– У меня есть два списка, – начал совещание Директор. – У вас, господа, полчаса: можете звонить, консультироваться. Затем вы должны подумать и сказать мне одну из фраз:
1. Я сделаю все вовремя по проекту «О-плот»
2. Я не сделаю все вовремя по проекту «О-плот»
Директор сделал паузу. В кабинете воцарилась тишина.
– В зависимости от того, какой ответ я от вас услышу, вы попадёте в один из списков.
Все поняли, к чему он клонит: скорее всего эти списки сегодня же попадут в столицу. Время пошло.
***
Накануне совещания Директор спал плохо. Как заставить сделать невозможное на своем предприятии, он знал. Он был уверен, что справится. А как заставить совершать каждый день подвиг руководителей заводов-смежников, от которых зависит выпуск конечной продукции? Решение никак не приходило.
Утром, как обычно, Директор вошел в кабинет. В приемной на ежедневную оперативку собирались заместители и руководители подразделений. В голове сверкнула молния. Неожиданно он улыбнулся и громко сказал: «Есть!». Никто не понял, чему радуется шеф. Но он улыбался еще сильней. Решение было найдено.
В приемной Директор увидел начальника кадровой службы завода. И мгновенно вспомнил, как принимал на работу людей в свой бизнес, до того, как стал работать на государственном предприятии. На собеседовании с кандидатом на вакантную должность он моделировал реальную ситуацию на грани фола и задавал один единственный вопрос: «Ты сможешь справиться? Ты сделаешь это?». Если испытуемый отвечал «Да», то дальше обсуждалось, каким образом, в какой последовательности, с какими ресурсами, вознаграждение, соц. пакет. Но вначале не должно быть ни капли сомнения. Если претендент начинал заниматься «рассуждательством», то, даже не смотря на красивое резюме, разговор прекращался.
***
Время для принятия решения истекло. В кабинете собрались директора заводов Концерна. Каждый был личностью, каждый нес ответственность за свои слова.
– Я сделаю вовремя, – сказал первый.
– Я сделаю в срок, – сказал второй.
– Я сделаю вовремя, – сказал третий.
– Послушайте, коллеги, у меня не успеет вырасти кристалл. Невозможно за такое время…
– Значит я записываю Вас во второй список, – оборвал четвертого Директор.
***
Совещание закончилось. Кабинет опустел. Директор не успел насладиться наступившей тишиной, как на столе зазвонил телефон.
– К Вам посетитель.
– Пусть войдет.
Прямо с порога к Директору обратился руководитель завода, у которого «не рос кристалл»:
– Запишите меня в первый список. Еще не поздно?
Теперь совещание закончилось по-настоящему. Директор перешёл в комнату отдыха, выпил стакан воды, сел в удобное кресло. Он постарался расслабить плечи, глубоко вздохнул, медленно выдохнул, закрыл глаза и обратился к Нему с вопросом:
«Господи, чего же не хватает этой Великой Стране?»
***
В это время на небе, над тем местом, где сидел Директор, едва колыхнулось облако. Оно знало. Теперь оно точно знало.
Хранители – так назвал их Он. Так называли их и внизу, среди обитателей этой Планеты.
Чтобы заслужить это звание, после сотворения им нужно было проявить себя, работая с малыми объектами: листьями, камнями, каплями. Затем наступало время, когда им доверяли небольшое животное. Человека доверяли намного позже: Хранитель должен был пройти через Его суд и доказать, что справился с предыдущим заданием. У старших и более опытных коллег были целые народы, цивилизации, планеты, галактики. Хранители имели разную форму, а, порой и не имели ее вовсе. Но они были всегда рядом.
Облако было еще юным. Он сотворил его совсем недавно. Но оно быстро набиралось опыта и эволюционировало.
Директора ему доверили чуть больше, чем полвека назад. До этого ступенькой карьерной лестницы была самка дикого кабана, которая верховодила в стае.
С Директором было и просто, и сложно одновременно. Пока два года назад он не попал на государственный завод своей страны. Здесь стало только сложно: прослушка в кабинете, взлом электронных ящиков, слежка. Пару раз Облако будило его, уснувшего за рулем от переутомления. Как-то, среди зимы, в снегопад, пришлось пробить шину и остановить на обочине. За полчаса до этого Облако услышало слова водителя КАМАЗа, который должен был двигаться по встречной полосе: «Ну, наливай. По последней и поехали!»
Главный экзамен для Хранителя мог наступить в любой момент: только Он знал, когда объект сделает на этой Планете последний вздох. И до этого часа Он не судил Хранителя. Мог наставлять, подсказывать. Но никогда не вмешивался. Однако, когда доверенный Хранителю объект обращался к Нему напрямую, особенно с вопросом, а не с просьбой, Он всегда интересовался мнением Хранителя.
Чаще всего обращались с просьбами. Здесь Он сам вершил. Реже – с вопросом. Но когда кто-нибудь говорил: «Господи, подскажи, что я могу для Тебя сделать», Он закрывался от всех и пропадал неделями. В последнее время такое обращение произносилось крайне редко. И эти слова Ему было особенно сладко слышать. Поэтому Он любил их смаковать долго, по капелькам.
Уже очень скоро Облаку предстояло общение с Ним. Теперь оно знало, что когда Он спросит, чего же не хватает этой Великой Стране, оно ответит…
Продолжение следует…