Высокое напряжение
Часть девятая
В Москве наступил Карантин, и ему на подмогу подоспел мрачный снеговик Карачун. В воздухе угрожающе подзавис аромат китайского нового года. Сани с подарками от Железной Крысы, благополучно застрявшие в крысиной норке еще в конце января, перевернулись над городом и, неожиданно для всех, пошел прошлогодний снег. Он где-то шлялся три месяца, но все-таки добрался в родные пенаты и выпал в долгожданный “Fallout” или попросту в осадок. Жители снова обрадовались, ведь в плохую погоду не так обидно сидеть дома. Вспомнили про климатическое оружие, снова стали гордиться вооруженными силами страны, выпили по «сто пятьдесят» и, прямо с утра, ушли спать в обнимку с социальной шизофренией.
Собачка Феля была наконец отловлена дворником Ибрагимом, облита водкой и сдавалась в аренду всем желающим хоть чуть-чуть погулять на улице, потому как простым смертным выходить из дома без поводка и намордника теперь строго запрещалось.
Кроме услуги «элитный собачий эскорт», дворник предлагал всем желающим хранить средства в «сберегательном подвале». Жильцы с радостью тащили к нему накопленные непосильной паникой «средства» в виде мешков с гречкой и упаковок туалетной бумаги — в испуганном городе сформировался новый вид национальной валюты, и Ибрагим неожиданно для себя превратился в «банкира».
Уличный фонарь теперь работал в «наружке», стучал и светил во благо нового мирового порядка. Любой «засвеченный» им прохожий мог оказаться не только опасным зараженным, но и тихо крадущимся в ночную библиотеку неусидчивым гражданином. Фонарь строго заглядывал в лица прохожих и своим ярким сиянием принуждал нарушителей ускорить шаг и по-быстрому свалить в сумрак. Вор должен сидеть в тюрьме, а всех остальных мэр города Готэма попросил остаться дома, ибо теория шести рукопожатий уже выпустила на свободу опасного заключенного. Кто бы мог подумать, что Бэтмен окажется тем самым профессором Мориарти и захватит весь мир… Детские салочки окрестили «игрой на выживание», модный вирус с крыльями летучей мыши заражал через прикосновения, перелетал с жертвы на жертву через чихи, пуки и поцелуи, и только свет электрических ламп сиял девственной чистотой и отпугивал нанороботов-кровопийц.
Всем выйти из Сумрака! Горсвет выпустил на улицы города аварийные автомобили, оборудованные яркими фароискателями и тепловизорами. Машины оснащались экипажами, состоящими из добровольцев-электромонтеров, пожертвовавших своими выходными ради всемирной диспансеризации. В приказном порядке они выявляли чихающих и отправляли домой кашляющих, пугали детей фонариками, помогали старушкам не переходить дорогу и провожали их обратно до подъезда. Что, впрочем, не мешало москвичам класть большой болт на все запреты, гулять по карнизам домов и жарить шашлыки на балконах. Ведь погодка-то стояла ого-го какая!
Карманный фонарик шарился по кустам, вместе с электромонтером Петровым в поисках целующихся подростков, ибо на дворе все-таки была весна и мартовские коты уже вовсю кричали птеродактилями. Антона Петрова бросила жена, уехав погостить на выходные к теще - одинокой старой ведьме. Та ей накаркала, что помирать собралась, хлопнула в ладоши и тут же свалила супруга в родной Усть-Жопинск, забрав с собой стратегический запас так необходимого сейчас Антону тепла и ласки. Антон вздыхал. Весна стучалась ему в голову, почки набухли на деревьях, поезда въезжали в тоннели и только дежурные службы были вынуждены ходить дозором в это непростое время.
Поступил новый вызов - в парикмахерской громко чихнул мальчик. Нужно ехать скорее, пока зараза не перекинулась на сотрудников салона. Подросток поздновато пожалел о том, что зашел постричь свои патлы к манерному парикмахеру. Тот в свою очередь простер руки к зеркальному потолку и проклял того, кто позвонил по бесплатному номеру в службу поддержки, а маникюрша тем временем истошно забасила, сползла на пол и забилась в истерике, увидав, как внутрь парикмахерской, разбив стеклянную витрину, въехал капот желто-красного «ЗИЛа». Водитель Семен любил полихачить, но ему не всегда удавалось притормозить пятитонную махину с первого раза. Антон посветил в лицо испуганного мальчика, прыгнул вперед и случайно наткнулся на ножницы в руках стоящего рядом парикмахера. Фонарик в ужасе смотрел, как на груди Антона начинает набухать темное пятно. Запахло спиртом, Антон покачнулся и расстегнув молнию на продырявленном комбинезоне, достал из внутреннего кармана полностью вытекший пузырек. Сбледнувший с лица, он осел на пол и осипшим голосом произнес:
— Ну как же это, как мы теперь... протрем руки и лицо...
Парикмахер дрожащими руками в перчатках протянул Антону одеколон «Тройной» и градусник. Дозорный оторвал от флакона помпу, и ,сделав большой глоток, облегченно крякнул. Дверь «ЗИЛа» со скрипом открылась. Семен спрыгнул из кабины на пол, усыпанный осколками стекла, подошел к Антону, сел рядом и тоже крякнул. Потом они оба нахмурившись посмотрели на мальчика:
— Ну что же ты, что же потупил свой взор? Давай меряй температуру, и мы быстро до дома тебя довезем!
Пока аварийные дежурные мило беседовали с подозреваемым, маникюрша попыталась выползти из помещения на улицу, но была вовремя замечена фонариком и продезинфицирована Семеном «на брудершафт». Парикмахер не стал дожидаться особого приглашения, самостоятельно допил «на посошок» остатки одеколона и, подхватив икающую даму под локотки, быстро удалился с протестующей особой в сторону ближайшей прописки, распыляя по округе противомикробный душистый перегар. Вот так, благодаря четкой работе аварийной бригады была создана новая семейная ячейка общества, связавшая узами карантина гея Артура и лесбиянку Наташу.
Антон с завистью вздохнул и подумал о жене, уехавшей в аэропорт. Она ведь еще не знала, что ее рейс до Усть-Жопинска благополучно отменен, как и поезд, и ее мама будет играть в карты со своим отражением в зеркале, если оно там вообще присутствует...
Фонарик прыгнул в карман комбинезона, двигатель взревел, и отважная троица дежурных помчалась дальше, неся в затраханный слухами город долгожданную тишину и покой.