Современная уралистика[1] помещает прародину уральской семьи языков на юг Западной Сибири и датирует существование прауральского языка IV тыс. до н.э. Уральские заимствования в юкагирском свидетельствуют, что носители раннего прауральского языка были соседями носителей раннего праюкагирского. Нет свидетельств присутствия раннего прауральского языка восточнее Верхнего Енисея, как нет свидетельств присутствия раннего праюкагирского западнее его. Таким образом, зоной контакта между ранним прауральским и ранним праюкагирским была область Верхнего Енисея. Оттуда носители раннего прауральского ок. 3000 г. до н.э. начинают распространяться на запад к Уралу и дальше в Восточную Европу.
В лесной зоне Восточной Европы уральцы вступили в контакт с «палеоевропейцами» Волосовской и родственных ей культур. Следом ассимиляции последних является наличие в финноугорских языках Европы чуждых уральской фонетике сочетаний звуков – таких как сочетания шипящего с носовым (*šm, *śn, *šń), присутствующие в ряде слов финно-пермских языков. По мере продвижения на запад (в волжско-финских, балто-финских и саамских языках) количество таких слов возрастает, и появляются слова с другими чуждыми уральской фонетике чертами – геминированными носовыми (*mm, *nn) и конечным *s. В число вероятных заимствований из языка волосовцев входят названия дуба, клёна и орешника.
В III тыс. до н.э. носители уральского языка территориально помещаются между Средней Волгой и Уралом с центром в области Гарино-Борской культуры на Каме и Вятке. В том же тысячелетии по лесной полосе Восточной Европы распространяются с юго-запада индоевропейцы. В раннем и среднем прауральском выделяются два слоя индоевропейских заимствований – северо-западный (пра-германо-балто-славянский) и южный (пра-индо-иранский). Западный связывается с Фатьяновской археологической культурой, южный – с Абашевской. Две эти культуры встречались как раз в регионе Средней Волги и Нижней Камы, где обитали уральцы.
После 2000 г. до н.э. носители финноугорских языков начинают постепенное расселение на запад. Их предшественниками на этих землях были преимущественно индоевропейцы. Распространение уральских языков осуществлялось в основном посредством инфильтрации и не приводило к физической смене населения, поэтому все современные финноугорские народности Восточной Европы являются генетически в большей или меньшей степени индоевропейцами.
Недавняя публикация эстонских генетиков[2] включает, в числе прочего, результаты исследования останков 16 мужчин из погребений в каменных ящиках позднего бронзового – раннего железного веков (1200-400 гг. до н.э.) и 6 мужчин из погребений в могильниках-тарандах железного века (800/500 г. до н.э. – 50 г. н.э.) с территории Эстонии.
Все 16 мужчин из погребений в каменных ящиках оказались носителями балто-славянской мужской гаплогруппы R1a, как и все более ранние представители культуры Шнуровой керамики и Боевых топоров из Эстонии. Эти данные подтверждают, что индоевропейские носители гаплогруппы R1a, заселившие Эстонию в III тыс. до н.э., практически полностью заместили более раннее её население (имевшее мужские гаплогруппы I, R1b, R1a5 и Q). Кроме того, эти индоевропейские жители Эстонии имели высокую степень терпимости к лактозе и у большинства из них были светлые глаза, волосы и кожа.[3]
Что касается людей из могильников-тарандов железного века, то из шести трое имели гаплогруппу R1a и ещё трое – N3a, и это самые ранние свидетельства присутствия гаплогруппы N3a в восточно-балтийском регионе. Одновременно с её носителями сюда проникает небольшой аутосомный генетический компонент сибирского происхождения. Учитывая, что тем же самым временем (серединой I тыс. до н.э.) датируется распад финской ветви финноугорских языков, можно уверенно отождествить ранних носителей гаплогруппы N3a с первыми финноуграми, достигшими берегов Балтики.
Из индоевропейцев уральцы в ранний период своей истории испытали наиболее значительное языковое влияние со стороны индоиранцев и иранцев. Это влияние происходило в течение нескольких тысячелетий, начиная с III тыс. до н.э., когда его источником были пра-индо-иранцы Абашевской культуры. Во II тыс. до н.э. оно исходило в основном от носителей Поздняковской культуры, которую создали в Волго-Окском междуречье переселенцы из области иранской Срубной культуры. Поздняковская культура, возникшая около середины II тыс. до н.э., занимала тысячекилометровую полосу в южной зоне лесов вдоль границы с лесостепью. Её центр находился на Верхней и Средней Оке, на севере она достигала Верхнего Поволжья, на западе – бассейна Десны, на востоке – правобережья Средней Волги.
Поздняковская культура известна по своим поселениям и могильникам. Жилища поздняковцев представляли собой четырёхугольные полуземлянки со стенами столбовой конструкции и двухскатными крышами.
В ранний период могильники были курганными, позднее они сменяются грунтовыми. Захоронения, как правило, производились путём ингумации, реже кремации. Курган имел до 1 м в высоту и до 10-12 м в диаметре, под ним обычно находилась могильная яма с одним погребением. Тело в яму клали в скорченном положении, чаще всего головой на север. Погребальный инвентарь включает керамику, бронзовые украшения, кремнёвые наконечники стрел, ножи-скребки, бронзовые наконечники копий и кинжалы. О земледелии свидетельствуют серпы из кремня и бронзы.
После 1000 г. до н.э. Поздняковская культура была ассимилирована культурой Сетчатой керамики. Впоследствии в течение длительного времени языковое влияние на финноугров оказывали преимущественно кочевые иранцы южнорусских степей вплоть до их исчезновения под натиском тюрков в середине I тыс. н.э. Индоиранских и иранских заимствований в уральских языках много десятков, и они касаются самых разных сфер. Приведём самые надёжные и важные из них.
В некоторых случаях одно и то же слово заимствовалось несколько раз в разных формах. Так, саам. geavli «круглый предмет, сияние вокруг Солнца или Луны» восходит к прауральскому *keklä, источником которого является ранняя пра-индо-иранская форма *keklo- слова «колесо» (< ПИЕ *kʷekʷlo-), заимствованная до индоиранского перехода l > r. Уже после этого перехода то же слово было заимствовано в прауральский как *kekrä и в конечном счёте дало саам. geavri «круглый предмет: кольцо лыжной палки, кольцо, бубен (шамана и пр.)» и фин. kekri «языческий праздник Нового года». Судя по семантике заимствованных слов, само колесо при этом у уральцев пока ещё распространения не получало. То же слово для обозначения собственно колеса было заимствовано волжскими финнами уже из иранского – морд.-эрзя čari, морд.-мокша šari (< ир. čarx). Индоиранское происхождение имеют уральские названия оглобли (морд.-эрзя ažja, удм. uajiž, коми. vož – ср. авест. aiša-) и плети (венг. ostor, манси aštər, удм. orys, коми-перм. ors – ср. авест. aštrā-).
Из индоиранского финноугры заимствовали названия коня (ПИИ *aćva- «конь» > ПУ *oč(w)a «жеребец» > удм., коми-зыр. už, мар. ožo), жеребёнка (ПИИ *vr̥šan- «самец: бык, баран, жеребец» > ПУ *varsa «жеребёнок» > эст. vars, вепс. varz, лив. vãrza), телёнка (ПИИ *watsa- > ПУ *wasa > фин. vasa, эст. vasikas, морд.-эрзя vaz), барана (ПИИ *mayša- > коми-зыр. mež «баран», удм. miž «шерсть»), свиньи (ПИИ *porćo- «свинья» > ПУ *porśas > фин. porsas, эст. põrsas, морд.-эрзя purtsos, коми-зыр. porś, удм. parś) и кабана или борова (ПИИ *voraźha- > ПУ *voras > фин. oras, вепс. orač, морд.-мокша uroś, urozi). Последние два слова могли прийти из языка только лесных индоиранцев, потому что их степные собратья свиноводством не занимались. К области скотоводства относится также название рога (в т.ч. пастушеского рожка) (саам. *čoarve, фин. sarvi, морд.-эрзя śuro, мар. šur, коми śur, венг. szarv – ср. авест. suwrā-, sruva-).
О заимствовании финноуграми у индоиранцев пчеловодства свидетельствуют такие слова, как «пчела» (ПИИ *mekši- > ПУ *mekše > фин. mehi-läinen, морд.-эрзя mekš, венг. méh), «мёд» (ПИИ *medʰu- > ПУ *mete > фин. mesi, морд.-эрзя med’, венг. méz) и «воск». Коми-перм. maśis «воск» точно соответствует индоарийскому композиту madhu-śiṣṭa-, букв. «оставшееся от мёда», который в иранском не засвидетельствован, как и вообще производные от глагола *śis- «оставлять». В мордовском, марийском и удмуртском в значении «воск» употребляется вторая часть этого композита.
Воск использовался при литье металла. О влиянии индоиранской металлургии на финноугров свидетельствует заимствование названий таких орудий, как топор, молот или палица (она же ваджра как оружие индоиранских богов – Индры и Митры) (ПИИ *vazra- > ПУ *vaśara > саам. væččer «молот», фин. vasara «молот», эст. vasar «молот», морд.-эрзя uźeŕ «палица») и шило (ПИИ *ārā > ПУ *ora > фин. ora, морд.-эрзя uro, венг. ár). В число важных инструментов входят веретено (ПИИ *kestro- > ПУ *kesträ > саам. gearsi, фин. kehrä, keträ, вепс. kezr, морд.-эрзя št’eŕe) и верёвка (в т.ч. узда) (ПИИ *rećmi- > ПУ *reśmä > саам. reašmi, морд.-эрзя riśme).
Об источнике навыков земледелия у финноугров свидетельствует заимствование ими индоиранского слова со значением «злак, ячмень, просо» (ПИИ *yeva- > ПУ *yuwa > фин. juvä «зерно, злак, семя», морд.-мокша juv «мякина», удм. ju «посевы, хлеб, зерно, жито»). К этой же сфере можно отнести слова «хлеб» (ПИИ *ni-kan- «зарывать (в горячую золу)» > коми-зыр. ńań, удм. ńań, манс. ńäń, хант. ńåń) и «пиво» (ПИИ *sura- > удм., коми sur).
Роль торговли во взаимоотношениях между финноуграми и индоиранцами засвидетельствована множеством слов, в число которых входят «торговля» (ПИИ *wosa- (ср. индоар. vas-nam «цена») (< ПИЕ *wes- «покупать») > мар. uža «цена», удм., коми-зыр. vuź «товар, торговля», фин. osta- (*wos-ta) «покупать», саам. oasti- «покупать»), «цена» (ПИИ *argha- > ПУ *arwa > фин. arvo, венг. ár, árr), «золото» (ПИ *zaranya- > ПУ *serńa > морд. сырне, удм., коми-зыр. zarni, хант., манс. sorni), «сто» (ПИИ *ćata- > ПУ *śata > саам. čuohti, морд. śado, удм. śu, хант. sàt, манс. seet, венг. száz) и «тысяча» (ПИИ *źhasra- > ПУ *śosra > удм., коми-зыр. śurs, манс. sōtər).
В области духовной жизни индоиранское происхождение имеет финноугорское слово со значением «бог» (ПИИ *dyuma(n)t- «небесный, светлый» > ПУ *juma «небо, бог» > фин. jumala, эст. jumal, мар. jumo, морд.-эрзя jondol «молния», букв. «огонь бога»). Заимствованное из индоиранского слово «столб» (ПИИ *stambha- > ПУ *sampas > фин. sammas, sampas, эст. sammas, sambas «столб», в т.ч. мировой) дало в финском название Сампо – чудесной мельницы, производящей богатство (в финских представлениях о ней видят отголосок индоарийского мифа о пахтании Богами молочного океана при помощи мировой горы, которое производит разнообразные блага).
В области общественных отношений индоиранское происхождение имеет финноугорское слово «господин» (ПИИ *asura- > ПУ *asira > морд. azoro, коми-зыр. ozyr, удм. uzyr, манс. uutər). Любопытно, что в ряде финских языков слово со значением «раб» происходит от самоназвания индоиранцев «арий» (ПИИ *arya- > ПУ *orja > фин. orja «раб», кар. orja «раб, батрак, бедняк», вепс. orj «раб», эст. ori «раб», pärisorjus «крепостное право», морд.-эрзя uŕe «раб, батрак, наёмный работник»). Это свидетельствует о военных столкновениях, вследствие которых финны обращали захваченных в плен индоиранцев в патриархальное рабство. В саамском языке от того же этнонима происходят слова со значением «юг» (oarji) и «южный» (årjel).
Ещё более красноречиво о тесных связях уральцев с индоиранцами и другими индоевропейцами в лесной полосе Восточной Европы, сопровождавшихся зачастую сменой языка, свидетельствуют этнонимы финноугорских народностей, большинство из которых имеют индоевропейское происхождение. Среди них преобладают разнообразные производные от ПИЕ глагольного корня *mer- «умирать» со значением «смертный, человек».
Одно такое производное *meryo- дало название народности меря, впервые упоминаемой в форме Merens готским историком Иорданом в VI в. н.э. Судя по его форме, предшествующей переходу e > a в индоиранском, этот этноним мог быть заимствован ещё от носителей Абашевской культуры. Уже в форме после указанного перехода (marya) данное слово использовалось на Ближнем Востоке позднего бронзового века как обозначение колесничного бойца. Эта же поздняя форма была заимстована в марийский язык в значении «человек, мужчина» и стала самоназванием марийцев (mari). Она также проникла в языки Кавказа (чеч. mār, māri, majr, ингуш. mar «человек, мужчина, муж»).
Другое производное от ПИЕ глагольного корня *mer- дало этноним мордва, который восходит (за вычетом славянского собирательного суффикса -ва) через mord к ПИИ *mórto-. Впервые он упоминается в форме Mordens Иорданом в VI в. и потом в форме Μορδία Константином Багрянородным в X в. Как и *meryo-, он попал в финноугорский до характерного преобразования индоиранского вокализма (в данном случае перехода o > a), что говорит о его раннем заимствовании. Ещё раз то же слово было заимствовано уже после указанного перехода и дало фин. marras, основа marta- «мёртвый, человек».
Построенное по такой же схеме слово, но с ударением на суффиксе (ПИИ *mr̥tá-), было заимствовано в финноугорские языки как *mertä «смертный, человек» (> морд.-эрзя mirde, морд.-мокша mirdä, удм. murt, коми mort). Оно же является вторым элементом в этнониме удмурт, первый элемент в котором ud (ранее od) родственен мар. odo «удмурт» и старому русскому названию удмуртов «вотяки» (с протетическим в- и суффиксом -як).
Вкратце перечислим другие названия финноугорских народностей индоевропейского происхождение. Этноним эрзя происходит от иранского *aršan- «мужчина, воин, герой», мокша – от названия реки Мокши (< ПИИ *moc- «проливаться, утекать, освобождаться» – ср. индоар. mokṣa- «свобода»). Название угров (др.-рус. Югра «обские угры», коми jögra «манси и/или ханты») и, возможно, венгров происходит от ПИИ *ugrá- «сильный». Источник этнонимов манси и мадьяры (возможно также мещера) – индоиранское слово *man- «человек». Название води – балтское по происхождению (ср. лит. vãgis «крюк», лат. vadzis «клин»), чуди – германское (родственное самоназванию немцев Deutsch). Этноним финн и название страны Финляндия происходят от прагерманского слова *feznaz «мужчина», которое, в свою очередь, восходит к ПИЕ *pesos «пенис». Имя одного из двух основных древнефинских племён, давшее финское название Финляндии Suomi (др.-рус. сумь), восходит к ПИЕ *ǵʰm̥ōn «человек», имя другого древнефинского племени Häme (др.-рус. емь) – к ПИЕ *dʰeǵʰōm «земля». От того же слова, заимствованного через балтские языки (ср. лит. žeme, лат. zeme «земля»), происходит самоназвание саамов (sāme). Другое индоевропейское слово со значением «человек» *wiros дало эстонское название Эстонии Viru(maa) и её финское название Viro (название Eesti(maa) закрепилось за Эстонией только в XIX в., ранее оно обозначало балтов и по происхождению тоже является индоевропейским).
Как можно видеть, роль индоевропейцев в целом и индоиранцев в частности в сложении финноугорских народностей была огромной.
[1] См. напр.: Juha Janhunen. Proto-Uralic – What, Where, and When? // https://www.sgr.fi/sust/sust258/sust258_janhunen.pdf; Jaakko Häkkinen. Early Contacts between Uralic and Yukaghir // https://www.sgr.fi/sust/sust264/sust264_hakkinenj.pdf; Jaakko Häkkinen. Uralic Evidence for the Indo-European Homeland // http://www.elisanet.fi/alkupera/UralicEvidence.pdf; Asko Parpola. Formation of the Indo-European and Uralic (Finno-Ugric) Language Families in the Light of Archaeology: Revised and Integrated ‘Total’ Correlations // https://www.sgr.fi/sust/sust266/sust266_parpola.pdf.
[2] Lehti Saag et al. The Arrival of Siberian Ancestry Connecting the Eastern Baltic to Uralic Speakers further East // https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC6544527/pdf/emss-82666.pdf.
[3] “…From BA onward, we infer pale or intermediate skin pigmentation for all individuals and an increase in the proportion of blue eyes and lighter shades of hair… Phenotypic characteristics often associated with modern Northern Europeans (light eyes, hair, and skin pigmentation and lactose tolerance) can be traced back to the Bronze Age in the Eastern Baltic”.
