В последнее время многие авторы признаются, что за их сюжетами нередко стоят партеечки в ДнД. Это и не удивительно - уже пару лет или около того гик-контент в тренде, и вряд ли в ближайшее время выйдет из моды. Ну а то, что за таким штуками, как "Песнь льда и пламени" или "Сага о копье" маячат броски разномастных кубиков и бумажки, исписанные обгрызенными карандашами, и вовсе никогда не было секретом.
Так вот, я тоже играю в эти самые настольные ролевые, тоже веду лог событий, и тоже пишу истории по мотивам. Если вы не знаете, что такое настольные ролевые игры, спросите у яндекса или гугла - и вам расскажут в удобном для вас формате.
Давным-давно, в далеком-далеком 2014 году мне удалось осуществить свою давнюю мечту - провести игру без рельсового сюжета. Надо сказать, что до этого мне в основном приходилось функционировать в режиме эдакого литературного негра, у которого за ширмой ведущего лежит подробный план событий, кубики всегда падают какнадо и вот это вот все.
Как и любая мечта, эта едва выдержала столкновение с реальностью. К началу игры у меня было всего два постоянных игрока. Остальных пришлось набирать из резерва и даже искать в интернетах, чего на тот момент мне делать еще не доводилось. Последствия очень хорошо видны в оригинальной стенограмме кампании.
История, в литературном изложении занимающая 270 страниц А4 (и продолжающая расти), уложилась примерно в 100 часов игры. Здесь я буду публиковать отрывки, достаточно удобные для чтения в 1-2 захода.
Для тех, кто в теме - никаких скринов и рельс, только открытые броски и принятие решений. Итак, 2014 год, GURPS 4, подключен выкуп Serendipity и успехов за очки. Для остальных... просто читайте это, как читали бы интересную книгу. Мы начинаем!
Наша группа в ВК
Наш Патреон
Был молод и светел в те дни мир.
Всесильные боги
И Предки Великие звезды во тьме зажигали.
Пути протянулись
От края до края, и не было горя и страха.
Но влекомые светом,
Ужасные твари явились из мрака за Гранью:
Драуги льстивые,
Демоны лжи и коварства,
И финдаиане,
С утробой вовек ненасытной,
Эстари нечистые,
В облике, глазу приятном.
Восстал брат на брата, и звезды
Тонули во мраке,
И не было людям спасенья
Ни в толще земной, ни в воде,
Ни на горных вершинах.
Увидев ту боль и страданья,
Боги всесильные
Бросили клич в поднебесье.
Немногие вняли –
Лишь Верные Слову,
Что чтили дом Предков,
Свою Колыбель первородну.
И грянула страшная битва.
Тек реками камень,
В пустыни
Леса обращались. И даже божественной силы
Хватило едва, что б победа
Врагу не досталась.
Был горек тот час, но утешили Верных
Всесильные боги – в награду
За ратную удаль
И смелость под натиском вражьим,
Воздвигли над миром
Хрустальную звездную сферу –
Защиту от тварей
Из жуткого мрака за Гранью.
В окно заглянула вторая луна. Ее мертвенный зеленый свет лег на массивный книжный шкаф, на письменный стол черного дерева, на стены, затянутые узорчатым диезским шелком. Зловещее сияние затопило громадную кровать с балдахином, щедро разбросало повсюду бездонные и бесформенные тени.
Клодия медленно повернула голову. Тени были не такими уж бесформенными. Силуэт на полу походил на вурдалака, склонившегося над обескровленной жертвой. Клодия не нашла в этом ничего удивительного. Вторая луна – обитель драугов, демонов лжи. Порой ее свет похищает у людей разум и заставляет их совершать ужасные вещи.
Однако в случившемся этой ночью в замке Фальд вряд ли обвинят вторую луну. Клодия разжала пальцы. Голова Фредерика бессильно завалилась на бок. Бледную морщинистую шею испещряли пятна синяков. На кистях рук, туго прикрученных к спинке кровати, синяки были темнее – когда Фредерик уразумел, что происходит, он пытался бороться. Клодия знала - стоит оглянуться, и она увидит точно такие же синяки на тощих волосатых щиколотках Фредерика. Барон любил странное. За то и поплатился.
Хотя на самом деле барон Фредерик, еще недавно волею небес и самодержца Арагонского властитель феода Сантаре, расстался с жизнью вовсе не из-за пристрастия ко всякого рода извращениям. К ним за последние пять лет Клодия успела вполне привыкнуть.
**
Отец говорил Клодии, что Сантаре издревле славился красотой местных селян. Сам он объяснял сие чудодейственной силой морского ветра, который гонит прочь злых духов, насылающих хвори и недуги. Другие утверждали, что крестьяне Сантаре тайно платят дань феям. По мнению третьих, феод в незапамятные времена посетила сама святая Мистралина. Когда Клодия рассказала отцу про фей и Мистралину, тот усмехнулся в рыжеватую бороду и ответил, что красой Клодия обязана прежде всего матери, а уж потом – ветру, лесным тварям и богам.
Сама она искренне не считала себя хоть сколь-нибудь симпатичной. До того, как Фредерик возвысил (или унизил) Клодию до положения наложницы, ей и в голову не приходило обращать внимание на восторги окружающих - работа дома и в поле оставляла не слишком много времени для осознанного флирта. Да, мальчишки дергали Клодию за длиннющую льняную косу, а на игрищах как-то подрались за право встать в круг рядом с ней. Парни постарше приносили ей нехитрые подарки. Однажды она заметила, как проезжий всадник придержал коня, рассматривая ее. Но что с того? В убогой лачуге Клодии не было зеркала, а поклонники не могли облечь восхищение в слова хоть сколь-нибудь поэтичные. Когда на Клодию впервые пал восторженный взгляд Фредерика, ей было тринадцать лет. Оставалось лишь подивиться тому, что барон, известный сластолюбец, не проведал о ней раньше.
К тринадцати годам большинство простолюдинов успевало постигнуть бесхитростные и жестокие правила бытия. Поэтому Клодия нисколько не удивилась, когда переехала из лачуги, которую делила с родителями, братьями и сестрами, в великолепный Фальд. Статус наложницы имело множество явных и безусловных преимуществ. Осознание сего помогло Клодии примириться с разлукой с семьей. Касательно же остального… Вскоре Клодия обнаружила, что ласки барона вполне могут доставлять удовольствие. Особенно, если вообразить на его месте кого-нибудь другого. Например, Ларго - высокого статного конюха. Или Брау, смешливого кудрявого поваренка. Или Сомерли, могучего молчаливого дозорного с северной башни. Благодаря ветру, феям и святой Мистралине недостатка привлекательных мужчин в Сантаре не ощущалось.
**
Спрыгнув с кровати и стараясь не смотреть на труп, Клодия заметалась по комнате. Медные бубенцы на носках туфелек весело и мелодично позвякивали при каждом движении.
Говорят, забрать чужую жизнь нелегко, но Клодия не испытывала ни раскаяния, ни мук совести, ни страха перед неупокоенным духом барона. Живой Фредерик сулил ей гораздо больше несчастий, чем мертвый, а отправить человека за Грань Всего оказалось просто донельзя.
Избежать возмездия было гораздо сложнее.
Еще недавно Клодия считала, что самой трудной частью побега станет умерщвление барона. Фредерик, хоть и разменял пятый десяток, значительно превосходил ее силой и к тому же понимал в чародействе. До этого момента Клодия и не думала о том, как выберется из Фальда. Гибель Фредерика представлялась ей волшебной дверью, через которую она перенесется за тридевять земель отсюда, где будет жить долго и счастливо. Но стоило отнять пальцы от баронской шеи, как замок наполнился звуками и шорохами. Бряцали доспехи ночной стражи, рокотал густой храп евнухов, а под дверью мягко прошелестели чьи-то шаги. Сразу затем далекий волчий вой напомнил Клодии - опасности поджидают и за пределами Фальда.
Но опаснее и неразумнее всего было встретить рассвет здесь, в опочивальне Фредерика. Клодия один за другим выдвинула ящики стола и наконец отыскала кошель с монетами. Фредерик не трудился запирать стол, а если бы и запер, Клодия знала, где хранится ключ. Она вообще многое знала о своем бывшем господине. Не покинь Фредерик мир живых, он подивился бы тому, какие мысли и тайны нашли приют в прелестной белокурой головке его любимой наложницы.
Жирный ворон в клетке над столом встрепенулся, расправил крылья и бесшумно открыл клюв. Свет второй луны окрасил перья птицы в грязно-белый, с зеленцой, цвет, добавил в проницательный взгляд нотку издевки.
- Только пикни, - процедила Клодия, - я и тебя придушу.
Ворон обиженно нахохлился и замер.
Сжимая кошель в руке, Клодия набросила баронскую мантию поверх своего легкомысленного наряда, сорвала с туфель бубенчики и шагнула к двери.
**
На четырнадцатом году жизни Клодия начала терять очаровательную непосредственность, присущую девушкам, не подозревающим о своей привлекательности. Прожив с Фредериком несколько месяцев, она в полной мере ощутила власть, которой обладает красивая женщина.
Клодия легко освоила капризы и кокетство. Употребив эти приемы, она заняла в замке весьма прочное, как ей казалось, положение. Барон не предлагал Клодию гостям, не ставил на кон за игрой в карты, предпочитал другим наложницам и даже преподал ей грамоту. Клодия быстро пристрастилась к чтению и с удивлением обнаружила, что за пределами замка и деревеньки под его стенами лежит огромный неведомый мир. Которого она, селянка четырнадцати лет, урожденная Клодия Полецвет, скорее всего, никогда не увидит.
По законам великого королевства Арагон Клодия приравнивалась к ценному движимому имуществу и, по сути, ничем не отличалась от породистой кобылы или суки.
Узнав об этом, Клодия твердо решила освоить колдовское ремесло. Тогда волшебство мнилось ей могучей силой, которая вынудит окружающих с нею считаться и выгодно дополнит ее природное очарование. Она стала особенно изобретательна и угодлива в баронской постели, благодаря чему вскоре получила от Фредерика обещание выучить ее магии.
**
Осторожно отодвинув засов, Клодия приоткрыла дверь и бесшумно выскользнула в коридор. Сквозняк всколыхнул мантию, усыпал тело мурашками, стылый камень ожег ступни сквозь тонкие подошвы. В середине марта ночи в Сантаре еще холодны. Но разве небеса оставили Клодии выбор? Затворив за собой тяжелую дверь, она заглянула в узкое окно галереи. На востоке уже наливалась кровью тусклая полоска зари. Наступал самый глухой предрассветный час. Час, когда феи крадут младенцев из колыбелек, а петухи несут яйца, из которых вылупляются василиски. Час, когда вервольфы режут скот и разрывают ночующих в полях путников. Час, когда стражники дремлют над опустевшей бутылкой, закутавшись в линялые меховые плащи.
Сунув кошель под блузу, Клодия быстро зашагала к малой винтовой лестнице. Лестница приведет на пустынную кухню. Миновав ее, Клодия попадет во двор. Если она не наткнется на мучимого бессонницей дозорного, то удастся незаметно добраться до конюшен и…
Неясная тень выступила из стенной ниши и преградила дорогу. Клодия замерла. Вряд ли это был стражник – тень имела весьма скромные размеры, да и двигалась бесшумно. Пораженная страшной догадкой, Клодия отступила на шаг, силясь вспомнить изгоняющие духов наговоры. Слова и пассы всплывали в памяти с мучительной неторопливостью, словно желая дать ужасу расползтись по телу, сковать руки и ноги, остановить сердце. Видимо, душа Фредерика не намеревалась блюсти обычай и дожидаться двадцать первого дня с момента гибели. Она явилась за отмщением прямо в ночь убийства.
Впрочем, с таким же успехом Клодию мог подстеречь голодный призрак, привлеченный смертью барона или растревоженный светом второй луны.
Клодия вытянула перед собой дрожащую руку, выставив указательный с мизинцем и оттопырив большой.
- Кем бы ты ни был, мертвяк, убирайся обратно за Грань! – выдохнула Клодия.
- Ох и натворила ты глупостей, дочка, - негромко и ласково сказал призрак, приближаясь, обретая лицо. – Ну, уж я-то не дам тебе продолжить в том же духе.
- Грейс! – прошептала Клодия.
Кошель выскользнул из-под блузы и с оглушительным лязгом ударился об пол.
**
Обещание Фредерик сдержал. Но, разумеется, ему самому было недосуг заниматься с Клодией чародейством. К тому же в быт барона, еще недавно ленивый и размеренный, врывались ледяные струйки суеты – Фредерик стал чаще отлучаться из замка. Зачастили к нему и гости, с которыми, против обыкновения, барон не пировал, а надолго запирался в кабинете. Что именно так его занимало, Клодия не догадывалась, да и не особенно стремилась – ее отдали в ученицы к Грейс.
Грейс Мятна, сухая горбатая старуха неопределенного возраста, селилась в одной из камор в стенах Фальда. Говорили, Грейс живет на свете триста лет и три года, может убивать проклятьем и разводит в подземельях замка рогатых жаб. Правда то или нет, но Клодия нашла в Грейс чуткую и терпеливую наставницу, как в колдовском ремесле, так и во многом другом.
Друзей, а, тем более, подруг, у Клодии не было. В ненависти к ней прочие наложницы проявляли редкостное единодушие – они завидовали ее молодости, ее красоте и той свободе, которой пользовалась Клодия. Селяне и челядины Фальда за глаза (а порой и в глаза) называли Клодию продажной девкой, открыто предвкушая тот момент, когда барон наиграется с нею и прогонит прочь без гроша в кармане. Потому и друзей, и подруг, и в какой-то мере родителей, Клодии заменила Грейс Мятна. Грейс называла чародейство «плетением», любила чай с коньяком и долгие пространные монологи. Из них Клодия узнала, что Грейс немногим за восемьдесят, проклятья в ее устах по большей части безвредны, а шкура рогатой жабы незаменима при лечении нарывов и лишаев.
И, само собой, из них она многое узнала о колдовстве.
**
Ровный свет лампы в руке старухи озарил закопченные кухонные своды из красного кирпича. В зале, где пузатые черные котлы висят над забитыми золой очагами, она, не задумываясь, повернула направо. Клодия удивилась. Коридор, который выбрала Грейс, вел в душную комнату с длинным столом, на котором кухарки разделывают рыбу, а затем – в тесный чулан, где свалены потемневшие от времени чеканные подносы и глиняные кувшины с отбитыми ручками. Грейс обернулась и ободряюще кивнула. Клодия нерешительно кивнула в ответ.
Оттолкнув ногой надтреснутый кратер, источающий горький запах скисшего вина, Грейс указала на ржавое кольцо в полу. Когда-то руки Клодии не боялись тяжелой работы, но те времена остались в далеком прошлом. Сейчас ее ладони были белы и нежны, как у высокородной. Клодия отложила кошель, нагнулась и с опаской потянула.
Ничего не произошло.
- Сейчас-то, дочка, не время себя жалеть, - шепнула Грейс, склонившись над ней. – До свадьбы заживет.
Клодия виновато улыбнулась и дернула изо всех сил.