Начал накрапывать дождь. По стеклам автомобиля покатились капли, скрывая внешний мир от пассажиров. Внутри салона было тепло и уютно. Звучала негромкая музыка, перекрывая шум снаружи. Парень и девушка ехали молча. Естественное состояние близких людей, когда не нужно забивать неловкие паузы бессмысленной чепухой, а просто можно помолчать, зная, что рядом также
промолчат в ответ.
- Никит, вот сейчас налево и там во двор - нарушила тишину Светлана.
Молодой человек кивнул и свернул в указанном направлении. Пара была знакома друг с другом больше трёх лет и на призрачном горизонте, то и дело мелькала свадьба, но как то все не до неё. Они давно прошли ту пору отношений, которую именуют конфетно-букетным периодом и сейчас напоминали скорее умудрённых жизнью супругов. Влюблённость уступала место семейному прагматизму.
Глупость бюрократического уклада жизни заставила молодых людей отправится в маленькую поликлинику затерявшуюся в среди панельных многоэтажных дворов. В век цифровых технологий, человек все ещё привязан к бумажным справкам с синими чернильными печатями. От девушки на новом месте работы потребовалось пройти медосмотр, казалось бы пустяк, но пройти всех специалистов в сжатые сроки не так то и просто. И единственный специалист психиатр оказался именно в этой богом забытой поликлинике номер четыре.
- Ну вот кажется и приехали - сказал Никита, когда фары высветили в мороси дождя серое кирпичное здание - и даже почти не опоздали. У тебя на сколько назначено?
- На пол девятого, ещё десять минут есть. Подождёшь меня или со мной пойдёшь?
- Да ну, сама знаешь не люблю я эти поликлиники. Ты ж недолго, максимум полчаса. Я здесь посижу пока.
- Ну хорошо, станет скучно звони - девушка чмокнула его в щеку и вышла под неуютное серое небо октября.
Здание поликлиники снаружи представляло собой кирпичный короб темно-серого цвета. Четыре ряда одинаковых окон с ещё деревянными рамами, сливались с фасадом на фоне осеннего дождливого вечера. Даже окна окружающих домов, из которых в сумерки лился тёплый свет ламп, выглядели здесь неуместно. Казалось все хотелось слилось вместе в один темный ком, наполненный сыростью и мраком.
Вход в поликлинику, как гласило объявление на парадной двери, осуществлялся через запасный выход с обратной стороны, и девушке пришлось снова выходить под, усиливающийся дождь, и шлепать по лужам. Никита из машины вопросительно взглянул на неё, но Света лишь махнула рукой, мол все в порядке. Как раз в этот момент в коридорах на втором и третьем этаже погас свет. Она даже успела испугаться, что перепутала время и опоздала, но на первом и четвёртом этаже было светло.
- Возможно какие-то процедуры - подумала про себя девушка.
Запасный вход оказался в аварийном состоянии. Бетонные ступеньки, видимо никогда не ремонтировавшиеся, были наполовину разрушены и подниматься по ним пришлось очень осторожно. Дверь из толстого листа железа, нехотя пропустила позднюю посетительницу внутрь. Коридор медучреждения был под стать фасаду. Зелёная облупившаяся краска, в свете люминесцентных светильников отдавала мертвенной синевой. В одном из плафонов с пульсирующим гудением мигала лампа. Света помнила эти квадратные плафоны, во времена её детства они стояли практически во всех государственных конторах. Пол был залатан кусками линолеума, прижатыми стальной полосой, прибитой гвоздями. Все здесь говорило о каком то безразличии к настоящему, замерев в ушедшем.
Окно регистратуры находилось в рекреации по середине коридора первого этажа. Как раз за закрытой дверью парадного входа. В нем горел свет, но медсестры не было на месте. Света постучала по раме приемного окошка. Тишина. Постучала снова.
- Есть здесь кто, мне нужен талончик к психиатру? - тишина в ответ.
Сбоку от окна она заметила листок бумаги с распечатанным текстом: «Все у кого время после 19:00, талоны и карты уже у врача.»
Девушка подошла к стенду с расписанием врачей, чтобы узнать номер кабинета. Фамилия врача Шемякин, напротив него стоял 47 кабинет.
Света пошла искать лестницу, которую обнаружила в конце коридора. Ступени были белыми с вкраплениями маленьких камешков и окрашены по краям оранжевой краской. Площадки между этажей были выложены плиткой, расположенной шахматным узором, где когда то белый бежевый цвет перемежался с грязно оранжевым. Дверь на второй этаж оказалась заперта и света за ней не было. На табличке сверху были указаны номера кабинетов с девятнадцатого по двадцать второй. По логике вещей получалось, что нужный ей врач находился на четвёртом этаже, том самом где ещё горел в окнах свет, когда она обходила здание. Пройдя мимо закрытых дверей на третьем этаже, девушка услышала шум за ними. Остановилась, это было шарканье смешанное с легким призвуком металла. Спустя несколько мгновений в двери повернулся ключ и на площадку выползла пожилая женщина с пустым ведром, на котором красной краской было выведено «для полов». Она вышла и стала закрывать за собой дверь. По движениям и фигуре было видно, что её мучает какая то хроническая болезнь вроде ревматизма. Настолько они были дёргаными и неестественными.
- Скажите, Шемякин на четвёртом принимает? - спросила девушка.
В ответ женщина повернулась и Света неприятно отдернулась - лицо уборщица было наполовину обезображено. Скорее всего это врожденное уродство. Правая половина лица была как-будто свезена мазком скульптора. Глаз был прикрыт лоскутом века, не известно был ли он там вообще. Губы ровные слева, на правой половине лица переходили в оскал, с краю которого копилась слюна.
- Уон тама - не то сказала, не то прожевала странная женщина. После чего направилась по лестнице вниз, все также шаркая из-за западающей ноги и позвякивая ведром.
Светлана уняла оторопь и пошла выше. Встреча оставила какой то неприятный осадок. Нет уродством никого не удивишь наше время, все доступно, все всё видят и тактично молчат. Но все вместе и старое здание, и выплывший из далекого прошлого интерьер и пустые коридоры. Все это начало давить на девушку. В самом деле удивительно, что уборщица единственный пока живой человек встретившийся ей в здании. На грудь надавила тревожная тоска. И поднявшись на четвёртый этаж, она набрала в телефоне номер Никиты.
- Да - ответил ей знакомый сонный голос.
- Ты уснул там что ли? - в голосе девушки прорезалось нервное веселье.
- Да не, просто что то пригрелся, тут на улице уже ливень. Кстати чего то в поликлинике свет выключили, ты в порядке?
- Ну да, вот подошла к кабинету. Света только на втором и на третьем нет.
- А ну да, вижу
- Народу нет так что я не долго, сейчас справку заберу и поедем.
- Давай если, что звони.
- Хорошо - и повесила трубку. Ей очень хотелось позвать Никиту с собой, но здравый смысл заставил отказаться от этой мысли. Их отношения строились на равенстве мнений. И если один позволял себе слабость или наоборот, то второй тут же клеймил его каким-нибудь клише. Так молодой человек мог быть в шутку на неделю определён в подкаблучники или девушка могла стать рабыней Изаурой, уличённая в излишнем феминизме. Вот и сейчас ей не хотелось стать в глазах Никиты маленькой трусихой.
Коридор последнего этажа ничем не отличался от коридора на первом. Только свет в левом крыле уже не горел. Света пошла, читая номера кабинетов. Вот и сорок седьмой.
Она постучала и подергала дверь. Та была не заперта. Заглянула в кабинет - никого. Стеллажи с папками вдоль стен, посередине у окна два письменных стола, составленных вместе. В левом углу кабинета дверь с табличкой «Процедурная», чуть ниже висели графики перевязок.
- Вы Полякова? - низкий голос из-за спины напугал девушку и она отшатнулась внутрь кабинета - тихо, тихо стеллаж мне не сверните. Я покурить выходил, а так только Вас и жду, так сказать последний пациент.
- Да это я - голос дрогнул, но Света справилась с испугом и взяла себя в руки - мне ваша подпись нужна в бланке медосмотра.
- Присаживайтесь, сейчас сделаем.
Врач был не молод. Девушка села напротив доктора. Седина серебрила уже всю голову. При этом мужчина был крепок, широк в плечах. Взгляд серых глаз казалось прожигал насквозь.
- Вы не наблюдались у специалистов? Что-то хроническое есть? - спросил он.
- Нет все в норме. Со школы у врачей не была - пошутила девушка.
- Это зря конечно, беречь себя надо - вроде бы даже улыбнулся в ответ врач - бланк я заполнил, сейчас к заведующей схожу в кабинет печать поставлю и отпущу.
С этими словами он поднялся и, с карточкой медосмотра в руках, вышел в коридор.
Света взглянула на часы времени уже было без десять девять. Достала телефон, на экране которого было уведомление о пропущенном звонке от её молодого человека. Девушка сразу набрала его номер, но в трубке ей ответили лишь длинные гудки.
В коридоре послышался звон разбитого стёкла и звуки шлёпающих ударов. Светлана замерла и прислушалась, удары прекратились и воцарилась тишина. Показалось, что кто-то очень тихо чавкает. Она осторожно встала со стула и подошла к приоткрытой двери. За ней только тишина. Стало даже слышно как за окном льёт дождь и в груди разгоняясь колотится сердце. Тихо она приоткрыла дверь в коридор. Та выдала девушку скрипом несмазанных петель. Из левого крыла послышалось шарканье. Там в темноте кто-то приближался к кабинету.
Света отошла в глубь комнаты и замерла в ожидании. Спустя мгновение дверь открылась впустив доктора Шемякина. Его лицо было все также непроницаемо. На левой штанине появилось небольшое темное пятно. Заметив её взгляд он улыбнулся:
- Кофе допил называется. Никогда не отличался аккуратностью.
Девушка улыбнулась.
- Вот ваша справка - сказал он, положив на стол листок бумаги.
Светлана подошла к столу за бланком, но почувствовала лёгкое покалывание в левом предплечье. Обернувшись, она увидела как врач убирает маленький пластиковый шприц. Ноги подкосились и девушка рухнула на пол.
- Ну вот и ладно. Жалко что брюки испачкал конечно, но я так понимаю это был ваш сопровождающий? - усмехнулся доктор.
Света пыталась встать, но не могла пошевелиться. Тело стало ватным и будто-бы ей не принадлежало. В бессилии на глазах навернулись слёзы.
- Наташ, закинь её на стол пока, а потом уберись в коридоре. Я пока все подготовлю и переоденусь.
После этих слов в комнату вошла та самая уродливая уборщица и, схватив девушку за волосы поволокла за дверь процедурного кабинета. От боли померкло в глазах.
Сквозь темноту она начала различать звуки и какие то мутные пятна света. Ей показалось, что кто-то монотонно мычит на одной ноте. Приоткрыв глаза Света поняла, что находится в темном помещении по стенам которого горели свечи, уже изрядно оплывшие. Сама она лежала на столе с оголенной грудью. Рядом сидел на стуле человек по фамилии Шемякин с огромной книгой в кожаном переплете, его глаза были прикрыты, а губы слабо шевелясь, издавали то самое заунывное бормотание. Рядом с ним стояла женщина, которую Света приняла за уборщицу, она заметила, что девушка очнулась и пристально смотрела на неё.
Глаза доктора распахнулись, подернутые мутной поволокой, медленно осмотрели кабинет, остановившись на прикованном к столу теле.
- Прекрасная жертва! - сказал он охрипшим голосом - я доволен, когда закончу здесь можешь передать ему, что цикл станет короче ещё на год, так что пусть не расслабляется.
Уборщица лишь молча кивнула.
Шемякин встал и медленно, словно на онемевших ногах подошёл к столу. Света хотела кричать, умолять, но во рту у неё была какая то скомканная тряпка. По щекам опять покатились слёзы. А человек стоял рядом и казалось, примерялся к чему то. Резкий взмах руки и девушка почувствовала, что не может вздохнуть, потом она услышала хруст и почувствовала дикую боль в груди. В руке у мужчины билось её сердце.
Последнее, что увидела Света в этой жизни, это Никита, мертвенно-бледный и лежащий под кушеткой в луже крови.