Феминитивы. К этому явлению в языке нет однозначного отношения. Одни, услышав слово «авторка», говорят: «Зачем вы портите русский язык?». Другие уверены, что феминитивы – это удобно. С ними проще понять, о ком идёт речь: о мужчине или женщине. Мы поговорили с преподавателем Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики, основателем «Тотального диктанта», блогером и специалистом по PR Ильёй Стахеевым на тему феминитивов и узнали его отношение к данному феномену.
Илья Стахеев приезжал в Челябинск на ток-шоу «Разберём на атомы. Сила», которое проводил Информационный центр по атомной энергии. Он говорил о силе слова в современном мире. Илья высказал мысль, что женщины долгое время не имели веса в обществе, потому что были лишены возможности говорить на «своём языке». Мы решили спросить, как он относится к феминитивам.
– Как вы относитесь к феминитивам?
– Очевидно, что социальный спрос на такие слова есть, и эти слова будут и дальше появляться. Но в языке есть принцип речевой экономии, поэтому они возникнут наиболее естественным образом и за ними будут закрепляться более жёсткие устойчивые значения.
То есть слово «генеральша» уже не будет употребляться в значении жена генерала, а будет значить «женщина в звании генерала». И притом феминитивы есть не только в русском языке. Появляются заимствованные феминитивы, например, «барвумен», «конгрессвумен».
– Считаете ли вы, что с помощью феминитивов женщины отстаивают свои права?
– Долгое время женщины были исключены из значительной части социальной реальности даже на языковом уровне. Об этом лучше всего говорил Жак Лакан. Он сказал: «В нашем мире правит “Фаллоцентризм”». То есть в мире господствует «мужской» взгляд на мир вообще. И подтверждает это то, что в главных языках мира слово «человек» и слово «мужчина» – это одно и то же слово.
В русском языке все женские варианты – производные от мужского: «волк – волчица», «повар – повариха» и так далее. Своего собственного слова для обозначения многих слов не существовало. Это практика языкового исключения.
Это кажется смешным, но, тем не менее, когда у человека нет языка описания своей реальности, он не может заявить о своих правах, о своей власти, о своём присутствии. В некоторых традиционных культурах женщина вообще должна молчать, и это происходит до сих пор.
Женщина в большинстве религиозных культов не может говорить религиозным языком, не может быть священником, человеком, который проповедует. Она может быть монахиней, служить богу, но не нести какие-то знания.
– Многие говорят, что феминитивы портят русский язык и его нужно от них спасать. Как вы относитесь к такому утверждению?
– Язык не нужно спасать! Это такая вещь, которая развивается сама по себе, и если слова не нужны, они уходят из языка. Всё что появляется – нужно как-то назвать, а всё, что исчезает, не нуждается в «имени». Если сущность, которую мы обозначаем этим словом, перестаёт появляться, слово уходит из языка и становится архаизмом.
– То есть они будут жить?
– Это может показать только языковая практика. Но некоторые слова, такие как «авторка», уже устоялись и ими широко пользуются в медийной среде. Кстати, основными создателями и закрепителями в культуре слов являются социальные медиа, поэтому за ними надо следить.
Мы можем относиться к феминитивам по-разному, но социолингвисты фиксируют феминистизацию языка, как и то, что оно расширяется, в том числе благодаря интернету. Таким образом, только от создателей и потребителей медиа зависит то, будут ли феминитивы жить или не приживутся и уйдут из языка.
Беседовала Ксения Старикова
Иллюстрация Анастасии Зеленцовой