Яйца, нервы, карантин
Она давно так не смеялась. Искренне и взахлеб до колик в боку, до выступивших на глаза слез.
Шла четвертая неделя карантина. Люди потихоньку сходили с ума. Женщины давно перебрали и сложили одежду в шкафах, отмыли светильники и даже окна. Наступил момент тихого отупения и ощущения сумасшедшего дома. Это ощущение большей частью подкрепляли, конечно, дети, сводившие с ума родителей бесконечными ссорами из-за игрушек, компьютерных игр и просто от невозможности выплеснуть свою детскую энергию на прогулках. Ее подруга, мама четверых сорванцов, тоже уже который день ощущала себя директором взбунтовавшегося сумасшедшего дома для особо буйных пациентов.
- Я целый день стою у плиты, - жаловалась ей подруга, закрывшись с телефоном в ванной. – Они целый день едят. Я не знала раньше, что мои дети такие прожорливые. Ты не поверишь, только накормлю всех, глядь, опять чья-то попа торчит из холодильника!!! Ну как тебе это нравится? И точат, и точат!!! Сил моих больше нет! Мне кажется до карантина они столько не ели….
Нервозности добавляли и редкие походы в супермаркеты. Они с мужем жили вдвоем и вполне могли обойтись без чего-то, что вдруг по неизвестным никому причинам пропадало из магазинов. А вот для таких семей, как у ее подруги с множеством детей, не страдающих отсутствием аппетита, это становилось настоящим испытанием.
На днях, к примеру, выяснилось, что с прилавков напрочь исчезли яйца, а на прошлой неделе пропало сливочное масло. Почему люди начинали скупать в промышленных объемах те или иные продукты, и полки супермаркетов волнообразно пустели, обозначая дефицит то сыра, то кукурузных хлопьев, тайна, над разгадкой которой наверняка еще подумают социологи, когда весь этот кошмар закончится. Сейчас же отсутствие чего-либо, настолько раньше привычного в нашей жизни, что рука сама инстинктивно тянется к полке в супере, конечно, добавляло градус и в без того накаленной уже обстановке.
- Ну какие идиоты скупили все яйца? – жаловалась ей подруга. – Зачем хапать по шестьдесят штук? Никаких нервов нету смотреть на этих ненормальных! Чтоб у них эти яйца со всех мест повылазили!!!
Именно в таком нервно-приподнятом состоянии ее подруга, мама четверых прожорливых мальчишек, опустошающих, словно саранча, холодильник, и отправилась за продуктами. И глазам ее предстала картина, что называется, маслом. Задевающая, так сказать, за больную струну. Суперовская телега была так высоко нагружена упаковками туалетной бумаги, что не сразу было понятно: кто катит все это бумажное богатство. Женщина обошла телегу сбоку и с надменным видом обратилась к мужчине, с трудом толкавшему перегруженную телегу. И в этом ее спиче было все: и раздражение от затянувшегося карантина, и сводившие с ума дети, и подавленный муж, тихо спасающийся от домашнего балагана на диване, пытаясь мимикрировать под цвет подушек, и пустеющий в один миг холодильник, и круглосуточное стояние у плиты, и много много еще чего, что накопилось за время вынужденного нахождения дома.
- Что обосрались? – не подбирая выражений словно выпущенная на свободу фурия, огорошила она испуганного мужчину. – Из-за таких вот придурков и яйца пропали! Не иначе, как и яйца все сгреб, и масло! Зачем вас только выпускают из сумасшедшего дома??!!
- Извините, но я в молочном отделе не раскладываю, я только в отделе сопутствующих товаров работаю…
- Ты представляешь, до чего я докатилась? – жаловалась ей подруга. – набросилась на рабочего в магазине! Все! Это финиш! Этот карантин нас доведет до ручки!!!
Она ничего не могла ответить подруге, потому что ее душил смех. Закатывающийся, как в детстве, когда начинают болеть мышцы живота и подступает икота. И стоило ей представить себе бедного рабочего из супера, и подругу, которая вдруг обнаружила врага всего человечества и решила отомстить за всех женщин, чью жизнь карантин перевернул с ног на голову, как новая волна смеха накатывала на нее с удвоенной силой.
- Ладно, - сказала ей в трубку подруга, понимая, что из нее в ближайшие минуты никакая собеседница, - хоть настроение тебе подняла…