Летала как-то по безграничным просторам вселенной душа. И не просто летала, а металась в поисках того, кому должна принадлежать. Душа никак не могла вспомнить, что же с ней произошло, и как же так получилось, что она оказалась никому не нужна.
Разве может человек долго жить без души? Надо скорее найти хозяина, ведь он же может погибнуть! Заметалась душа по небу, полетела туда, сюда, и, вдруг почувствовав слабое притяжение, резко понеслась вниз, быстро приближаясь к большому полю, на котором армия готовилась к сражению.
Сверкали доспехи, реяли знамена, а низкорослый генерал, вся грудь которого была увешана орденами и медалями, произносил перед солдатами пламенную речь.
- Вперед, орлы мои! Мы уже не раз побеждали врага, победим и на этот раз! Бог с нами, я уверен!
Тут душе удалось пробраться в его грудь сквозь нагромождение орденов. Генерал на секунду запнулся, махнул рукой, давая сигнал к отправлению, быстро скатился с телеги, на которой стоял, чтобы выглядеть более внушительно, и укрылся в палатке.
- Армия неприятеля в десять раз больше! Твоя армия бесславно сгинет!
- Кто это бормочет всякую ерунду? Я – величайший полководец всех времен! И я не зря горжусь своими победами!
- Это не гордость, а гордыня! Остановись! Иначе ты погибнешь вместе со своей армией! Это говорю тебе я – твоя душа!
- Я давно убил свою душу! Она мешала мне чувствовать себя великим, ныла и сеяла сомнения. Так что убирайся, самозванка! Я больше не намерен тебя слушать!
Выскочила испуганная душа и унеслась ввысь. Долго металась она над городами и странами, пока не решила отдохнуть, увидела открытое окно и влетела в гримерку к одной актрисе. Пусто было у той в груди, и душа решила, что нашла свое место. Стареющая красотка как раз подсыпала битое стекло в туфли своей соперницы.
- Хорошо бы ты изрезала себе ноги до крови и грохнулась прямо на сцене! Вот будет позор! Тогда, может быть, меня сделают примой!
- Остановись! Она упадет и сломает шею! Твоя зависть убьет человека! Послушай свою душу!
- Пошла вон, ты не моя душа. Моя душа давно стала пустой, моя зависть давно уже иссушила ее. И мне нет дела до чужой жизни и смерти. Меня интересует только главная роль. Так что, пошла вон, пока и тебя не опустошили.
И тут неудача. Метнулась душа поскорей вон и полетела дальше, пока не увидела место, где ее, кажется, ждали. В большом дворе стоял огромный стол, ломящийся от обилия еды. За столом восседал крупный мужчина, который держал в каждой руке по бараньей ноге и с упоением обсасывал косточки. Он ел и ел, и никак не мог остановиться, в его огромный живот, казалось, могла бы вместиться целая гора еды.
В ворота заглянули два маленьких оборванных мальчика и попросили у обжоры кусочек хлеба.
Вся его веселость исчезла в один миг. Он затопал своими жирными ногами и даже попытался встать, но не смог.
- Пошли вон, голодранцы! Да как вы смеете отбирать у меня мою еду – главную радость моей жизни!
И он запустил в них костью. Душа, памятуя прошлые попытки, робко попросила впустить ее.
- У меня нет души, глупышка! Я давно продал ее дьяволу за возможность наедаться до отвала с утра до вечера и даже ночью. И если ты надеешься здесь чем-то поживиться, то знай, что здесь ты не получишь не кусочка.
Опять неудача. Опечалилась душа от того, что существуют люди, способные отдать самое дорогое за кусок того, что раньше них самих обратится в прах.
Долго летала душа между небом и землей, не решаясь попробовать еще раз. Наконец, почувствовав пустоту, она ринулась вниз, к богатому особняку. Заглянув в окно, душа увидела красивейшую женщину, лежащую в объятиях мускулистого мужчины на шелковых простынях. Захотела душа влететь, но вдруг путь ей преградила другая душа.
- Постой! Ты куда это собралась? Я принадлежала этой женщине, но она настолько погрязла в разврате, что я решила покинуть ею. Она изменяет своему мужу с любым подходящим красавцем. А теперь она задумала отравить его. Завтра она убьет своего мужа, ее схватят и казнят. Я просто чуть раньше покинула ее. Все равно бы завтра она лишилась меня. И твое место не там. Полетели со мной к звездам! Мы станем свободными и не будем больше переживать и болеть из-за несовершенства людей!
- О, нет! Прости, но я не могу! Я чувствую, что меня кто-то ждет, что я очень кому-то нужна. Прости, но я попытаюсь найти того, кто во мне действительно нуждается!
И она полетела, заглядывая в окна и в двери, пока не услышала громкие крики, доносящиеся из-за плотно задернутых штор. Мужчина со страшным, испитым лицом, распространяющий вокруг омерзительный запах перегара, кричал на вжавшуюся в угол женщину, прижимающую к себе двоих детей.
- Подлая тварь! До чего же я тебя ненавижу! Нарожала мне ублюдков! Корми теперь кучу ртов. Мало того, что из-за вас я ничего не добился в жизни, так даже и на выпивку мне не хватает. До чего вы мне надоели. Ненавижу вас! Да еще этот змееныш разбил мою последнюю бутылку! Молитесь, пришел ваш последний час!
- Пощади! Ведь это твои дети! Где же твоя душа?
- У меня нет души! Я полон гнева и злости! И это вы во всем виноваты! Так получайте!
Он размахнулся, и в этот момент душа вошла в него, хоть и поняла уже, что он в ней не нуждается. Что-то екнуло вдруг у мужчины в груди, он споткнулся и упал прямо на собственный нож. А душа продолжила свой нелегкий путь.
Она снова полетела, низко-низко над землей, ведь сил у нее оставалось так мало, и она боялась, что если не найдет в ближайшее время своего настоящего хозяина, то не сможет долететь до далеких звезд, являющихся пристанищем всех потерянных или ненужных душ.
Прилетела она, почувствовав притяжение, в какой-то крупный город, впорхнула в открытое окно одного офисного здания и устремилась прямо к мужчине в строгом деловом костюме, развалившемуся в большом кожаном кресле. Перед ним на жестком, неудобном стуле сидела женщина с ребенком на руках. Она рыдала и молила хозяина кабинета об отсрочке платежа.
- Поймите, мой муж умер, а у меня на руках двое маленьких детей и больная мать. Пожалуйста, отложите продажу нашего дома. Я внесу оплату по кредиту, дайте мне три месяца отсрочки, умоляю.
Мужчина был непреклонен, ни один мускул не дрогнул у него на лице. Он уже собирался выгнать вон несчастную женщину, но вдруг что-то затрепетало там, где должно быть сердце. Это душа пыталась поуютнее устроиться у него в груди.
- Ладно, - неожиданно для самого себя сказал он, - я подожду.
Женщина попыталась упасть перед ним на колени, но он ей не позволил.
- Идите, идите, пока я не передумал.
Стоило только ей скрыться за дверью, как мужчина резко стукнул себя по груди и воскликнул:
- Кто ты, негодница?
- Я твоя душа.
- Неправда. Моя душа была жестокая и холодная, Но однажды даже она не удержалась и дрогнула. Поэтому я давно выгнал ее. А ты, мало того, что не моя душа, негодяйка, так еще сорвала мне такую выгодную сделку. Убирайся немедленно, пока я не продал тебя дьяволу.
Испугалась, душа, зарыдала и унеслась скорей прочь. Она начинала впадать в отчаяние. Но, оказывается, она и не знала, что такое настоящее отчаяние и полнейшее уныние. Именно это она вдруг почувствовала, пролетая над мансардой когда-то очень известного художника. Тот спрашивал у торговца:
- Ну почему вы говорите, что мои картины больше не пользуются спросом? Ведь раньше их так хорошо покупали!
- Раньше в них была душа! Люди смотрели на них, и твои картины заставляли их радоваться жизни! А теперь в них одно сплошное уныние! И такое ощущение, словно не ты их рисовал, а какая-то бездарность! Где же твоя душа? Ты как будто утопил ее в стакане с вином. Ты стал слишком много пить в последнее время, друг мой!
- Я тебе не друг! Нет у меня больше друзей! Никто меня не понимает! Да и никто мне больше не нужен! Любимая девушка бросила меня, изменила мне с лучшим другом. Я переспал с первой попавшейся шлюхой и подцепил гадкую болезнь, которая сжирает меня изнутри. Я больше не верю, что Бог поддерживает меня. Как я могу рисовать радостные картины, если я смертельно болен, я страдаю, и я в полном отчаянии.
Говоря это, художник налил себе полный стакан вина и разом опрокинул его в себя, и только потом заметил, что его собеседник почел за лучшее покинуть столь унылый дом.
- Не нужна ли тебе душа? Я понимаю, что я не твоя, но, может быть, я смогу тебе как-то помочь?
- Зачем? Чтобы страдать еще больше? Нет уж, спасибо! – пьяно расхохотался художник и бросился из окна на скользкие камни мостовой. Хорошо, что его собственная душа давно улетела к звездам, не выдержав ежедневного купания в алкоголе. Иначе она досталась бы дьяволу, который любит поживиться душами самоубийц.
От всего пережитого и от усталости душа даже не смогла высоко взлететь и еле тащилась над дорогой. Она почувствовала какой-то слабый, слабый призыв, такой же слабый, как и она сама сейчас. И душа вдруг почувствовала, что, наконец, нашла того, кто ждет именно ее.
Она медленно приблизилась к зданию больницы, взлетела по ступеням и направилась к палате реанимации, туда, где в ней так нуждались.
В кровати, окруженный множеством самых разных приборов, мигающих разноцветными лампочками, лежал без движения маленький мальчик. Рядом с ним на коленях стояла его мать, держала его за бледную ручку с синими прожилками слабо бьющихся вен, и слезы, не высыхающие уже несколько дней, так и лились по ее щекам.
В палате находились несколько врачей и священник.
- Твой малыш умер, дитя мое, - говорил он. – Сегодня уже восьмой день, как душа покинула его тело. Жизнь в нем поддерживают только приборы, и пришло время их отключить, ведь душа не вернется. Она уже давно на небе.
- Нет, нет, пожалуйста! Подождите еще хотя бы один день!
- Это ничего не изменит, поверь. Мы пойдем и помолимся о его душе.
Опустела палата, только мать так и осталась стоять на коленях на холодном полу.
Душа подлетела к малышу и почувствовала, наконец, что вернулась домой. Веки мальчика затрепетали, он открыл глаза, а его маленькая ручка слабо дернулась в руках у задремавшей матери.
- Здравствуй, - сказала душа.
- Здравствуй, - ответил малыш, и ангелы на небе затрубили в свои серебряные трубы.