В тот магазин меня устроила мамина подруга, тетя Роза, сказав: «Ну, если и там ты себе приличного мужа не найдешь, тогда просто не знаю, чем тебе и помочь». Можно подумать, она меня на работу в дипломатический корпус устроила! А то ведь обычный парфюмерный магазин, правда, очень дорогой. Да, приходили туда мужчины, над ними долларовые нимбы аж искрили, но каждый тащил за собой прицеп в виде девушки модельной внешности, до которой мне, увы, было далеко.
Балбес с тремя копейками
Эта история началась в понедельник. Покупатели нас не атаковали, но это было нормально: иногда за целый день их едва насчитывался десяток. Тот мужчина появился на пороге нашего магазина ровно в полдень – я как раз сверяла наручные часы со временем на мобильнике. Он зашел и остановился, ослепленный, как мне показалось, великолепием торгового зала. «Еще один балбес с тремя копейками», – хихикнула моя коллега Машка, и все продавщицы дружно отвернулись. Балбес покрутил головой и потопал ко мне, потому что я одна за ним наблюдала: чем-то он меня привлек.
– Вам помочь выбрать? – ослепила я его тренированной улыбкой.
– Помогите... Какой аромат мне подойдет, как вы считаете? – без тени смущения на невзрачном лице ответил дядя.
Ну и наглость! Судя по его виду — курточке с вещевого рынка и нелепой шляпе — пахнуть ему надлежало либо естественными ароматами, либо тройным одеколоном. Девчонки прыснули, предвкушая необычное зрелище. А я не торопилась отвечать – изучала его лицо, которое притягивало меня, словно магнитом, и беззастенчиво разглядывала слегка тяжеловатые веки, карие глаза с рыжими крапинками и веселые, почти невидимые морщинки от глаз к вискам. Рот был явно великоват для этой физиономии и придавал ей сходство с симпатягой лягушкой из детского мультика. Вот такой герой пришел к нам за «своим» ароматом.
Из лягушки в принцы
Я посоветовала балбесу взять самый дорогой парфюм из всех имеющихся. Подруги были уверены, что я сделала это из хулиганства и из вредности. А вот и нет – рука сама потянулась за этим флаконом после того, как я внимательно изучила покупателя и даже почувствовала какие-то волны, исходящие от него ко мне.
– Вот ваш аромат!
Он взял пробник у меня из рук, недоверчиво его обнюхал, как собака нюхает незнакомую еду, и облегченно вздохнул:
– А ведь вы угадали, и правда мой.
Желтые крапинки в его глазах засветились, морщинки сгруппировались в углах глаз — балбес обрадовался. Девчонки подобрались, предвкушая финал, а я озвучила стоимость.
– Что? А, да-да, дайте мне упаковку, сколько в ней штук? Я не могу часто ездить по магазинам.
Тихий ангел пролетел, как говаривала моя бабушка, царство ей небесное... Девчонки замерли с открытыми ртами и не дышали, только Манька хрюкнула. Я еще раз назвала цену, посетитель в нетерпении закивал и уставился на меня вопросительно.
– Девочки, а сколько у нас этого? – я подняла над головой флакон. Он купил все «штуки», которые были в магазине и на складе, а набралось их двенадцать. Сам перетащил в машину – большой блестящий джип, немного неподходящий для ровных и истерзанных пробками городских дорог.
Покупатель ушел, а мы еще долго его обсуждали – впечатлил, нечего сказать! А через две недели «балбес» появился у нас снова, и наши девочки воззрились на него с почтением. Только Манька сострила: «Нешто кончились? Всё выпил, что ли?» Но никто не засмеялся, все зыркнули на коллегу с возмущением. А посетитель опять потопал ко мне и громко, словно в зале никого, кроме нас, не было, спросил:
– Что вы делаете сегодня после работы?
Мужчина пах тем самым парфюмом, и аромат действительно ему подходил: сначала казалось, что и запаха никакого нет, а есть просто обаяние стоящего передо мной человека, и только потом едва различались нотки индийского сандала и таитянской ванили. В конце рабочего дня он забрал меня с работы и повез ужинать. Приезжал каждый день в течение недели, а затем предложил: «Переезжай ко мне. У меня нет времени ездить за тобой каждый день». И я переехала.
Самый любимый
Егор имел свой бизнес, и весьма успешный, судя по суммам, которыми он ворочал. В своем деле он был совсем иным, нежели в быту: рискованным и раскованным, наглым, отчаянным и расчетливым. И ему везло. При этом Егору было абсолютно безразлично, в какой костюм облачиться, какое пальто купить, и я стала покупать ему вещи сама, чаще всего даже без его присутствия. Он потом послушно, словно не видя никакой разницы, надевал «мои» рубашки и галстуки. Единственное, за чем следил мой мужчина, — его аромат. Коробки с парфюмом всегда стояли у него в шкафу, и мне казалось, что любимый боится момента, если вдруг последний флакон кончится, а нового не будет. Он сжился, сроднился с этим запахом, они как будто стали единым целым. Как-то я спросила его, почему он решился приобрести тогда аромат, ведь его не интересовало ничто, кроме работы и бизнеса.
– Одна дама сказала, что мне необходим свой запах. Что без него я безлик и невыразителен, – честно ответил Егор, но не стал ничего уточнять про даму и вообще сразу закрыл тему. Да я и не расспрашивала. Так могла сказать одна из его пассий, либо брошенная им, либо, наоборот, бросившая его. Такие вещи женщины обычно говорят напоследок.
Конец мечтам
Жизнь с Егором была похожа на сказку. И дело даже не в материальном благополучии, дело – в самом Егоре. Только он мог, влетев в квартиру в пятницу вечером, схватить меня в охапку, запихнуть сперва в машину, а потом в самолет и вытащить оттуда – без вещей, без сумки и даже без косметички. Так мы побывали в Полинезии, на острове Бора-Бора, на острове Пасхи, в Париже, на Канарах, в Праге... География его фантазии была непредсказуема. Мы катались на горных лыжах, занимались дайвингом, бродили по желтым пескам пустыни. Егор в каждую такую поездку словно «выпускал пары», как опять же говаривала моя бабушка, после чего с головой уходил в работу, и тогда для него не существовало ничего, кроме цифр и расчетов.
Мне нравилось быть тихой тенью моего любимого – следовать за ним повсюду, подчиняться, восхищаться им. Так мы прожили два года и жили бы еще столько же и еще сто раз по столько же, но... Человек предполагает, а Бог располагает, так вроде говорится? И вот... Позвонила его пятидесятилетняя, верная, как служебная овчарка, секретарша Рая. Рыдая и глотая слова, сказала, что Егор Дмитриевич разбился в автокатастрофе. Что он умер, не приходя в сознание, и что смерть его была легкой, насколько вообще это может быть.
На распутье
Похороны, поминки, девять дней, сорок дней, а потом — вечность, безвоздушное пространство, безвременье. Потому что я не могла существовать без Егора. Жить мне не хотелось, но и умирать – тоже, потому что для этого необходимо было делать какие-то телодвижения. А единственное, что я могла, – это лежать на диване и прижимать к груди флакон с «его» запахом, периодически поднося к носу. Так прошло пару месяцев. А потом надо было решаться и что-то менять в жизни, а точнее — менять все, и в первую очередь саму себя.
Женаты с Егором мы не были, поэтому после его смерти ничего мне не причиталось. Завещания он никакого не оставил, планировал жить долго и никуда особенно не торопился. Деньги, которые остались дома в сейфе, должны были рано или поздно закончиться. А что касается самого «дома»… Из егоркиной квартиры мне пришлось уехать: объявились наследники — большая родня из маленького сибирского города. Я перебралась в свою старую «однушку», завещанную мне бабушкой, и была рада, что не живу с мамой: только расспросов, советов и ободрялок мне еще не хватало.
Девочки звали назад в магазин: мое место так и осталось вакантным. Владелица бутика всех, кто приходил после меня, забраковала. Обратно? За прилавок? Начинать все сначала, как будто и не было этих сказочных лет с любимым? Я не вернулась в магазин, а решила поступить на курсы парфюмеров. У меня оставалось немного «егоркиных» денег – на жизнь мне хватало, да мне тогда много и не надо было.
Иду по следу
Тот день я тоже помню до мелочей. А началось все с... запаха. Я шла пешком от метро. Мои мысли, как всегда, лениво копошились на месте, ни на чем не заостряясь. И вдруг — накрыло. Егоркин аромат! Ни разу и ни от кого, кроме самого Егора, я не чувствовала этого запаха. Ни при жизни моего любимого, ни после. Да, конечно, парфюм запредельно дорогой, но и богатых людей в нашем городе немало. Аромат ударил в ноздри, хотя запах был изысканным и едва уловимым. Я словно проснулась, до рези в глазах стали яркими краски — зелень деревьев, желтизна забора, синева неба, и все это – в облаке его аромата. Я начала озираться, но не поняла, от кого исходит запах. И тогда, как охотничья собака, пошла по следу – туда, где он был ярче, свежее, заметнее. Вела себя как одержимая, толкала людей, металась из стороны в сторону, то резко замирая на месте, то вновь бросаясь вперед. Мне кричали вслед рассерженные прохожие, какой-то парень крутил у виска пальцем, мужчина подбирал рассыпавшиеся бумажки, но все это меня не касалось.
Очнулась я возле Егоркиного дома, того самого, в котором прошли лучшие годы моей жизни. Аромат исчез, покинув меня перед входной дверью. Я нащупала в кармане ключи, автоматически набрала код на двери. Консьержка, не удивившись, кивнула мне, уткнувшись опять в истрепанную книжицу с сердцем и ангелом на обложке. Я поднялась на лифте на седьмой этаж, и вдруг показалось, что все это — смерть Егора, мое одиночество и неприкаянность — страшный сон и ничего на самом деле не было.
Пропавшее завещание
Наваждение прошло. Ничуть не боясь, я вставила ключ в замочную скважину двери, за которой определенно уже жили другие люди и которые были бы мне, мягко говоря, не очень рады. Но я вошла и никого не увидела. Квартира была пуста, и вроде бы даже все вещи остались на своих местах. Ах, да, та большая родня из маленького города говорила что-то о продаже жилья, но любые сделки можно было совершить только спустя полгода со дня смерти Егора, то есть пока не объявились другие наследники.
Не знаю, что меня вело, но я сразу направилась в нашу спальню. Там, в стене, был тайник – маленький сейф, о существовании которого знали только мы с Егором. Ключи от него всегда лежали в хрустальной рюмочке в серванте. Там они были и сейчас. Я открыла сейф и на самом его дне разглядела листок бумаги. Это оказалось завещание, в котором любимый отписывал мне все свое движимое и недвижимое имущество... Потом была экспертиза, затем битва с его родней, их угрозы, истерики, взлом моей квартиры и устроенный там разгром. Все это было и прошло, причем закончилось полной моей победой благодаря адвокату Егора и моему спокойствию.
Сейчас я живу в нашей с Егором квартире, оканчиваю курсы парфюмеров. Первое, что я сделала после получения наследства, – выкупила у прежней хозяйки тот самый парфюмерный магазин, и девочки мои были просто на седьмом небе. Он уже принес мне счастье, и я уверена, что мне с ним и дальше будет везти. Что же касается личной жизни, то ее пока нет. Мне по-прежнему кажется, что я живу с Егором и он просто уехал по делам на время. Конечно, это рано или поздно кончится, я приду в себя и мне захочется влюбиться. Когда-нибудь... Но не теперь.