Правой рукой Анна облокотилась на спинку дивана и запустила пальцы в мою шевелюру. По всему телу побежали мурашки удовольствия. Левой же рукой Анна продолжала играть с моим членом, то нежно постукивая поочерёдно всеми пальчиками по возбуждённой головке, то как бы безразлично водя по нему указательным пальцем. Я взглянул туда, где Анна развлекалась с моим членом, и с ужасом увидел, что на шортах, там, где заканчивается головка, появилось мокрое пятнышко.
«Плохо дело», - подумал я, - «так и недолго кончить, не дождавшись самого интересного».
Я собрал все остатки своей воли и начал уговаривать свой пенис успокоиться и подождать. Лучший способ – подумать о работе. Мои уговоры увенчались успехом, и пенис немного сдулся и обмяк. Аня удивлённо посмотрела сначала на член, а потом мне в глаза.
- Что-то не так? – спросила она, изобразив на своём личике глубокое недоумение.
- Всё хорошо, - еле прошептал я, - оттягиваю момент. Видишь, он уже начал пускать слюни.
Аня искренне расхохоталась, убрала с моего пениса руку и грациозно приложилась губками к вину. Поставив бокал, она легко и нежно провела указательным пальчиком по моей щеке, подбородку, добралась до моих губ и чуть надавила на них. Я не удержался и начал его тихонько целовать. Аня не убрала руку. Напротив, я почувствовал, как она вся напряглась. Это напряжение удовольствия стало для меня сигналом одобрения. Я принялся целовать пальчики Ани с усердием и удовольствием. По тому, как Аня начала другой рукой сжимать мой затылок, я понял, что мои ласки нравятся ей. Я перешёл к более откровенным действиям, сам получая от этого искренне наслаждение. Гладкая кожа Аниных пальчиков, приправленная ароматом чистоты и парфюма, свела на нет все мои усилия остудить член. Я снова начал возбуждаться и стал посасывать, облизывать и покусывать её пальчики все вместе и по-отдельности. Аня с удовольствием помогала мне. Она то прижимала пальчики или ладонь к моим губам, то слегка засовывала пальчики мне в рот, давая мне возможность обсосать каждый из них. Пенис опять не на шутку оживился. Я снова забеспокоился, что могу опозориться и обкончаться. Но оторваться от Аниной руки я был не в состоянии. Я закрыл от наслаждения глаза и полностью погрузился в мечты о продолжении, не выпуская изо рта пальчики Ани…
Внезапно как гром средь ясного неба в мои мечты ворвался хорошо знакомый и всегда волнующий и возбуждающий меня голос Марины. Но на этот раз эффект был диаметрально противоположный. Я по-настоящему очканул, как мальчишка, застуканый в душе с дрочкой. Вместо всплеска возбуждения и желания через всё тело пробежал страх. Пенис тоже не на шутку испугался, сразу сдулся и спрятался поближе к яйцам под защиту мошонки. Я не знал, как Марина отреагирует на наше с Анной «безобразие», и это меня страшило.
- Ого! – услышал я прямо над собой то ли удивлённый, то ли радостный, но отнюдь не сердитый голос Марины. - Да вы, я вижу, не теряли время даром.
От удивления и робкой радости, что возможно, пронесло, я открыл глаза и увидел склонившееся надо мной улыбающееся лицо Марины. Её хорошо знакомые и полюбившиеся мне губы были в нескольких сантиметрах от моих глаз.
У Марины удивительный рот. Почти ровная полоска ярких от природы губ, когда они сжаты, придаёт её выражению вид обиженной девочки. Когда же Марина улыбается, уголки губ слегка приподнимаются вверх, делая выражение хитрым, если не сказать насмешливым. Я обожаю Маринин рот, Маринины губы. Я обожаю их целовать. Но то, что они вытворяют, заполучив в свою власть член, просто бесподобно. Это самые упругие, сильные и, в тоже время, нежные губы, с которыми приходилось знакомиться моему пенису. Это настоящая спермовыжималка и оргазмомашина. Вместе с озорным язычком они всегда доводят меня до умопомрачения: мы с пенисом полностью теряем контроль над собой и только лишь следуем желаниям и ласкам Марины. Марина знает все самые чувствительные точки на члене и вокруг него, знает или чувствует, когда его лучше обнять, а когда пройтись язычком по тыльной стороне от головки до основания, когда прижать и как заставить член радостно плескаться спермой, орошая всё окружающее пространство, либо аккуратно сочиться, наполняя рот Марины. Всё ей подвластно, и именно она определяет судьбу и время нашего оргазма.