Есть в истории Коми траурная страница, содержание которой совершенно не зависит ни от характера коми народа, ни от воли её уважаемых и почитаемых стариков, ни от духовных, нравственных качеств самого людского сообщества – эта страница жизни связана с тем, что Коми стала, как сказал историк М. Рогачёв, «местом с самой высокой концентрацией лагерей и спецпосёлков».
Очень удобно для начальства: и европейская часть России, и недалеко от центра страны, и низкая плотность населения, и есть чем до упора загрузить присланный «спецконтингент», и жить здесь, а тем более бежать отсюда, трудно – природа и климат предельно суровы.
На территории Коми, тогда АССР, открылись и активно функционировали 17 исправительно-трудовых лагерей, само количество заключённых порой приближалось к численности населения. М. Рогачев считает, что на 300 тысяч жителей в 50-е годы приходилось 200 тысяч отбывающих наказание.
Это была действительно уникальная система экономической жизни огромного края. «Потому что такой модели больше в Советском Союзе не было, когда вся экономика региона, развитие ее, была завязана, ну почти вся, на использовании принудительного труда заключенных и спецпоселенцев, ибо даже Колыма в данном случае нам в подметки не годится», – считает историк.
Коми в эти годы была целиком аграрным краем, практически не имела никакого рабочего класса, и в результате практически весь уголь, нефть, электроэнергию и лес добывали, производили, отгружали и транспортировали осужденные ИТЛ – исправительно-трудовых лагерей.
Даже города Коми, практически все, выросли из лагерных поселений. ГУЛАГ правил Коми краем, определял уровень жизни, определял состояние общества.
Первыми массовыми обитателями лагерей стали кулаки. Существует два совершенно противоположных представления о раскулаченных: кулаки – это враги не только Советской власти, но и страны в целом, они эксплуатировали бедняков, опутывали их долгами, прятали хлеб, чтобы поднять цену, поэтому избавившись от них, страна вступила на новый, передовой путь коллективного земледелия.
Безусловно, продолжают сторонники борьбы с богатеями, были люди, которым раскулачивание принесло боль и горе, но тех, кто получил от этого справедливые социальные блага, было в десятки раз больше, потому выставлять раскулачивание в крайне негативном свете необъективно.
Кстати, тем, кто доносил на «врагов народа», полагалась половина стоимости не заявленного к сдаче хлеба.
Другая точка зрения утверждает: были уничтожены или высланы, оторваны от земли самые лучшие, толковые, умелые хозяева, крестьянин утратил интерес к труду, поскольку главным стал председатель, зачастую присланный из города, вооружённый ленинско-сталинской идеей, но ничего не понимающий в земледелии.
Один из крупнейших исследователей темы политических репрессий в СССР Виктор Земсков приводит такие цифры: раскулачено было 4 миллиона человек, из которых больше половины побывали в ссылке. Приблизительно 600 тысяч человек умерли в поселениях, где смертность ощутимо превышала рождаемость.
Есть иные, государственные цифры: согласно справкам отдела по спецпереселенцам государственного управления лагерей (ГУЛАГ), в 1930–1931 годах на поселение были отправлены примерно 380 тысяч семейств, общей численностью в 1,8 миллиона человек. Причём в справке подчёркивалось, что в дороге и ссылке умирали прежде всего старики и дети – прямо слышишь голос возмущённого «начальника» – это не мы их, они сами поумирали!
Первые годы ссылок и лагерей не были людоедскими: ссыльные в Сыктывкаре ходили из спецкомендатур за пивом, в лагере ставили спектакли, давали концерты – силы ещё были. В конце 1936 г. политические заключенные Ухтпечлага даже организовали первую в истории лагерей забастовку. Они ждали, что после принятия Сталинской Конституции начнутся амнистии… или хотя бы послабления…
Но в ответ власти приняли решение об ужесточении репрессий против политзаключенных в лагерях и тюрьмах, создали специальные комиссии по расследованию их "контрреволюционной деятельности", составившие списки организаторов сопротивления. По этим спискам производились массовые расстрелы (печально известные расстрелы в Ухтинских и Печорских лагерях).
Исполняющий обязанности прокурора Ухтпечлага Носырев (прокурор! пишет о трагедии!) в письме прокурору СССР Вышинскому 15.11.1937 г. сообщал, что на многих участках строительства нет хлеба и других продуктов, 40-50% заключенных не имеют тёплой одежды и обуви, живут в палатках без печей (это в ноябре в Печоре!), снабжение продуктами питания было поставлено чрезвычайно плохо. Заключенные от голода ели мясо павших лошадей, были и случаи каннибализма. 15798 заключенных (из 17915 списочного состава по Воркуте) жили в палатках и бараках со сплошными нарами, спали вповалку. В среднем на одного заключенного приходилось 1,05 кв.м жилой площади.
В Воркутинских шахтах не выполнявшие норму получали "штрафной паек", который состоял только из 200 граммов хлеба. Подъем в пять часов утра, до шахты из зоны надо были идти по два - три километра. С 8 утра до 20 часов продолжалась смена.
И всё же люди находили силы бороться: 5 июня 1948 г. бригада, работавшая на строительстве железнодорожного полотна в районе Мусюра, в нескольких десятках километров от Воркуты, разоружила охрану, выпустила всех заключённых из своего лагеря и направилась в Воркуту, чтобы освободить лагеря и поднять всеобщее восстание северных заключённых! Погибли все восставшие, которых разыскали и после боя уничтожили.
Страшные эти страницы в истории Коми.
