В третьем классе общеобразовательной школы я вдруг осознал, что лысею. Часы и дни я проводил у трюмо, выщипывая волосы из темечка — как доказательство своей проблемы...
...После напряженных переговоров с районной поликлиникой я выпросил себе предписание втирать луковый сок в корни волос. Опытный доктор знает — иным пациентам проще выписать какой-нибудь ерунды, чем объявить их здоровыми. Кстати, волосы от сока слипались и дурно пахли, пришлось побрить голову, чем я и заработал на долгие годы неприятную кличку Лысый Череп.
Но настоящая трагедия случилась через пару лет. В Большой советской энциклопедии я (сначала с интересом, потом — с ужасом) прочел статью о сифилисе. Все симптомы были налицо: гуммы, спинная сухотка. Мое сердце в тот момент как обдало холодной волной — видимо, уже сказывалась аневризма аорты (типичная для третьей стадии сифилиса).
Совет молодым родителям: прячьте от детей не только спички, но и “Справочник терапевта”, если эта толстая интересная книжка в красной обложке каким-то образом появилась в вашем доме. Мне “Справочник” все подтвердил. Вот он, твердый шанкр — как на ладони.
Самая большая трудность носителя бледной трепонемы в том, что своей проблемой невозможно поделиться с окружающими (фигурально выражаясь, конечно). Не скажешь ни родителям, ни соученикам, да и к доктору не обратишься. Я тогда жил в селе Степное на Ставрополье. Сходишь к венерологу — назавтра любая степновская корова будет знать твою тайну, не говоря уже о козах.
Тяжело вздохнув, я принял самурайское решение умереть, но честь не утратить. Чередой потянулись безрадостные дни. Друзья демонстративно мечтали о будущем, играли в футбол и пропалывали капусту на летней практике. Сам я тоже играл и пропалывал, но всегда помнил, что будущего у меня нет.
Потребовалось целых четыре года, чтобы я вырос и окреп духом для принятия решения — лечиться. В то лето я отдыхал с родителями у бабушки в селе Ильинском Кировской области, вдалеке от родины. Однажды на рассвете я вышел из деревянной избы, удачно сел на рейсовый пазик и покатил в областной центр, за 160 км. Расчет был прост до гениальности: в вендиспансере ужаснутся и тут же меня госпитализируют. Родителей поставят в известность по официальным каналам. Позвонят им и скажут: “Закон есть закон!” (какой закон? Ничего не помню, только формулировку). Так, конечно, лучше, чем я сообщу им сам. А в Степное мы вернемся только в сентябре, я уже здоров, и в школе никто ничего и не узнает.
Денег я взял только на билеты в одну сторону, чтобы укрепить решимость. В последний момент дрогнул и дал маме телеграмму: “Я в Кирове, на Энгельса, 30, приезжай одна”. С тех пор как я написал в ЦК КПСС письмо с вопросом, понимают ли они, что в СССР сейчас не социализм, но государственный капитализм, и почему у нас нет свободной прессы (отец между тем был вторым секретарем райкома партии, так что мою петицию из Москвы переслали прямо ему), в семье у меня установилась репутация эксцентрика. Тем не менее мамины нервы следовало беречь.
В обычной поликлинике очередь гомонит и шуршит газетами. Очередь в вендиспансере на Энгельса, 30, составляли бледные люди с глазами в одну точку. Отсидев неслышно полтора часа, я прыгнул в кабинет, как в прорубь. Сейчас, сейчас все откроется!
Унылый доктор, очевидный язвенник, не обрадовался моему появлению: пациентов из другого региона они не принимают.
— Да у м-меня с-с-сифилис, поймите, я не могу б-больше прятаться, — мое заикание от волнения усилилось многократно.
— Покиньте кабинет, — злобно сверкнула очками медсестра.
— Мне н-некуда идти! — тут я даже пустил благородную слезу.
Поморщившись, доктор кивнул на кушетку. Я разделся, лег.
— С чего вы решили, что у вас сифилис?
— А был ли у вас сексуальный опыт? — подлила масла в огонь медсестра.
“Вы ф-фашисты! — кричал я им. — Вы отказываете школьнику в с-справедливом медицинском осмотре, потому что не желаете портить себе статистику!” Под стоны и вопли меня довольно грубо вытолкали из кабинета. Каменная очередь даже не шелохнулась.
Но я не сдавался. Я заперся в кабинке местного туалета и громко рыдал, рассчитывая привлечь внимание администрации. Вопреки ожиданиям, никто не пришел, даже посетители поликлиники вполне обходились соседней кабинкой. Через час я с позором покинул поле битвы.
Затем я пытался выломать деньги из телефона-автомата или случайно найти их на улицах города, ведь надо было на что-то добираться домой. Затем выпросил три рубля у таксиста, ночевал в райцентре у странного незнакомца, который всю ночь рассказывал мне о черных дырах и путешествиях во времени… В общем, в Ильинское я явился только назавтра. У ворот два маминых брата, учитель физики и учитель физкультуры, надевали кожаные куртки (как выяснилось потом, собирались ехать в Киров отбивать меня у бандитов — такая родилась версия после моей телеграммы). Бабушка Поля выдавала им какие-то сумки с едой, мама стояла со строгим лицом, скрестив руки на груди. Дед Василий сидел в своем кресле.
— Эта чертова книжка всему виной! — патетически воскликнул я, швырнув в остолбеневших родственников справочником “Фтизиатрия”, заблаговременно стыренным в книжном магазине. — Я думал, что у меня туберкулез! Вот и поехал в тубдиспансер!
— Тубдиспансер? На Энгельса, 30? — дед Василий явно что-то знал. Но, спасибо ему, выступление не продолжил.
От мыслей о сифилисе меня окончательно избавил через пару лет обходительный доктор из университетской поликлиники РГУ. Хотелось бы написать, что с тех пор я стал весельчаком и харизматиком, но увы. Еще в 1989 году я диагностировал у себя красную волчанку, “болезнь подростков и женщин за 40”, практически на 100% смертельную.
В 1994-м я настоял, чтобы мне взрезали левую грудь, потому что подозревал у себя гинекомастию (врачи сомневались в диагнозе, операция подтвердила их сомнения). В 2003-м вернулся с платной диспансеризации, вооруженный диагнозом “неполное закрытие сфинктера пищевода”, и послушно пропил курс лекарств. Состояние не изменилось, но тревога на время прошла. Еще помню, как лежал на полу в кабинете начальника отдела бизнеса газеты “Коммерсантъ” — надо было поставить капельницу после микроинсульта, а подходящего дивана поблизости не было.
Мой друг Кирилл Вишнепольский бубнит что-то про ипохондрию и мнительность. Мол, мы, конечно, пишем, что нельзя пренебрегать походами к врачам, что своевременная диагностика спасла многие жизни, но осторожность, дескать, нельзя доводить до абсурда. Дорогой Кирилл, посмотри на меня — у меня роскошная шевелюра. А если бы я в третьем классе не спохватился и не стал бы втирать себе в волосы лук, что бы было?
Иллюстрации: Софья Голованова
Впервые история была опубликована в рубрике «Мужской разговор» в журнале Men’s Health №10 2009.
А вы знаете, что Шерлок Холмс тоже однажды подхватил сифилис? Читайте "Холмс и Ватсон онлайн: первые пятнадцать историй"
См. также фрагмент видеорассказа, случайно записанный в одном хорошем месте 8 лет назад
P. S. История о сифилисе упоминается и в книге об общении «Идеальный аргумент», которая рассказывает о том, как в любой момент перевернуть ситуацию в свою пользу, используя смазку для общения — энкоды. Энкоды помогут выиграть время, обескуражить, но главное — найти общую платформу для сотрудничества! Если вы приобретёте книгу Book24 по этой ссылке, соавторы книг про энкоды Алексей Ходорыч и психолог Вадим Петровский (на фото слева направо) получат партнёрский процент от продажи.
