(Начало)
7а. Отчуждение – это обессмысленная деятельность, то есть не дающая понимание значения жизни, не приносящая человеку ощущения личностного жизненного пути, расширяющего его и окружающий мир во взаимном созидании. По сути – это лишённость или лишение Познания и Любви.
Падение социальности – от падения человека. Падение человека есть распад его подлинности, целостности, счастья; это бессильная злость, ресентимент. Человек становится частичен, невротичен, агрессивен, водим низкими желаниями. Он чувствует себя потерянным, и ищет решения... Как пассивный вариант, он замыкается в своем; которое разное, но это направление к себе. Падая, человек просто теряет свои естество и подлинность – каждый раз оказываясь в неких интересно-комфортных ему делах, и с потерей ощущения возможности иного. Из точки «сам» он идёт вниз; кто-то говорит к «свободе», но точно – прочь от смысла, от целого, от всеобщего, от Неба, простора, воли...
Движение вверх – всегда увеличивает общее благо. Движение вниз – всегда искажает общее благо в свою, в отдельную пользу... Так в человеке, так и в обществе.
7б. Описание внутренней жизни человека, являющееся продолжением/отражением онтологии, образует нормативную психологию (психономию). Психономия представляет, опосредует высшее бытие в земном бытии человека; то есть даёт опоры понимания, в том числе для устроения социальности. Её отличие от психоаналитической, спекулятивной, проблемной психологии (психостики, рассматривающей человека, противостоящего обществу) такое же, как отличие естественного искусства от психоделического, целостного от разорванного, гармоничного от уродливого, нормативного от больного. Здесь сталкиваются стремления созидания и разрушения. Не случайно в одном обществе возникают последовательно капитализм и фрейдизм; а прáвѝльное социальное устройство невозможно без психономии в здоровом инфоценозе.
Кроме структурной части психономии, есть динамика души, есть становящаяся часть. И процесс становления, особенности становления накладывают отпечаток на всё проживание, на всё осмысление. (При этом базовое, критериальное, местоустанавливающее значение имеет понимание межполовых отношений.) Отменяется ли этим призвание, уходит ли от меня особенность и задача жизни? Нет, конечно. Но в том и состоит задача социальной организации, чтобы наименее искажающими сделать условия реализации призвания людей – по их природе. Не лёгкими! – а не способствующими искажениям. А значит имеющими этапные испытания и проверки, инициирующие зрелость...
Смысл (жизни) человека – двуедин, по его дву-оснóвной природе. Для себя он должен подняться (реализоваться) в духовном плане, в качествах Познания и Любви. Для рода (общества) он должен продолжить общую цепь поколений в новом развитии и качестве. А как общая основа, человек должен состояться в обществе, осознать призвание и прожить его. Всё просто, но жизнь – не проста.
Обычно стремление разрушения наступает от пресыщения, от того самого замыкания внутреннего мира, от потери какой-то из сторон идеально-материального мира человека. Потеря Неба или Земли – это развёрстывание пропасти. Фрейд потерял Небо (отвернувшись), Ницше потерял Землю (пренебрегая), Маркс потерял Небо (штурмуя его). Эти берега – не удерживаются; они – возобновляются человеком, по факту, в оставлении после себя, в простоте жизни, в делах, в тишине. Правда человека – это, прежде всего, внутренняя правда; и она обращена в Небо...
Последнее предложение требует показать две системы отсчёта дву-оснóвного по природе человека; в том числе во взгляде на него. «Внутренний человек» – это система отсчёта самого человека, изнутри человека; в его внутренней жизни, направленной на понимание и реализацию смыслов. И это – не замкнутый мир, потому что осознанный смысл из «ядра человека» выходит вовне; а реализуемый не для себя, он идёт и ведёт вверх. В действии и возникает вторая система отсчёта, внешняя; то есть та, в которой мы можем говорить куда идёт человек: верх или вниз. «Внешний человек», то есть живущий вопросами внешней жизни (статуса, признания, самоцельного комфорта) не идёт вверх – для этого нет своих смыслов. «Внутренний человек» может идти и вверх, и вниз. А чтобы более идти вверх, то есть более реализовывать смысловую сторону бытия, и нужна соответствующая социальность. Из целостного чувства, к точному смыслу и его реализации. Три в одном.
Как говорили ещё в п.5б, каждый человек по жизни порождает, осознаёт, реализует смыслы. И так все – раз за разом. В этом способ жизни человека, и назначение для социальности. В эпоху управления большими массами людей эта особенность выливается в феномен массовых идеологий. (см. далее п.15)
Мы рождаемся, чтобы своей жизнью, своим проживанием осознавать смыслы и вместе с теми, кого любим, проводить их в жизнь. Мы рождаемся – чтобы рождать и наполнять мир. В этом – жизнь Разума. И это – девиз предстоящих изменений. И даже чтобы очиститься, надо познать. Познать правдиво. Так и в отношении обществ, стран, народов...
7в. Человек может быть разным – вслед внутренним энергиям, которым приобщается. И главной отрицательной энергией является ненависть. Из состояния ненависти в человеке следуют все девиации: гордыня, гнев, тщеславие... Очень тонкое расхождение – между ненавистью к человеку (в неприятии, осуждении, неприязни) и ненавистью к поступку, к действию. Даже в незаслуженно получаемой агрессии (в том числе издевательстве или задевающем поведении), сразу осознав это и «остановившись», первое – это не обвинение и презрение, а прямой вопрос о поступке, как выборе другой стороны. В жизни всегда есть упреждение через шанс осознания...
Человек может пойти в судьи, но судья не должен идти в палачи. Человек может пойти в палачи, но тогда он не должен появляться в своём лице; он должен стать безликим. Настоящий судья не имеет невежества и страсти. Настоящий палач не имеет ни имени, ни лица. Ненависть – это желание уничтожить, то есть желание, противоположное любви. Как основная страсть, она противостоит любви; также, как невежество противостоит знанию и познанию.
Ненависть – это отталкивание. И происходит это в 2 момента: (1) от недостатка любви, (2) от излишнего сближения. И то, и другое может произойти в эго от неуверенности в себе. Эго вообще всегда движется в утверждении своей уверенности, своей роли. Эго – это «Я», сомневающееся в себе, и далее – ощущающее этот мир чужим. Но оно может быть и просто «Я»... Эго возникает, когда человек уходит на периферию себя – в сравнение и в проведение своей правоты в отношениях. Девиации гордыни, гнева, тщеславия и возникают на периферии человека.
Как ни странно, те же девиации соответствуют политическим идеологиям, соответственно: либерализму, национализму, социализму, – через задействование и крайнее утверждение энергий индивидуальности, кровного родства, общинности. Это энергии конкретных особенностей самовыделения человека в рамках этих идеологий. Индивидуализм (либерализм) предоставляет выделение гордостью. Кровное родство (национализм) даёт выделение человека через гнев. В общинности (социализме) выделяются тщеславием. Эти девиации соответствуют конкретным обществам, конкретным этическим системам, конкретным цивъектам; они являются формой отрицательного проявления в принятых скрепляющих принципах.
Чтобы развалить соответствующие общества, нужно их девиации сделать нормой и достоянием всех; нужно людей вывести из своего ядра «внутреннего человека» и пустить в погоню за внешним. Отстранённость от общего дела – даже если оно есть просто идеал свободы, рынка и демократии то есть объединённость в разбойную группу – в любом случае выделяет в человеке характерные девиации. При искреннем же участии в общем деле сознание освобождается от утяжеляющей рефлексии по личным преференциям и сопоставлению заслуг, от рефлексии о соотнесении себя с чем-то, кем-то; но появляется рефлексия значения и пользы дела. Творчество убивается в разделении права/обязанности, данного нам от рождения. Наше дело – понять призвание, и исполнить долг; подтверждая это Радостью. Мир устроен мудро.
В человеке может присутствовать много всего. И поля ненависти накладывают отпечаток на всё восприятие комплекса «Я»; во всём перекликающемся внутреннем взаимодействии. И даже если «Я» в своей психодинамике отслеживает прежде всего свои состояния и связанные с ними девиации, его естественная реакция будет находиться в предустановке направления решения – на своё или общее. Направленность на своё собирается в ощущении себя правым, в необходимости правоты по отношению других. Направленность на общее собирается в ощущении присутствия в общей правде (в совести), но без нагруженности утверждающейся правоты. Здесь правота замещается счастьем...
Понятна оппозиция к любви со стороны гордыни и гнева. А как происходит оппозиция тщеславия? И почему в любви не возникает потенциальная энергия тщеславия? Любимый человек принимает и трансформирует твою энергию визави. Это позволяет иметь открытый канал постоянного деяния без энергетических накопления и затора. Творческая энергия впитывается, и освобождает, опустошает автора без образования наростов, которые и способствуют энергии тщеславия. Принимаемый с благодарностью дар творчества – это стимул и лекарство для творца. Но оно не сработает при односторонней любви, при отношении творца, как к должному. Вот что здесь значит любовь.
7г. Но невозможно не иметь ненависти, если люди соотносятся как независимые частности; остаётся сама возможность. Лишь имея общее и относясь к другому в общей требовательности некоего Единства, можно, не имея разделения, не иметь и ненависть. Но при этом оставаясь в своём «Я»...
Эта вроде бы противоречивость называлась соборностью, и являлась на самом деле динамичностью. А в понимании это связано с конструктом «эго». Ненависть – признак эго...
Внутри – «Я», я-дро. На периферии – эго, эгоизм. Внутри – сердце; на периферии – ум. Внутри – целостность; на периферии – множественность. Внутри – не проговоренная полнота всего, на периферии – идеологии...
Ненависть – признак эго; то есть человек выходит из ядровой равновесности. Уходя на периферию, он пытается взять в себя весь мир, присвоить мир. Но это невозможно из одной точки своей же периферии; и чем дальше, тем больше...
В отличие от эго «Я» остаётся в ядре; и тогда отношения с миром строятся творчески, взаимо-созидательно, уважительно. Я не превращается в эго. Мир не делится. Умы не сталкиваются, Сердца взаимодействуют.
Динамика выхода из центра, из равновесия есть всегда – только так происходит развитие. Но не доходит до каменения эго. Настроенное сердце удерживает развитие в равновесности.
Те, кто пытается уничтожить эго, ничего не получает. Эго – это затвердевшее «Я». Оно расплавляется любовью. И стекает обратно в «Я»...
7д. У разных цивилизационных психотипов – разный исходный ход психодинамики. Люди строят свою целостную картину, идя от разных культурных предпосылок, кодов, архетипов, установок. Так на цивилизационном Западе человек обретает личное равновесие (социализируется), притирая индивидуальность с коллективом; то есть существует постоянный западный невроз; но и вместе с тем динамичность, а также особая культура взаимодействия. Человек русской цивилизации изначально несёт в себе радость и удобство, естество и полноту бытия в миру; и уже от него строит свою индивидуальность. В этом свои проблемы – возможной замены личностной ответственности, нежелание выпячиваться, негромкость, а также та проблемная саморефлексия преодоления своей естественной радости и смысла в общем бытии. Наш невроз и возникает, когда мы хотим – из честных побуждений – стать индивидуально оправданными. То есть хотим посмотреть, как это – сами по себе, чтобы не было сзади этого радостного чувства общего дела и смысла, а, чтобы типа по своему усмотрению, чтобы как бы не закрываться общим делом.
Это – русская самопроблематизирующая рефлексия; которая пропадает, когда мы встаём за правое дело. Раньше говорили: «Мόлодец куражится; силушка места не находит, голову кружит». И отсылали в дальний поход. Но с силой или без силы – в рефлексирующей юности возникает вопрос: «Я ощущаю силу и дух – в общем деле, ради общего дела. То есть я сильный не сам по себе, а через свои дела и отношения. А это – спекуляция, прикрытие, слабость. То есть я – не сильный. Значит, я должен быть сам по себе – сильным. И только тогда не будет прикрытием моя доброта…» Эта спекуляция в установке порядочности собственной силы – сама по себе без реального приложения отстраняет человека от его действительности и непосредственности, лишает внутренней, непосредственной самодостаточности, идущей от отдачи, от задействования энергий мироздания…
Рассказанное – это о чистой рефлексии. Это проблемная рефлексия, для не углубления в которую русскому человеку надо показывать истинный, данный ему баланс свободной жизни и действия, когда это приносит радость. Русскому человеку не надо – чтобы понять – умирять полюса, сначала их создав; ему надо в восприятии сразу уходить вверх, оставаясь личностно-ответственным, действующим началом (получая от этого радость).
Практика работы с Целым в западной ментальности приводит к технологиям интриг, бонусов, лоббирования, групп поддержки, грантов. Практика работы с Целым в русской ментальности приводит к созданию товарищества и Державы.
При этом у нас свои аллюзии и перверсии. Потому должна быть наша – русско-цивилизационная социо-психология. Тогда не обломимся в социальных реформах.
У испытания самости есть грань – превосходство; за которым следуют самоуверенность и жёсткий контроль Жизни. Здесь – и проблема, и главный контрацептив испытания самости, из которого трудно вернуться обратно, к себе действительному. Прохождение этого пути без потери своей силы, которая от «родной земли» и не рефлексируется, но раскрывается – в этом постановочная задача психогигиены. Результатом этого становится признание своего «Я», как действительной совместности мира, и соответствующие доверие и вера. Плюс за этим – слежение за состоянием, за мыслями, прямо задающими состояние. И отпускание жёсткого контроля Жизни, которая есть не та, что о «куске насущном», а та, что о вызовах твоего бытия.
(Начало)