Монолог старого человека...
Чего уж...
Жизнь прошла…
Как у всех – в заботах, трудах и молитве…
Сам – то я плотник… Все своими руками… С малых лет с инструментом… Многому учился у мастеров… Сейчас-то таких уж нет… А в наше время в каждом городе – свой Мастер… своя Школа… По простой ложке можно было узнать – кто это сделал… Сейчас все перемешано… размыто… поверхностно...
Но меня ценили… И в другие города приглашали, и заказы большие были, и платили хорошо бывало… Даже на трон резной звали… Все было…
А иной раз и бесплатно делал… ковш какой вдове или сиротам кроватку… А те, то с моими детишками посидят, то с урожая принесут персиков или зерна… Между нами отродясь счетов-то не было… Хорошо жили… Дружно… Это сейчас-то в городах никто друг друга не знает, не помогает… Бедлам… Божии заповеди забыли совсем… Цацки одни на уме…
Может я многого и не добился, но детей вырастил, поднял, да и женам вроде упрекнуть меня не в чем… Две их было…
Ладно жили…
Да что там говорить… Жили – не тужили… Хоть и всякое было… Я же не святой… обычный, грешный человек…
Две жены, куча детей… всех воспитать, направить, в жизни определить да на ноги поставить…
Первая-то была красавица. Любил ее сильно… Да и дети все как на подбор… Умерла... Бог дал – Бог взял… Может и раньше времени, да не мне судить о том…
Вторую – то брал совсем молоденькой… Чистенькая такая, скромная… Я-то раньше был грубоватым чуть, позволял себе… А с ней как будто бы другим человеком стал… Руку на нее не поднимал… Да и как на такую кроткую и невинную руку поднять… Она мне и так многое прощала…
Про ангела?… Ну да… Явился… Я-то было хотел тихо отпустить ее… Ну, чтобы без разговоров и сплетен… Пусть, мол, идет... может и счастье найдет себе... мало ли – оступилась по молодости… Но, видишь как, рассудилось по-иному… Появился первенец ее, прелестный малыш, мы не могли нарадоваться – умный, послушный, смышленый… И говорить рано начал и учился быстро, все было ему интересно… Все подмечал, все время думал о чем-то, размышлял…
Чужая душа – потемки… Кто его знает, что было в его голове… Только я с него забот не имел совсем… Умница сызмальства, с самого детства… Справедливый, честный, верующий… Хотел я, правда, чтобы и он плотником стал… Работа нужная, уважаемая… Всегда и прокормит, и среди людей не на последнем месте будешь… Но не захотел он… Хотя талант был… руки-то у него золотые… да и творить Бог сподобил...
Волнуюсь за него… Остальные-то в люди вышли… семьи у всех, дети… Я-то с внуками люблю повозиться, пока матери по хозяйству хлопочут…
А вот за него неспокойно мне… Прямой Он, настойчивый, бескомпромиссный… Иногда в глазах огонь играет – как бы не примкнул к бунтовщикам каким или, пуще того, к зелотам… Но он-то людей резать не будет ни за что… Он никого пальцем за свою жизнь не тронул… Любит - и оступившихся, и заблудших, и совсем пропащих… Однажды иду, глядь, - Он с паршивцем одним, душегубцем проклятым, разговаривает. Мы его все стороной обходим, ни в один дом его никто не пускает – а Мой сидит рядом и разговаривает… и тот, шельма, слушает его внимательно, притих… Чудеса…
И все же неспокойно за него что-то… Ни жены, ни детей… Ни дома своего, чтобы голову приклонить… Из всех моих - Он один - неприкаянный… А ведь самый умный, самый толковый… Как бы не вышло чего...
Добра в нем много… Чуткости… Милости к людям… Всех готов простить и понять… А в Законе как сказано – «Око за око, зуб за зуб»… Трудно в наше время мягким и милосердным… Не прокормиться… В люди не выбиться...
Не знаю… Как у него сложится… Переживаю...
Мне-то скоро уже умирать… Век мой вышел… Был конь, да изъездился… Все, что по судьбе выпало – все исполнил… Худо ли, бедно ли, но исполнил… И только Этот Мой - не определился… Да, Бог даст, найдет и Путь свой, и Стезю… Да я уж не увижу…
Ладно…
Пойду…
Помолюсь…
Иосиф медленно и по – стариковски встал…
Пригладил седую бороду…
И, чуть согнувшись, побрел по дороге…
Годы брали свое… Глаза почти не видели… Руки его жилистые, натруженные, похожие на высохшие деревяшки, ослабели… Походка стала шаркающей и совсем уж немощной…
Соседи смотрели вслед… «Хороший мужик... жаль, что состарился… сдал совсем… все из-за переживаний…»
Проводив его взглядом, они принялись за свои нехитрые дела…
И никто тогда не знал…
Что Тот, кого он воспитывал как своего сына его станет Сыном Божиим и Спасителем…
Что его скромная семья, такая же, как и сотни семей в его городке, станет Святым Семейством…
Что старик этот останется в памяти поколений Иосифом – тружеником…
Что 1 мая крещеные будут праздновать его день... День Иосифа-труженика… А в этот же день некрещеные будут праздновать День Труда… в честь таких же скромных плотников...
Что у жены его – кроткой, тихой, смиренной - будут искать защиты и покровительства…
И что Его Мальчику будут молиться и просить у Него благословения, прощения и спасения… И что за Ним пойдут тысячи людей и миллионы станут Его учениками...
А он, Иосиф, как и при жизни, будет в тени… незаметен, невиден… Будет скромно молчать… вытирать стариковские слезы, глядя на своего сына…