В годы войны на Тихоокеанском флоте при странных и до сего времени не выясненных до конца обстоятельствах были подорваны две подлодки. Причем, они имели рядом стоящие порядковые номера – Щ-138 и Щ-139, а в актах расследования в обоих случаях фигурировали запальные устройства, подорванные умышленно.
Были ли это реальные диверсии?
Что установило следствие?
Часть 1. Дело о подрыве подлодки Щ-138
Около 7 часов утра 18 июля 1942 года у причальной стенки военно-морской базы в городе Николаевске-на-Амуре была взорвана новая подлодка (далее – ПЛ) Щ-138, которая готовилась к дальнему боевому походу В результате мощнейшего взрыва затонула и рядом стоявшая ПЛ Щ-118, а также баржа «Славянка», загруженная боеприпасами, которые, по счастливой случайности, не сдетонировали. Всего погибло 43 подводника.
В ходе проведенного расследования было констатировано, что взорвались запасные торпеды, находившиеся на стеллажах во 2-м отсеке. Но почему это произошло? Первоначально было выдвинуто несколько версий. В итоге же члены комиссии и органы военной юстиции сошлись на том, что причиной взрыва послужил специальный заряд весом не менее 600 граммов, приложенный вплотную к торпеде, или вложенный в оболочку ее запального заряда стакана.
Из этого заключения следовало, что подрыв произошел в результате умышленных действий, то есть имел место диверсионный акт.
Но до сих пор остается неясным, на чем основывалось предположение о специально заложенном заряде. Ведь вся носовая часть лодки до 40-го шпангоута была разорвана на куски, от нее практически ничего не осталось. Да и чистота проведенного эксперимента по подрыву торпеды, боевая часть которой не была снята с предохранителя, вызывает определенные сомнения.
Между тем, по результатам эксперимента члены комиссии констатировали, что «торпеды явно не санкционированно были приведены в боевое состояние перед диверсией, т.е. сняты с предохранителей…, что взрыв произведен насильственным, т.е. диверсионным путем внутри подводной лодки».
По указанной причине в числе подозреваемых фигурировали, прежде всего, члены экипажа ПЛ, оставшиеся в живых.
Из числа находившихся в момент взрыва в подводной лодке, спастись удалось лишь нескольким матросам из 7-го отсека. Кроме того, отсутствовали на подводной лодке военком капитан-лейтенант Коротеев, командир БЧ-5 инженер капитан-лейтенант Ильичев и помощник командира ПЛ лейтенант Егоров.
Сведения о их фактическом местонахождении разнятся. Так, Коротеев, по одним данным, находился на лечении в госпитале, по другим – ночевал дома. Ильичев был вызван в техотдел военно-морской базы. Егоров тоже по какой-то причине оказался вне лодки. Он был признан наиболее вероятным диверсантом, поскольку вскоре после катастрофы покончил жизнь самоубийством[1].
В.В. Шигин писал: «Внятно объяснить причину своего отсутствия помощник командира так и не сумел. В первый же день он был взят под арест, а на следующий день в камере покончил жизнь самоубийством. До сих пор в деле П.С. Егорова окончательной ясности нет. Никаких признательных показаний он не давал. Можно ли его отсутствие на лодке считать доказательством его вины, тоже вопрос. ... Утверждение, что Егоров свел счеты с жизнью только потому, что был террористом и агентом японской разведки, до конца не доказано. Поставить точку в жизни лейтенант мог и потому, что остался в живых, когда погибли все его товарищи, и на него пало подозрение во взрыве своей лодки»[2].
По другой версии, Егоров застрелился в своей квартире при попытке его ареста, понимая, что на него попытаются переложить всю вину за случившееся. Такое, к сожалению, в те трагические времена происходило нередко. Если это так, то исполнитель диверсионного акта остался неизвестен. Либо диверсии, как таковой, вообще не было.
В этой связи, надо заметить, что версии о возможной диверсии практически всегда присутствуют при расследовании подобных происшествий. И не только у нас. Например, в качестве первой из причин случившейся в 1963 году катастрофы американской АПЛ «Трешер», приведшей к самой массовой гибели людей, был назван комиссией «акт саботажа или диверсии».
По окончании расследования такая версия, как правило, отпадает. Но в случае с Щ-138 она, наоборот, стала основной. Не исключено, что этому поспособствовала обстановка в стране, искусственно созданная властью, желавшей видеть во всем происки вредителей, диверсантов и иных «контрреволюционеров».
Взрыв мог быть и неумышленным. Ведь случаи гибели ПЛ из-за различных нарушений правил хранения и использования боезапаса, а также конструктивных недоработок торпед, были в те годы нередки.
В то же время, сторонники версии о диверсии в ее подтверждение обращают внимание на ряд следующих косвенных данных. Во-первых, исключительно расчетливо были выбраны место и время подрыва (за сутки до выхода на боевую службу обе ПЛ были полностью укомплектованы боезапасом; недалеко от подлодок пришвартовалась баржа «Славянка», на которую производилась загрузка боеприпасов и др.).
Во-вторых, как отмечалось в акте комиссии, ранее на ПЛ Щ-138 уже было выявлено несколько повреждений, квалифицированных офицерами особого отдела как мелкие диверсионные акты (вывод из строя перископа, перекрытие ряда клапанов и др.).
21 августа 1942 года наркому ВМФ СССР адмиралу Н.Г. Кузнецову был направлен акт комиссии из которого следовало, что «непосредственной причиной катастрофы был диверсионный акт, вероятнее внутри подводной лодки подрывом подложенного взрывчатого вещества к запасным торпедам». А далее говорилось, что его совершению способствовала беспечность, проявленная со стороны командования 3-й бригады ПЛ и начальника военно-морской базы, которые, к слову сказать, входили в состав комиссии. Под суд же попал военком подводной лодки политрук Коротеев. Чем закончилось разбирательство в военном трибунале, установить не удалось…
[1]В исторической литературе он упоминается как лейтенант Егоров Павел Семенович. Но в именном списке безвозвратных потерь личного состава 3-й бригады ПЛ за № 10 числится «Егоров Иван Семенович, 1908 г.р., уроженец г. Кропоткин, покончил жизнь самоубийством».
[2]Шигин В.В. Отсеки в огне. Вече. 2012.