Жила в нашем посёлке Любка-дурочка. Девка как девка, только мозгами слабая. Говорят, даже начальную школу так и не смогла закончить из-за слабоумия и первой беременности в тринадцать лет. Отец её из тюрем не вылезал, где и сгинул. Мать пила безбожно, от чего тоже вскоре померла.
Осталась у Любки только мамкина хибарка, пенсия до совершеннолетия по утрате «кормильцев», да старшая сестра Валя. Та успела вырасти порядочной девкой, восьмилетку закончила, потом ПТУ. Специальность получила и работала на нашем заводе аж в секретном цехе (был у нас такой – электрогенераторы для атомных подводных лодок выпускал).
Замуж Валя вышла за хорошего парня из наших же, со своим домом, только детишек у них своих как-то не получалось. Муж был мужик добрый, хозяйственный и сам предложил первого пацана у Любки забрать, раз мамка непутёвая такая. А Любке всё нипочём – мужиков к себе в хибарку водит и снова беременная. После второго ребёнка от Любки Валя уже всё по закону оформила – лишение родительских прав непутёвой сестры и усыновление обоих её пацанов.
Я второй год работал в нашей медсанчасти, когда к Галине Михайловне, заведующей хирургическим отделением, пришла со слезами Валя и сообщила, что Любка, похоже, опять беременна. После осмотра Любки гинекологом сомнений уже не осталось, но срок был ещё ранний. Валя попросила стерилизовать её сестру хирургическим путём. Надо ли говорить о том, насколько было тогда сложно в СССР оформить это юридически. Но Валя собрала необходимые справки, а нам нужно было только получить заключение психиатра для стерилизации пациентки по социальным показаниям.
Галина Михайловна, предварительно созвонившись со специалистами областной психиатрической больницы и изложив суть дела, написала большую сопроводительную бумагу с конкретными требованиями в ближайшую психиатрическую клинику. Организовали транспорт от больницы и на следующий день отправили Любку, Валю и нашу медсестру на консультацию. Ехать было не очень далеко – 60 км туда и столько же обратно.
Мы ещё были на работе, когда Любку привезли с консультации и как раз сидели в кабинете Галины Михайловны за чаем, обсуждая завтрашний операционный день. Прочитав присланную психиатрами бумагу, Галина Михайловна начала хохотать, а потом громко выматерилась (ей простительно, она всю войну прошла военным хирургом). Я до сих пор помню это заключение психиатра: «У пациентки с олигофренией степени дебильности противопоказаний для вынашивания беременности нет». Потом Галина Михайловна пригласила Валю в кабинет и сказала: «Мы прооперируем твою сестру завтра, оставляй её в отделении».
Позвонили в лабораторию, чтобы сделали быстро необходимые анализы. Один из молодых хирургов позволил себе заметить, что это будет не совсем законно, на что ему Галина Михайловна жёстко ответила: «У нас на фронте был один закон, можешь – делай». Я осмотрел пациентку, как анестезиолог. Потом пришла из роддома акушер-гинеколог, обсудили детали предстоящей операции и разошлись.
Операция, которую на следующий день выполнили Галина Михайловна и наш акушер-гинеколог прошла быстро и успешно. Любку выписали ровно через неделю, сразу после снятия швов. Сама она, по-моему, так ничего толком и не поняла – ни тогда, ни потом. А у Вали, её старшей сестры вскоре родился свой собственный долгожданный ребёночек. Так-то вот.
Благодарю за внимание!
Спасибо Всем за то, что сумели найти в себе силы и время дочитать всё до конца, дорогие мои сегодняшние и будущие подписчики! Если понравилось – ставьте палец вверх, а лучше – подпишитесь, если Вас это не затруднит. И, конечно, для меня будут очень ценны Ваши мнения в комментариях.
С уважением, автор.