В дополнение к постингу о «Геликонии» немного о других вещах Олдисса. У него действительно есть что почитать, хотя стоит помнить, что к чистому жанру научной фантастики у него относятся только ранние вещи (да и то с некоторым допущением), а вот дальше он пустился во все тяжкие, начал залезать на чужие литературные поляны, причём чем дальше тем круче, как это и положено писателю «новой волны». Перечисляя книги Олдисса, я пойду несколько непривычным путём: вот как в кинотитрах бывает перечисление актёров в алфавитном порядке, а бывает в порядке появления на экране, вот и я решил писать не в хронологическом порядке, а в том, в котором читал эти книги.
С Олдиссом я впервые познакомился по роману “Non stop”, который скорее проходит по части классического НФ, такой обычный роман-путешествие с молодым героем, которому тесно в его унылой земледельческой общине, который хочет больше узнать об окружающем мире, ну и узнаёт (на свою голову и головы других людей). Да и фантастическая идея тут шаблонная – «корабль поколений», который по каким-то причинам утратил управление, а потомки команды одичали и забыли о своей цели. Но уже в этой книге чувствовалась некоторая странность, в самой атмосфере загадочности, некоторой жутковатой сюрреалистичности происходящего (хотя всё происходящее объяснялось в итоге материальными причинами, но осадочек оставался). Олдисс в этом романе на всю катушку использует приём остранения, показывая, как космический корабль выглядит с точки зрения дикарей, ничего не понимающих в технике, а также подтрунивая над их религией, диковинной смесью мифологии, психоанализа и философии, именуемая Наука, в которой принято молиться святым Фрейду и Юнгу.
Чувствуется, что уже тогда Олдисс начал потихоньку отказываться от сугубого реализма, столь характерного для классической научной фантастики, пусть и с некоторыми допущениями, противоречащими современной науке, вроде путешествий во времени или перемещений со скоростью выше скорости света. А вот у «новой волны» с реальностью как раз довольно сложные отношения, там на первый план выходит символический смысл и литературный подтекст, описываемый мир мутнеет и кажется не совсем реальным… Или совсем не реальным, особенно в тех случаях, когда авторы явно и сознательно уходят в литературные аллюзии, цитирование и самоцитирование, в литературные игры.
Пожалуй, в «новой волне» как раз самые интересные вещи получались именно в те моменты, когда авторы от классического НФ уже начинали отходить, но ещё не успели погрузиться в полный авангард. Есть в этих текстах что-то такое тревожно-напряжённое, как будто ты едешь в трамвае, который всё время идёт по знакомому маршруту, но время от времени ты смотришь в окно и вдруг понимаешь, что трамвай заехал в какие-то неведомые края, а ты не можешь понять, то ли на самом деле маршрут всё тот же, просто ты забыл эти места или почему-то не можешь их узнать, то ли вожатый решил прокатиться по другому пути, а ты не заметил, как он свернул, то ли т вовсе ты заснул в какой-то момент и тебе снится, что трамвай идёт по неведомому пространству, то ли ты и впрямь переместился куда-то в параллельную вселенную. Но в конце пути к твоей великой радости маршрут оказывается правильным, трамвай прибывает в нужную точку назначения, и остаётся лишь смутное ощущение, что по пути произошло нечто необычное, волнительное и волшебное.
Потом я читал в каком-то сборнике (в те годы бывало под одной обложкой собирали диковинные винегреты из самых разных авторов, жанров и стилей, подозреваю, что просто по принципу: «что успели перевести, то и кидаем в тарелку») роман (если это можно назвать романом) «Доклад о вероятности А» - утончённое издевательство над читательскими нервами и над тоже уже к тому времени ставшим шаблонным сюжетом о перемещении в параллельные вселенные. Разведчики из одной вселенной наблюдают за жизнью другой вселенной (и очень подробно описывают всё увиденное, собственно, из этих скучнейших описаний роман процентов на 80 и состоит), за разведчиками наблюдают из другой вселенной, за теми тоже кто-то смотрит, и вообще все друг на друга смотрят, а за всеми, похоже, наблюдает ещё кто-то совсем уж запредельный, а может, и не наблюдает, а просто все эти вселенные и эти люди кому-то снятся. А может, и не снятся. А может, это дворник был, он шёл по сельской местности к ближайшему орешнику… Короче, ничего не понятно, но почему-то читаешь и оторваться невозможно, наверное, из-за атмосферы то ли сна, то ли видения, то ли прикосновения к иной реальности. Но, надо сказать, вещь эта очень специфична, что называется, литература не для всех, тут Олдисс явно свернул от научной фантастики в авангард.
Ещё была у меня книжка – сборник, состоящий из романа «Теплица» (оно же «Долгие сумерки Земли») и рассказов цикла «Галактики как песчинки». В «Теплице» события происходят в далёком-далёком будущем, когда на Земле изменилась экологическая система: растения и насекомые обрели гигантские размеры и практически вытеснили собой млекопитающих животных, мало того, деревья каким-то образом сумели дорасти до Луны, остановить её движение и притянуть ближе к Земле. Что же до людей, то они в этом мире совершенно одичали и находятся на грани выживания. Сам сюжет состоит в основном из описания причудливых результатов долгой эволюции в мире, превратившемся в огромную теплицу, и приключений нескольких диких людей, путешествующих по разным закоулкам новой Земли.
Подозреваю, что у человека, разбирающегося в биологии, роман вызовет приступ нервного смеха, но мне он нравился – погружением в тёплую, удушливую атмосферу всепланетных джунглей, простирающихся аж до самой Луны (хорошо хоть не до Венеры, а ведь мог автор и такое устроить), и ощущение невероятной пропасти времени, создавшей мир, в чём-то привычный, а в чём-то совершенно чужой. Но читается всё же он несколько скучновато, именно потому, что автору явно гораздо интереснее описывать экологию, чем персонажей.
***
«Галактики как песчинки» - история будущего по версии Олдисса от нашего ближайшего будущего до заката человечества. События излагаются в отдельных рассказах, тоже местами выдержанных в стиле классического НФ, а местами напоминающие фантастические сны. По накалу фантазии и эпичности, сборник чем-то напоминает «Первых и последних людей» Стэплдона, и создаёт такое же жутковатое ощущение грандиозной протяжённости времени и пространства, масштаба повествования, в котором галактики действительно подобны песчинкам, а тысячелетия пролетают как секунды.
***
И, наконец, совсем недавно я добрался до «Малайсийского гобелена» - романа, считающегося одним из лучших в творческом наследии Олдисса. И, пожалуй, такая оценка вполне обоснована. Город Малайсия – древняя и величественная торговая держава, очевидная аллюзия на Венецию времён её расцвета (о чём явно свидетельствуют упоминания собора святого Марка на главной площади города). Вокруг Малайсии простирается мир одновременно и похожий, и не похожий на наш. Здесь водятся животные, давно вымершие на нашей земле, в городе живут разумные человекоящеры, а в то же время здесь упоминается, например, Византия, вполне себе реально существующая, или же турки, которые осаждают и пытаются захватить Малайсию.
В Малайсии, где встречают нас события, происходит много всего, свидетельствующего о надвигающемся техническом прорыве. Например, испытания воздушного шара на водороде, или вот один изобретатель придумывает способ химического закрепления изображения на стекле, то есть такую примитивную фотографию. Но консервативные круги города с большим подозрением относятся ко всем этим техническим новинкам, и вообще, Малайсии управляется специфичной формой тирании, чем-то похожей на власть нобилей в Италии нового времени. Всех несогласных ликвидируют, полиция явная бдит, тайная бдит вдвойне, и тем не менее революционеры планируют восстание, и всё это на фоне турецкой осады и медленно расползающейся по городу эпидемии чумы.
В этой-то диковатой обстановке автор представляет нам главного героя – молодого актёра Периана де Чироло, который обладает редкой привычкой влезать во всевозможные неприятности, а потому всё время оказывается в гуще событий. Периан вместе с другим актёрами позирует для стеклянных слайдов, летает на воздушном шаре над турецкими позициями аки Бумбараш из старого советского фильма, участвует в обсуждении заговора против властей, охотится на динозавра. И всем этим он занимается как в силу своей неуёмной натуры, так и в силу непреоборимого желания заработать денег, прославиться и произвести впечатление на свою возлюбленную. Вообще, Периан – лучшее, что есть в этом романе и ради чего его вообще стоит прочесть. Он эгоистичен, тщеславен, влюбчив, наивен, безрассуден, легкомыслен, короче обладает всеми характеристиками молодого бестолкового отпрыска аристократической семьи, решившего податься в творческую профессию. Но самая главная черта его характера – бьющая через край жизненная сила молодости.
Он с небрежной лёгкостью относится ко всем внешним обстоятельствам – чуме, осаде, расправам с инакомыслящими. Он всё время ходит по лезвию ножа, и не осознаёт этого, потому что, как это обычно бывает с молодыми, уверен в собственной неуязвимости и бессмертии. Он с первого взглядом влюбляется в прекрасную сеньориту, отдаёт ей своё сердце, ухаживает за ней с пылом и страстью… но при этом не пропускает ни одной миловидной девушки поблизости, и, опять же, не видит в этом ничего такого, потому что ну вот такая у него натура. Он влипает в политические игры между нобилями и бунтовщиками, но при этом отказывается от предложений стать предателем, правда, не из благородства, а от юношеской брезгливости к лицемерию и двуличию. У него сложные отношения с отцом, которого Периан одновременно и уважает, и считает скучным и старомодным. Он всё воспринимает поверхностно, не задумывается ни о чём серьёзном, увлекается то одним делом, то другим, порхает воздушным мотыльком, но за счёт лёгкости и непрошибаемой самоуверенности ухитряется выжить там, где гибнут другие люди, более серьёзные и вдумчивые. Правда, в финале даже его ждёт величайшее разочарование, которое, впрочем, ничему его не учит.
И это тоже одна из фишек «Малайсийского гобелена» - формально он построен как роман воспитания, но на самом деле главный герой так ни чему и не научится, ни капельки не изменится, и в финале окажется точно в том же, буквально, положении, что и в начале романа. И остаётся сильное подозрение, что он просто принадлежит к числу тех людей, что всю жизнь остаются такими же обаятельными балбесами, как и в молодости. Что называется, вечно молодой, вечно пьяный. Не уверен, могу ли я посоветовать этот роман для прочтения. Да, в нём есть безудержная фантазия в построении мира (очень сильно напоминающая другого мастера «новой волны» - Майкла Муркока), тонкая литературная игра, интересный главный персонаж, и в атмосфере, которую мы видим его глазами, разлито ощущение яркой, искристой молодости. Но в романе полным-полно незаконченных сюжетных линий, да они практически все не закончены, кроме истории романтических отношений Периана, в нём нет как таковой развязки, повествование просто обрывается и всё, как будто мы заглянули в небольшой эпизод из жизни Малайсии, полюбовались на то, как причудливо переплетены нити в гобелене жизни этого города, а потом гобелен просто кончился и всё.
***
У Олдисса есть ещё несколько повестей и сборников рассказов, но их я не читал, да и, насколько я понимаю, не все они переведены. И насчёт экранизаций – если верить странице автора в Википедии, их было всего три. Одна – «Франкенштейн освобождённый» - снят Роджером Корманом, «королём фильмов класса Б», с неплохим актёрским составом, особой популярности не снискал. «Братья Рок-н-ролл» - судя по описанию, чисто фестивальное кино в стиле мокьюментари. И один по-настоящему успешный известный фильм – «Искусственный разум» Стивена Спилберга. Правда, в оригинале там совсем небольшой рассказ, который Спилберг развернул в длинную историю, добавил к ней множество аллюзий на «Пиноккио», так что фильм скорее стал уже не экранизацией Олдисса, а личным творением Спилберга, но основной вопрос: что такое «подлинное» и «неподлинное», режиссёр сохранил.