XX век привел к радикальному изменению образа жизни человечества. Массовое внедрение электрификации, промышленного производства товаров и более широкое чем в предыдущие эпохи внедрение элементов интенсивного землепользования способствовало тому, что всё более многочисленная популяция приматов вида Homo sapiens стала существовать в условиях, отличных от тех, в которых жили их предки. В силу решения (или купирования) базовых (витальных, т.е. жизненно необходимых) потребностей отпала необходимость задействовать большою часть людей на селе. Более того, “лишние рты” способствовали усилению социальной напряженности и тормозили экономический рост, мешая переформатированию сельского хозяйства, всё ещё главной отрасли экономики на конец XIX века (хотя и сдававшей свои позиции нарождавшейся промышленности). В ходе многочисленных социальных преобразований капиталистического толка (такие как: гражданская война в США, революция 1789 г. во Франции, “отмена” крепостного права в Императорской России или даже огораживание и сгон крестьян с земли в Тюдоровской Англии, начавшийся задолго до возникновения самих терминов “капитализм” и “рыночная экономика”) высвободившуюся рабочую силу стали всё активнее поглощать возникающие один за другим крупные промышленные центры, расположенные, как правило, в городах. В доиндустриальную эру города, даже такие “крупные” как Тулуза (55068 жителя на 1789 г.), Страсбург (41502 жителей на 1789 г.) или Марсель (76222 жителей на 1789 г.), отличался лишь тем, что “…он [город] огорожен стеной. Стена превращает его в обособленный мир, непохожий на открытую местность. Это знак независимости города, свидетельство его само тождественности…”, а также несколько “специфическим” составом жителей. В городах размещался госаппарат (король, министры, гвардия, монетный двор и т.д.), административными (или силовыми) методами перенаправлявшие основную часть национального богатства[1] в свою пользу по условной цепочке “село-райцентр-провинциальный центр-главный город (полу)периферийного региона – глобальный финансовый центр”, причём как с условно собственной “внутренней” территории, так и из колоний (наподобие Сибири и земель к западу от Миссисипи). Причем чем дальше, тем более административный фактор стал доминировать над производственным: например, сопоставимые по численности населения и физико-географическим условиям административная Йошкар-Ола (Марий Эл) и промышленный Дзержинск (Нижегородская обл.) имеют весьма разный уровень развития городской среды (сравнение отнюдь не в пользу Дзержинска). Разумеется, подобное положение дел не могло устраивать всех, поэтому из подконтрольной “главному городу” территории на фронтир регулярно бежала существенная часть населения, менявшее условную “цивилизацию” на независимое существование. Судьба этих “анархистов”, как правило, была достаточно печальной: капиталистический центр рано или поздно интегрировал “независимые” земли в качестве сырьевого придатка и подчинял “беглецов” своей воле.
По мере возникновения новых видов транспорта и улучшения связности территории феномен “централизации” приобретал всё больший, глобальный размах. Скопление материальных благ в нескольких (очень немногочисленных) центрах, таких как Лондон, Нью-Йорк или Чикаго, привело к наплыву огромному количества желающих приобщится к этому богатству. Это, в свою очередь, породило множество специфических проблем, связанных с суперконцентрацией людей на относительно небольшом участке территории, как-то: скученности, высокого риска эпидемий, хронических стрессов от обилия незнакомцев и т.д.
Собственно, проблема “сверх централизации” является той “красной нитью”, которая проходит через всю монографию Фрэнка Ллойда Райта “Исчезающий город”. Основанная на североамериканском и (отчасти) британском “материале”, книга в первой своей половине отображает ту социально-экономическую обстановку, которая сложилась в американских городах к первой трети XX века (книга вышла в 1932 году) в результате экономического подъёма эпохи “баронов-разбойников”. По мнению Райта, такой рост американских (и не только) мегаполисов стал возможен с использованием трех экономических конструктов:
- Арендная плата за землю (метафора арендного счетчика по принципу “работай или сдохни” более чем актуальна)
- Рента с капитала
- Нетрудовые доходы с технического прогресса
Если же обратится к научно-технической стороне вопроса, то можно выделить следующие факторы, сформировавшие современные города:
- Электрификация
- Энергия пара и ДВС
- Механизированные бытовые коммуникации
- Новые материалы (пластик, железобетон и пр.)
- Массовое машинное производство
Исходя из описанного в книге, можно прийти к выводу, что современные (на 1932 год) города достигли пределов полезных функций централизации и в дальнейшем способны лишь умножать сверх меры “паразитарные формы финансистов и проституток”. Более того, централизация может угрожать индивидуализму (централизация как враг индивидуализма), подавляя внутреннее развитие как добровольную работу, воспитывающую в нас способность естественно выражать свою индивидуальность, составляющей (по мнению автора) основу здорового общества.
В качестве альтернативы (вторая половина книги) Ллойд Райт предлагает концепцию Акрогорода (от слова “акр” – единицы площади в 0,405 гектара) – предельно децентрализованной (около)сельской местности, где каждая семья будет иметь собственный дом (малоэтажный) и участок земли эквивалентный 1 акру (отсюда и название). В каком-то смысле Райт предвосхитил мелкобуржуазную идею, приписываемую застройщику Биллу Левиту о том, что каждый землевладелец по умолчанию антикоммунист, ибо, как утверждал другой известный общественный деятель “Собственность обязывает и крепко привязывает”.
Данная идея, сменившая в качестве урбанистического “мейнстрима” воззрения Ле Корбюзье, школу Bauhaus и советских конструктивистов, была воплощена в жизнь после Второй мировой войны преимущественно в англосаксонской части мира и известна сейчас под термином “субурбия” (англ. Suburbia – пригород). Эта градостроительная парадигма достигла наивысшего расцвета в 40-е – конец 60-х годов, после чего медленно, но верно пальма первенства стала переходить к “новому урбанизму” Джейн Джекобс и другим последователям идеи “города для людей”.
Приведем сравнение концепции Райта с двумя другими популярными в XX веке урбанистическими подходами:
Обратим внимание, что концепция Райта отличается от конкурентов низкой плотностью населения и уровнем централизации (на чем так настаивал архитектор). По сути мы получаем псевдодеревенское поселение из новых промышленных материалов и автомобилями вместо конных экипажей. Однако минусы данного “города” удивительным образом не имеют под собой сельское происхождение. В то время как традиционная деревня обладает высоким социальным капиталом/связями (ибо все всех знают), а среда обитания может быть сколь угодно причудливой (если это не немецкоязычные страны, конечно), в райтовском “Субурбиконе” зачастую типовая малоэтажная застройка и относительно низкий уровень развития сообщества (мало совместных точек соприкосновения).
Подводя итог скажем, что идея об Акрогороде была весьма любопытным, хотя и не очень оригинальным решением для проблем городов начала XX века. Хотя Райт и предполагал, что человек будет счастлив, имея в собственности акр земли, явления второй половины XX – начала XXI века (взрывной рост мегаполисов, демографическая “пустыня” вокруг них, повальная джентрификация и пр.) делает парадигму архитектора лишь ещё одним “интересным историческим феноменом”, позволяющим лучше понять ход мысли образованных людей начала прошлого столетия. Но как минимум в одном Фрэнк Ллойд Райт был прав, когда писал, что только человеческий разум, осознавший преувеличенность роли машин и способный вмешаться в процесс во имя человечества, может поставить машины на службу естественным нуждам –производственной, социальной нравственной – в условиях новой свободы. Только в этом спасении от централизации городов в её нынешнем виде; в этом будущее эры технического прогресса, если у эры технического прогресса вообще есть будущее.
Список незапрещенной литературы, использованной в данной работе (настоятельно рекомендую к прочтению):
- Фернан Бродель Что такое Франция т.1 Пространство и история / Пер. с фр. — М.: Изд. Сабашниковых, 1994. — 216 с. (статистика по городам Франции; 151 с. – цитата Фюретьера про крепостные стены)
- Роберт Вентури, Дениз Скотт Браун и Стивен Айзенур Уроки Лас Вегаса: Забытый символизм архитектурной формы / Пер. с англ. — М.: Strelka Press, 2015. — 212 c. (идея сравнения урбанистических концепций)
- Джейн Джекобс Смерть и жизнь больших американских городов – М.: Новое издательство, 2011. – 460 с. (концепция “нового урбанизма”)
- Ле Корбюзье Новый дух в архитектуре/ Пер. с фр. — М.: Strelka Press, 2017. — 120 c. (концепция “лучезарного” города)
- Джеймс Скотт Искусство быть неподвластным/ Пер. с англ. — М.: Новое издательство, 2017. — 568 c. (концепция “государство vs анархисты”)
[1] В данной работе термин “национальное богатство” использован исключительно с целью увязать выше набранный текст с современной действительностью; автор данных строк отдает себе отчет в том, что нация – это продукт формирования буржуазно-капиталистического общества и может быть отнесен к Древнему миру лишь в переносном смысле
Мой основной блог в ЖЖ: https://nostalgiavatnik.livejournal.com/