Приветствую вас на канале Мир военного ремесла!
Я рекомендую вам ознакомиться с этой работой, так как ее автор, хотя и вынужден действовать под псевдонимом, является настоящим экспертом, в отличие от многих, кто демонстрирует его мнение. Описание этого материала заставляет нас по-другому взглянуть на реальные угрозы для людей. Да, статья представлена специфично , но время, которое вы потратите на чтение, понимание и понимание, будет того стоить.
Ситуация с распространением COVID-19 в Российской Федерации и на планете очень резко (даже в мирное время, не говоря уже о военном времени) подняла вопрос о способности государства и общества организовываться и эффективно реагировать на острая биологическая угроза.
Сегодня эпидемия COVID-19 развивается в Российской Федерации в относительно мирное время, когда наши правители могут, с целью получения личных политических очков, помочь странам НАТО с защитой от инфекций и странам НАТО не стремится открыто увеличить масштабы распространения COVID-19 в Российской Федерации.
Но не забывайте, что страны НАТО (по крайней мере, их основное ядро) являются нашими геополитическими врагами, я не буду бояться этого слова с начала времен, до сегодняшнего дня и в обозримом будущем, пока они существуют в своих культурных традициях, которые мы не уничтожили.
На фоне раздутого мыльного пузыря об угрозе COVID-19 всему мировому сообществу и жизни на Земле я хотел бы использовать этот материал, чтобы рассказать о другом, гораздо менее заметном, долгосрочном распространении в нашей стране и продолжающем увеличиваться в биологической угрозе.
Речь идет об устойчивости к антибиотикам (нечувствительности патогенной бактериальной флоры к антибиотикам) и их экономических и социально-политических людей в Российской Федерации.
Сегодня ситуация как с устойчивостью к антибиотикам, так и с наличием и перспективой применения эффективных антибактериальных препаратов в Российской Федерации является катастрофической.
Основной проблемой является даже не сама резистентность к антибиотикам, а то, насколько возмутительно может показаться, что она была создана властями Российской Федерации в тесном контакте с так называемым бизнесом и продолжает расти вместе с другими проблемами с наркотиками.
Речь идет о деятельности в этом направлении как со стороны законодательной, так и исполнительной власти Российской Федерации.
В настоящее время ситуация с «элитами», которые навязывают здравоохранение в России через власти Российской Федерации и «бизнес», выросший вместе с ними из самых дешевых лекарств и антибиотиков, в частности под видом лозунга Импортозамещение - это долгосрочная попытка систематически подорвать национальную безопасность российского государства.
В среднесрочной перспективе продолжение такой политики не представляет меньших угроз для существования нашей страны, которая может разворачиваться подобно лавине, в отличие от первого варианта.
Например, в случае военного конфликта даже умеренной интенсивности Российская Федерация рискует понести огромные потери не столько от прямых боевых действий, сколько от смертности персонала от инфекций в результате травм.
Давайте не будем забывать, что персонал - это, прежде всего, самые трудоспособные и здоровые молодые люди, чье значительное сокращение еще быстрее приведет страну в демографическую пропасть без малейшего шанса когда-либо сбежать оттуда.
Кроме того, не следует забывать, что персонал в Российской Федерации - это в основном русские, со всеми вытекающими отсюда последствиями для русского народа в этой стране.
На самом деле, давайте приступим к делу.
Согласно рис. 1, совокупная резистентность основных возбудителей нозокомиальных (нозокомиальных) инфекций (нозокомиальных инфекций) в Российской Федерации составляет от 50 до 60%.
В то же время у наших основных противников в Северной Америке и Западной Европе эта цифра не превышает 30-40%, а во многих из них составляет 10-20%, как это имеет место, например, в Канаде, Франции или Германии.
Следует отметить, что совокупный экономический и производственный потенциал противника неизмеримо превышает соответствующий российский показатель.
Получается, что в России на 2018 г. только 40-50% возбудителей являются чувствительными к основным антибиотикам, остальные – нечувствительны.
Что касается людей, это означает, что от сопутствующих инфекций в среднем 50% раненых рискуют умереть, на самом деле существует риск, который значительно выше.
Возбудители внутрибольничных инфекций (внутрибольничных инфекций) в основном нечувствительны к антибиотикам.
В условиях военного времени нестерильность раны, общие антисанитарные условия, снижение иммунитета из-за недоедания и повышенный психоэмоциональный стресс у персонала, а также необходимость различной степени длительного пребывания в больнице, любая рана, за исключением самых легких, риск вырождения в устойчивый инфекционный процесс на фоне развитой внутрибольничной инфекции. Клиническую значимость внутрибольничных инфекций трудно переоценить, рис. 2:
Как можно понять из рис. 2, несмотря на то, что частота сепсиса с внебольничной пневмонией выше, чем внутрибольничной, частота тяжелого сепсиса с внутрибольничной пневмонией почти в 3 раза выше, чем внебольничной пневмонии, частота септического шока более чем в 4 раза выше.
В результате, как смертность, так и расходы на здравоохранение для лечения последствий инфекций, устойчивых к внутрибольничным инфекциям, значительно выше.
Современная ситуация с внутрибольничными инфекциями в Российской Федерации, по словам Яковлева С.В., президента Альянса клинических химиотерапевтов и микробиологов, профессора кафедры госпитальной терапии им. 2 Университетской медицинской клиники 1-го МГМУ им. И.М. Сеченова, следующее:
- количество пациентов, ежегодно госпитализируемых в России, составляет 30 000 000;
- распространенность внутрибольничных инфекций в российских больницах составляет 7,61%;
- в абсолютных цифрах предполагаемая частота внутрибольничных инфекций составляет около 2 300 000 случаев в год;
- Общий экономический ущерб, причиняемый ежегодно СЗИ в Российской Федерации, достигает 300 миллиардов рублей (5 миллиардов долларов США).
Выше было указано, что смертность от внутрибольничных инфекций значительно выше, чем на фоне нормальной бактериальной инфекции той же локализации, вызванной устойчивым патогеном.
Для более полного понимания ситуации с инфекционными заболеваниями в Российской Федерации имеет смысл обратиться к сравнению данных о смертности от этих заболеваний между Россией и, по крайней мере, восемью «новыми» странами ЕС: Чешской Республикой, Эстонией, Венгрией, Латвия, Литва, Польша, Словакия и Словения, рис. 3:
Рис. 3
СКС — стандартизованный показатель смертности.
Смертность от инфекционных заболеваний в РФ в 2016 году. Это в 3,6 раза выше, чем в «новых» странах ЕС!
Учитывая, что фактические данные о заболеваемости внутрибольничными инфекциями в России являются закрытыми, принимая во внимание приведенные выше данные, я предлагаю читателю самостоятельно оценить, каково фактически возможное количество смертей от внутрибольничных инфекций в Российской Федерации, если смертность от инфекционных заболеваний как таковой в нашей стране 22,3 пациента на 100 000 населения.
Вы можете легко умножить это на 3.
Некоторая общая информация, рис. 4:
Рис. 4
А как сегодня в Российской Федерации обстоят дела с хотя бы некоторыми из этих возбудителей?
Рис. 5
Основные возбудители ВБИ семейства энтеробактерий на рис. 5:
1. Кишечная палочка (E.coli).
2. Клебсиелла пневмонии (K. pneumoniae).
3. Энтеробактер (Enterobacter spp.).
Примерно за 14 лет (1997–2011) энтеробактериальная резистентность к цефалоспоринам 3-4 поколения в Российской Федерации увеличилась почти в три раза, тогда как способность представителей этого семейства продуцировать ESBL (расширенный спектр бета-лактамазы или BLRS) увеличилась более чем в 3 раза, рис. 6.
Благодаря бета-лактамазе бактерия выживает, удаляя направленный против нее антибиотик.
Рис. 6
Цефалоспорины III-IV поколений вместе с карбапенемами являются основными антибиотиками широкого спектра действия, применяемыми в Российской Федерации.
Основные номенклатуры антибиотиков и частота их применения в стационарах РФ в динамике на фоне повышения резистентности к антибиотикам, рис. 7, 8:
Рис. 7
Рис. 8
Насколько проблема продолжает сохранять свою актуальность можно понять, сравнив данные исследований «РИОРИТА» (2009 г) и «ЭРГИНИ», 2013 г:
«Вызывает удивление и определенное беспокойство наличие в структуре назначаемых антибиотиков первой линии цефалоспоринов III-IV поколений и фторхинолонов (суммарно 42,3%). Т.е. около 50% пациентов с нозокомиальными инфекциями получает неадекватную терапию».
Фактически, не только внутрибольничные инфекции вызваны устойчивой флорой, они также пытаются воздействовать на эту флору не где-то, а в больничной среде, они пробуют антибиотики, которые в большинстве случаев не только не действуют против них, но также способствуют усилению его стабильность!
Здесь следует отметить, что речь идет даже не о районных больницах, а о региональных центрах подчинения выше. Именно в больницах такого уровня находятся пациенты с внутрибольничными инфекциями.
Ситуация с сохранением рецепта тех антибиотиков, к которым устойчивы большинство внутрибольничных инфекций, уже является вопросом не столько обеспечения больниц нашей страны адекватными противомикробными препаратами, сколько качества современного медицинского образования после блестящие правительственные реформы.
Ситуация с резистентностью энтеробактерий к карбапенемам (рис. 9) выглядит немногим лучше, чем с резистентностью к цефалоспоринам, представленной на рис. 5 (см. выше).
Рис. 9
За 9 лет (2002–2011 гг.) Резистентность энтеробактерий к карбапенемам (в зависимости от репрезентативности) увеличилась в 2,1–2,8 раза, способность продуцировать карбапенемазы увеличилась в 3,7 раза.
Единственным антибиотиком, к которому сохраняется приемлемая чувствительность энтеробактерий, является полимиксин Е или аналогичный ему полимиксин В, рис. 10.
Более того, ни один из них не производится в Российской Федерации - он только переупаковывается!
Рис. 10
*АМТ – антимикробная терапия.
После всестороннего обзора ситуации с устойчивостью к антибиотикам в Российской Федерации для этой группы патогенных микроорганизмов будет не лишним сравнить эту ситуацию с ситуацией наших присяжных друзей, согласно тому же показателю, Рис. 11:
Рис. 11
Ч – чувствительные; УР – условнорезистентные, Р – резистентные.
Согласно данным AMRmap за 2015 год, доля производителей BLRS среди энтеробактерий в Российской Федерации составляет 80,28% (с условно устойчивой флорой), что в 3,35 раза выше, чем в США!
Обобщая данные на рис. 6, 9 и 11, чтобы подвести итог:
1. В России 2011-2012 гг. Доля производителей BLRS среди энтеробактерий составила 78,2%, что более чем в 3 раза выше, чем в США за тот же период.
2. В 2015 году в Российской Федерации эта доля выросла до 80,28%, превысив показатель в 3,4 раза по сравнению с США, несмотря на то, что, согласно AMRmap, ситуация с сопротивлением в США Штаты не изменились!
Доля устойчивых к карбапенемам энтеробактерий (CRC) в Российской Федерации в среднем составляет 8,4%, что также выше, чем в США (7%), см. Рис. 12.
Рис. 12
Среди энтеробактерий Клебсиелла является наиболее устойчивой к антибиотикам.
Динамика роста устойчивости клебсиелл к карбапенемам на фоне использования дженериков вместо оригинальных препаратов весьма любопытна:
Рис. 13
Если в 2011 году в контексте использования оригинальных карбапенемов общая резистентность к ним K. pneumoniae в конкретной больнице (Saint-Alexis Hospital, Moscow) составляла 6%, то в 2014 году (всего за 3 года ( !)), Когда доля родовых карбапенемов составляла более 95% от их общего количества, резистентность к K. pneumoniae стала равной 31% (динамика сопротивления - более чем в 5 раз!), Рис. 13.
Лирическое отступление.
По данным ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕДИЦИНСКОЙ АССОЦИАЦИИ КЛИНИЧЕСКИХ ФАРМАКОЛОГОВ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА, 2014 ГОД:
«Дженериковых препаратов в России — примерно 70% от всех лекарственных средств, в том числе и антибиотиков. Это как «отечественные» антибиотики, так и антибиотики из стран «третьего мира», эффективность и безопасность которых вызывают большой вопрос.
В настоящее время мы не можем контролировать, а, соответственно, и гарантировать качество терапии этими лекарствами, особенно в плане безопасности».
Вот так вот.
Для справки:
В настоящее время 240 компаний выпускают 98 INN (международное незащищенное название) антибактериальных препаратов для системного применения с 755 (!) Торговыми наименованиями (TH) в количестве 8588 препаратов (LP) Consulting Pharma, июнь 2018 года).
Выше мы сравнивали ситуацию в Российской Федерации с «новыми» восемью странами ЕС.
Уверяю вас, дорогой читатель, что такой вакханалии с антибиотиками не наблюдается ни в одной из этих стран, особенно в «старых» странах ЕС, не говоря уже о Соединенных Штатах.
Но дело элит - это дело элит, под лозунгом импортозамещения или параллельно. В чем заключается вопрос о потребностях врача или о реальных потребностях пациента, читайте: население страны? Кому из врачей или пациентов в нашей стране необходимо присутствие на рынке 16 торговых марок того же МНН - ванкомицина?
Почему бы не оставить только три, как это делается в том же ЕС или в Соединенных Штатах?
Является ли это конкуренцией и свободным рынком, или есть плохо скрываемая воля захватить другого, даже ценой публичного геноцида населения этой страны, под этими мантрами уже использовал полномочия на месте?
Данные АССОЦИАЦИИ КЛИНИЧЕСКИХ ФАРМАКОЛОГОВ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА полностью согласуются с данными ВШОУЗ, 2019 г., рис. 14.
Общая ситуация с потреблением генерических препаратов в РФ в сравнении с иными странами:
Рис. 14
Среди всех (!) Стран ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) доля потребления типовых копий лекарств в Российской Федерации в денежном выражении в 2,5 раза выше 1 В 6 раз в натуральном выражении по сравнению со странами ЕС 88% в фиксированных ценах и 64% наличными.
В этом контексте стоит упомянуть статью Р. Скоморохова «Что нас убьет?» Ну, это, конечно, не «Томагавки», где четко объяснены причинно-следственные связи, кому и по какой причине выгодно, чтобы Россия потребляла дженерики и чтобы увеличение числа этих дженериков на наш рынок абсолютно неуправляем.
На рис. 14 дорогих читателей, мы можем конкретно увидеть результаты реализации этой причинно-следственной связи с новыми фигурами.
В этом случае уже можно ясно увидеть реальные масштабы бедствия и в то же время оценить его перспективы на будущее, более того, не проецируя все это абстрактно на гипотетическое население Российской Федерации, а экстраполируя его конкретно на себя и своих близких, как это сделал, например, Р. Скоморохов.
Мы уже упоминали об эффективности и безопасности дженериков на рынке Российской Федерации выше.
Давай продолжим.
Еще один возбудитель резистентной внутрибольничной инфекции – ацинетобактер, рис. 15.
Рис. 15
В период с 2002 по 2013 год (11 лет) устойчивость A. baumannii к карбапенемам (в зависимости от представителя) возросла с 6,3 до 11,8. Доля штаммов A. baumannii, продуцирующих карбапенемазу, увеличилась более чем в 25 раз (!) За тот же период.
Другая проблема, связанная с Acinetobacter, заключается в высокой частоте ассоциированной резистентности этого патогена к антибиотикам других групп.
Среди чрезвычайно устойчивых (XDR) штаммов A. baumannii - 54%, панрезистентных (PDR) - 27%.
Единственный антибиотик, против которого поддерживается приемлемая чувствительность микроорганизмов из семейства A. baumannii, - это полимиксин Е или его митполимиксин В, рис. 16. Еще раз повторяю, ни один из них не производится в Российской Федерации - они только переупаковываются.
Рис. 16
Доля устойчивых к карбапенемам A. baumannii (CRC) в Российской Федерации составляет 72,8% (в 1,2 раза выше, чем в США: 72,8% по сравнению с 61%, см. Рисунок 17).
Учитывая темпы сопротивления со стороны А. Baumannii, а также из штаммов XDR и PDR A. Бауманны, следует отметить, что разница в 1,2 раза между Российской Федерацией и США является очень существенной разницей.
По своим социально-экономическим последствиям он может быть эквивалентен разнице в 5 раз для Pseudomonas aeruginosa.
Рис. 17
Синегнойная палочка: Pseudomonas aeruginosa.
За период с 2002 по 2011 год (9 лет) резистентность P. aeruginosa к карбапенемам (в зависимости от препарата) выросла от 1,2 до 2,3 раза, рис. 18. При этом доля P. aeruginosa продуцирующих MBL за этот же период возросла в 6,3 раза, рис. 18.
Необходимо заметить, что бактерии, продуцирующие MBL, – микроорганизмы, наиболее устойчивые к антибиотикотерапии.
Рис. 18
И опять же единственный антибиотик, к которому сохраняется приемлемая чувствительность синегнойной палочки, содержащей MBL, – полимиксин Е или его собрат полимиксин Б, рис. 19.
Рис. 19
Рис. 20, устойчивость Pseudomonas aeruginosa (не MBL) к:
- аминогликозиды - более 60,2% (в 5,5 раз больше, чем в США: 60,2% против 11%);
- цефалоспорины 3-го поколения - 60,9%;
- цефалоспорины 4-го поколения - 58,9% (в 2 раза выше, чем в США: 58,9% по сравнению с 28%);
- фторхинолоны - 69,2% (в 2,1 раза больше, чем в США: 69,2% против 33%);
- карбапенем - 77,4% (в 2,6 раза выше, чем в США: 77,4% против 30%);
- пиперациллин / тазобактам - 67,3% (в 3,5 раза больше, чем в США: 67,3% по сравнению с 19%).
Рис. 20
Золотистый стафилококк (Staphylococcus aureus) – еще один представитель резистентной микробной флоры.
Стафилококк – это прежде всего инфекции кожи, мягких тканей, сердца и сосудов, а также костей и суставов.
MRSA — устойчивая, плохо поддающаяся обычной антибиоикотерапии раневая стафилококковая инфекция во всей своей красе.
Рис. 21
До 2017 года наблюдался устойчивый рост доли MRSA, рис. 21, после чего эта тенденция начала уменьшаться. Однако проблема резистентных стафилококковых инфекций остается актуальной. В отличие от патогенов, обсуждаемых выше, стафилококк является грамположительной инфекцией. В нашей стране ванкомицин и линезолид чаще всего используются для борьбы с устойчивой грамположительной флорой.
По данным государственного фармакологического управления, из 15 компаний, продающих молекулы ванкомицина в России под различными торговыми марками, ОАО «Синтез» (Курган) является единственной компанией, которая самостоятельно производит фармакологическое вещество для изготовления этого препарата. Все остальные российские производители используют индийские или китайские вещества.
Аналогична ситуация в нашей стране и с линезолидом.
Не так давно, в конце 2018 г., в Российской Федерации появился очередной препарат для борьбы с грамположительной инфекцией – «Ортоцид» (ПАО «Красфарма»), МНН-тейкопланин.
Прелесть ситуации в том, что ПАО «Красфарма», пытаясь добавить свой тейкопланин в списки больниц и регионов, не может предоставить данные даже из регистрационных исследований! О том, как тейкопланин ПАО «Красфарма» был допущен к обращению на территории Российской Федерации, без успешного завершения необходимых для этого регистрационных исследований, можно только догадываться.
В результате вопросы об эффективности и безопасности этого лекарственного средства, которые должны быть продемонстрированы в отношении лицензированного лекарственного препарата в рамках лицензионного исследования, скрыты в темноте.
Но в то же время ортоцид продается на российском фармацевтическом рынке, и ПАО «Красфарма» активно продвигает его в тендерах для больниц на лечение тяжелых и ослабленных пациентов, страдающих устойчивой стафилококковой инфекцией!
Это препарат, для которого нет доказательств его безопасности, подтвержденного даже в регистрационном исследовании, не говоря уже о маркетинге, и который может быть опасным даже для здоровых добровольцев, не говоря уже о истощенные пациенты с внутрибольничной инфекцией!
Как и в случае с доказанной эффективностью этого препарата, я считаю, что сами читатели могут думать.
На фоне всего вышесказанного ситуация с научными исследованиями в нашей стране является любопытной, которая, по логике вещей, должна была быть направлена на создание новых лекарств хотя бы в рамках программы импортозамещения.
Как это называется, привет, дорогой наш Чубайс, привет, дорогой Сколково!
Россия в сравнении с иными странами по НИОКР в области разработки ЛС, рис. 22.
Рис. 22
НИОКР для новых лекарств в Российской Федерации составляет 0,04% ВВП, что в 3 раза меньше, чем в «новых странах» ЕС. Напомню, что это Чехия, Эстония, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Словакия и Словения.
Мы не говорим о сравнении с Соединенными Штатами: разница составляет всего 10% в процентах; в абсолютном выражении это вообще несоизмеримо.
Ситуация в России по сравнению с Республикой Корея 2017 года представлена на рис. 23.
Рис. 23
Обращаем ваше внимание, что абсолютные показатели средств, выделяемых в России на это направление, неизвестны, скорее всего, засекречены.
Это как с недвижимостью наших элит, как раз наоборот: есть особняки, но Росреестр скрыт от любопытных граждан, которым они принадлежат, а здесь не хватает денег для нужд граждан, но степень этого Отсутствие также тщательно скрывается от любопытных граждан.
Такова забота правителей о нашем психоэмоциональном здоровье и душевном равновесии, таких как «меньше знаешь, лучше спи», и, прежде всего, ты не отвлекаешься от главной задачи своего существования - создавать всевозможные выгоды для их в кратчайшие сроки с минимальными затратами.
Итоги корейской программы НИОКР в области ЛС, 2017 г. выглядят впечатляюще, рис. 24:
Рис. 24
Подводя итоги обзора ситуации с устойчивостью к антибиотикам в России как одной из угроз национальной безопасности страны, имеет смысл еще раз напомнить статью «Что нас убьет?» Ну, это точно не Томагавки.
В этой статье упоминается Катрин Эбан, автор книги «Бутылка лжи». Существует краткое изложение содержания книги в Интернете: см. Здесь.
В этом отчете для нас, жителей России, на данный момент важно даже не то, что вещества для лекарств производятся не в нашей стране, а в Индии или Китае, а то, что продукты худшего качества вывозятся из Индии и Китая. в России вместе с самыми отсталыми странами Африки и, конечно же, Украиной.
И здесь вопрос не столько в том, что «бонзы» в контексте этого процесса активно заполняют свои карманы, скорее всего, это побочный эффект, своего рода успокаивающая цена для реализации, но скорее, чем через сам процесс они выполняют определенное действие, например, откровенно, религиозный и идеологический порядок.
Какова конечная цель этой команды, не трудно догадаться.
То, что говорит Катрин Эбан в своей книге, наглядно продемонстрировано в России на примере госпиталя имени Святого Алексия, принадлежащего Московскому Патриархату (см. Рис. 13), и его нет в далекое прошлое, но настоящее!
Это Москва, а что в регионах?
Обращаю внимание, что ЛПУ принадлежит РПЦ, соответственно, оно не участвует в госзакупках и не вынуждено покупать самые дешевые препараты!
Сколько смертей вызвало искусственно созданное сопротивление антибиотикам только в этом медицинском учреждении?
Сколько смертей это вызвало и приведет к тому, что они будут вынуждены покупать только самые дешевые лекарства, потому что там написано, что номер 44-ФЗ предназначен для «нашего блага»?
Размер бюджетов на закупку лекарств и направления их развития в учреждениях здравоохранения - это совсем другое дело!
Я даже не буду трогать это здесь! Хотя все это взаимосвязано.
Сколько детей не родилось или умерло непосредственно перед первым годом жизни из-за резистентных инфекций из-за лекарств, которые не работают или эффективно работают врачами в «списке Топилина»?
Сколько выживших в этом возрасте умрет или станет инвалидом позже, в контексте тщательно культивируемого социального недуга, который сопровождает его?
Сколько выживших после этого смогут родить и вырастить своих детей более полно?
Какова будет доля этих детей по сравнению с предыдущими выжившими родителями?
Сколько женщин, русских женщин, особенно в контексте воспалительных процессов и их хроничности, не стали или не станут матерями?
Да, именно по этой причине параллельно создаются дорогие перинатальные центры, которые, с одной стороны, высасывают огромные суммы денег из бюджета, вкладывая деньги в большой процент случаев нежити и, с другой стороны, служат своеобразный портрет для людей у власти граждан с абсолютной бесполезностью в плане сохранения и увеличения реальной рождаемости в стране.
О том, что благодаря работе и созданию этих центров есть серьезное обогащение определенного круга людей и их близких соратников, я даже не упомянул.
Вот, собственно, и есть геометрическое развитие ситуации, призванное освободить территории от идеологически нерегулярной двуногой биомассы, их культуры и всего, что с ней связано.
Сколько выживших после этого смогут родить и вырастить своих детей более полно?
Все абсолютно экологически чисто.
Зачем воевать?
Надо просто правильно НАСЛЕДОВАТЬ!
И если вы и я ранее обсуждали угрозу национальной безопасности в связи с возможными боевыми действиями, то теперь, как вы видите, просто из-за повседневной деятельности российской системы здравоохранения и военных действий, нет необходимости в широкомасштабном развертывании этой угрозы.
И это относится не только к ситуации с лекарствами.
Это национальная команда врачей, это общеобразовательная система и система медицинского образования, в частности ее надстройка, и многое другое.
В настоящее время ситуация, сложившаяся в России в 1920-х годах, повторяется: масштабный (разнообразный и разнообразный) геноцид, запланированный русским народом, просто другими методами, хотя и не менее, но гораздо более эффективным, учитывая его секретность, эффективность, а также всесторонняя прибыльность для заинтересованных сторон, что мотивирует их на неограниченное расширение их деятельности во всех направлениях в контексте запланированной, утвержденной и полностью осязаемой оси.
Необходимое послесловие. Для тех, кто полностью ознакомился с материалом. Текст весьма тяжелый и изобилует множеством специфических терминов, не характерных для нашего издания. Однако с точки зрения эксперта (и полностью поддерживающей его редакции) данный материал не менее злободневный, чем новые образцы оружия у "потенциальных" противников.
Более того, сегодня очень сложно сказать, чем хуже воевать: несовременным вооружением или несовременными антибиотиками. И от чего будут больше потери.
