В результате стремительного продвижения немецких войск значительная территория СССР была оккупирована противником. Не избежала этой участи и Курская область. Областной центр был оставлен советскими войсками 3 ноября 1941-го года. Однако противник сильно торопился – требовалось перебрасывать резервы на север для нового натиска на московском направлении. Поэтому в районе Курска осталась относительно слабая 2-я полевая армия Максимилиана фон Вейхса. Захватить область целиком ей было не под силу. Фронт зимой 1941-1942-го годов стабилизировался в районе Щигров и Тима. Попытки советских войск разбить 2-ю немецкую армию на курском направлении не увенчались успехом. Только в апреле обе стороны здесь окончательно перешли к обороне.
Пока на передовой кипели бои, а основные силы немцев были скованны в битве под Москвой, «новый порядок» на территории Курской области поддерживали немецкие военные власти. Генерал Курт Агрикола командовал 580-м тыловым районом. Ему так или иначе подчинялись очень многие тыловые службы 2-й армии. Все комендатуры, патрули, лагеря военнопленных, войска охраны тыла находились в его ведении. Власть этого человека простиралась на оккупированные районы Курской области, южные районы Брянской области, восточные районы Сумской области Украины. Практически все военные преступления, совершенные на указанных территориях, тесно связаны с деятельностью 580-го тылового района и его непосредственного командира. Исключение составляют только северо-западные районы Курской области, которые попали в сентябре 1942-го года в зону ответственности 532-го тылового района генерала Фридриха Густава Бернхарда.
Военных, в первую очередь, интересовали вопросы поддержания боеспособности войск на фронте. Для этого им требовалось обезопасить крупные транспортные артерии от атак партизан. Наибольший интерес для оккупантов представляла железная дорога Брянск-Льгов. Она существенно упрощала перевозку грузов, шедших из Германии через Польшу и Белоруссию, а также вывоз ресурсов с оккупированной территории. Перекрыв эту дорогу, партизаны могли заставить оккупантов гнать эшелоны на Курск кружным путем через Орел.
Однако сил для проведения масштабных акций у партизан в первые недели оккупации было явно недостаточно. Ощущалась нехватка бойцов и инициативных командиров. Сказывались мобилизация и эвакуация, затронувшие в наибольшей степени мужчин призывных возрастов. Кроме того, многие потенциальные партизаны в октябре 1941-го года добровольно вступили в курское ополчение, а после ноябрьских боев за областной центр отступили на восток с частями Красной Армии.
Слабое и плохо организованное сопротивление местного населения не ввело немцев в заблуждение. Они энергично принялись выявлять на оккупированной территории лиц, которые могли бы принять участие в партизанском движении. Особое внимание уделялось коммунистам, комсомольцам и просто социально активным гражданам. Чаще всего и полицейские (из местных жителей), и немецкие военнослужащие таких людей просто расстреливали, чтобы не иметь в будущем проблем. Это явление приобрело столь массовый характер особенно в северо-западных районах Курской области, что генерал К. Агрикола даже был вынужден одергивать своих подчиненных.
Поскольку 580-й тыловой район был крайне малочисленным по своему составу, немецкое командование было вынуждено привлекать местное население к службе в полиции. Полицаями становились преимущественно люди так или иначе обиженные на советскую власть или ее отдельных представителей. Стоит помнить, что о законности новые стражи порядка имели весьма туманное представление. Подобные люди охотно использовали свое новое положение для сведения личных счетов и улучшения своего благосостояния. Это выражалось в арестах односельчан, грабежах неугодных граждан, обложении населения различными поборами. Неудивительно, что вскоре местная полиция заслужила ненависть жителей. При этом формирование полиции поначалу было больше похоже на импровизацию военных властей, чем на исполнение четких инструкций из Берлина. Во всяком случае, в первые недели оккупации «милиционерам» не давали оружия. К сожалению, такое «ценное указание» немецких властей было вскоре отменено и «полицаям» дали винтовки и пистолеты. Причина пересмотра планов была уважительной: срок жизни безоружных пособников фашистов оказался крайне невелик.
Начальный этап оккупации Курской области характеризовался прибытием в Курск зондеркоманды 4а из состава айнзатцгруппы С. Данное подразделение уже успело «прославиться» массовыми казнями советских граждан в Бабьем Яру. Всего за пару дней чинами этой зондеркоманды там было уничтожено более 30000 человек. Не вполне ясно, кто возглавлял этих карателей в Курске. Во время суда в 1948-м году Пауль Блобель утверждал, что после Бабьего Яра передал руководство Вальдемару фон Радецки. Последний от подобной «чести» на том же процессе всячески открещивался.
Как бы то ни было, основная часть казней гражданского населения и военнопленных в Курской области была совершена представителями именно этого подразделения. Зондеркоманда совмещала в себе также и функции гестапо, благо часть офицерского состава параллельно служила и в этой организации. К периоду пребывания этого отряда в Курской области относится, например, массовое убийство пациентов Сапоговской психиатрической больницы. Тогда погибло 538 человек. Для проведения подобных «операций» зондеркоманды в свое время и создавались.
Это же подразделение продолжало заниматься геноцидом. По немецким данным на территории современных Курской и Белгородской областей было уничтожено совокупно от 2350 до 3000 евреев. Здесь, скорее всего, слабо учтены те, кто бежал от войны с территории Украины и Белоруссии. Не стоит также забывать, что часть еврейского населения Курской области успела перебраться в Брянские леса. Оценка числа убитых евреев в Брянской области колеблется от 17000 до 22000 человек.
Продолжение следует…
