Сижу дома. Время сейчас такое. Странное, сложное время, когда внешние системы отвлечения нашего внимания от каких-то скрытых процессов включены на полную мощь. Сижу и думаю, что прикрывают всем этим шумом и беспрецедентными мерами? Ведь явно, что-то ожидается.
А когда движение ограничено по пространственному признаку, тогда у меня включается тяга к путешествиям в себя. Где я только не побывал. В какие только дебри своей памяти я не забирался, а там много чего, за что и радостно и стыдно. Каждый поймёт, у каждого есть такие дебри. Вот только честно мало кто сам себе признается, что эти моменты хочется удержать в памяти как можно дольше, потому что они и есть жизнь. Нет-нет, конечно, я и остальные моменты храню в себе бережно, но вот те самые, это что-то особенное.
Полез я в дебри самого себя и отыскал там такое, о чём я вам тут не напишу, дебри должны оставаться заповедными. Но, как же я люблю это вечное «но»…
Сегодня я расскажу вам о хлебе. Круглый ржаной хлеб в нашей семье любили все. Но вот беда, в Кронштадте такой хлеб не продавали. А должен вам сказать, в Кронштадте продавали огромное количество разновидностей хлеба, или как говорили в те времена хлебобулочных изделий. И магазины хлебные были оборудованы у нас прекрасно. В лотках лежали те самые хлебобулочные изделия, народ шёл мимо лотков, огромной вилкой пробовал хлеб на свежесть, и если свежесть была удовлетворительной, то изделие отправлялось в потребительскую корзинку. Любая прихоть могла быть ублажена в хлебном магазине, любая, кроме моей. Ну не пекли на нашем хлебозаводе круглый хлеб. Поэтому я отправлялся за ним в Питер, который в ту пору назывался Ленинградом.
Отец мой работал водителем автобуса, а автобусное кольцо было на летней пристани, на которую в летнюю пору приходили метеоры и омики. Так вот на летней пристани я садился в метеор до Ленинграда за 15 копеек и мчался за вкусным хлебом. В Ленинграде пристань находилась в створе Малого проспекта, что на Васильевском острове. Перерыв между прибытием и отправлением метеора составлял минут двадцать, и я мчался словно ветер в хлебный магазин на Малом проспекте за двумя буханками круглого ржаного хлеба, иногда прикупая и рижский, потому что этого хлеба в Кронштадте тоже не продавали. В семье его любил только я, поэтому баловал себя редко. После чего пулей мчался обратно на пристань и успевал на метеор. А если не успевал, то сидел на набережной, смотрел на Тучков мост, на Неву, слушал звуки города и мечтал. Однако, хлебные вояжи случались у меня только в летнее время, а зимой за снабжение круглым ржаным отвечало старшее поколение. Дед и бабушка частенько отправлялись к друзьям в Ульянку или ещё куда, сейчас уже и не вспомнить, так много у них было друзей, и всегда привозили хлеб. Как я говорил, в нашей семье все любили круглый ржаной хлеб.
А потом я ушёл в армию и попал служить в ГДР, где познакомился с булочками за пять пфеннигов. Булочки за пять «фенишек», так их все называли. Именно в ГДР я впервые увидел лёгкие деньги. Пфенниги, это немецкие копейки, делали из сплавов алюминия, поэтому они были очень лёгкими. А вы о чём подумали? Период иных лёгких денег в ГДР наступил через три года после моего ДМБ, когда особо проворные (чувствуете в этом слове «вор»?) быстренько распродали армейское имущество.
Маленькие булочки с твёрдой корочкой и изумительно нежным мякишем употреблялись с потрясающей воображение изобретательностью. И просто с маслом, и в качестве основы для бутерброда, и как тарталетки под салаты. Я обожал их с молоком. И это единственное, о чём я скучал, отправившись на дембель, который неотвратимо пришёл ко мне через два года службы.
Чего только не было потом в моей жизни, что так или иначе можно связать с хлебом. И камчатские хлебные кирпичи, самые вкусные из всех хлебных кирпичей, потому что в какой-то момент даже они становились редким лакомством. И хлебное изобилие Петербурга, когда я вернулся в него в самом конце 90-ых. И моё свадебное путешествие в Германию в места, где я служил и познавал свою первую заграницу. И магазинчик в городке Эльсталь, в котором мы с моей супругой накупили этих самых булочек. Впрочем, стоили они уже совсем иных денег. Сейчас-то я могу признаться, что именно булочки были целью нашего путешествия, и нам почти удалось довезти их до дома, но сутки на пароме не оставили им шансов на выживание.
Сейчас я живу в Петербурге и имею возможность покупать круглый ржаной хлеб хоть каждый день, но и хлеб не тот, да и семья моя сурово поредела, а тем, кто остался, не до подобных кулинарных запросов.
Но я всегда пробую новые сорта хлеба в новомодных питерских булочных. Не оставляя надежду отыскать вкус из своего детства, который однажды пришёл в мою жизнь, и живёт со мной, где-то в дебрях моей памяти.
