Глава 2.
– Но как всё непросто в самой России! Есть ли на свете противоречивей народ? К гармонии тянется; и давит себя, давит – частым равнодушием друг к другу, частым равнодушием к миру. Равнодушием друг к другу в быту, но не в идее бытия людей; равнодушием к физической оболочке мира, но не к его душе. Сколько несправедливостей было внутри самой России! Сколько было страданий людей, страданий русского сознания! Сколько раз здесь забывали любовь и сочувствие, сколько раз попирали права живущих рядом! Но наступал момент агрессии иноземцев, и сплачивались ряды защитников Родины; по конечному результату – защитников всего мира, – забывались притеснения и даже насилие друг перед другом.
Хорошо это или плохо: не слишком чувствовать радость быта – а лишь бытия? Не слишком чувствовать необходимость ежедневных дел – а лишь успешных рывков? Не слишком чувствовать себя – а лишь весь мир? Не слишком чувствовать собственное страдание – а лишь страдание всего человечества? Не слишком чувствовать потребности насыщения – а лишь справедливости? Не слишком чувствовать радость ответственности за что-либо – если её можно отставить до поры? Как можно, вообще, личное ставить ниже общего? Как можно во имя общего пренебречь личным – с пониманием идеи верховенства справедливости общего над справедливостью личного? Как можно во имя общего вселенского пренебречь общим народным – с пониманием идеи верховенства полной справедливости вселенского Божьего мира?
О себе этот народ беспокоится меньше, чем об огромной Вселенной. Это – ни хорошо, ни плохо, – думал Бахметов. – Это – судьба. Судьба народа, который тащит на себе крест тягот за все противоречия жизни людей. Напрягая жилы, в какой-то момент он выбрасывает жизненные соки во внешний мир; и опять копит, копит силу – совершенно не думая о ней – для ситуаций завтрашнего дня. Хранители времени и человечества вновь застывают в созерцании снов человечества. То, что завтрашний день наступит – здесь не сомневается никто.