(Этот канал посвящен детству. Мой тесть, Иван Андреевич Губарь, написал воспоминания о своем детстве в послевоенной белорусской деревне. Мне они настолько понравились, что я решил познакомить читателей с отрывками из этой книги).
После окончания начальной школы в родном Сельце меня перевели в Малейковскую семилетнюю школу. Вот только теперь началась настоящая мучеба.
Школа располагалась на окраине соседней деревни Малейки. Это была настоящая школа. Меня поразили её размеры - это вам не поповский дом. Высокие потолки, большие коридоры. Спортзал. Расстояние от дома до школы было около трех километров. Приняв условно среднюю скорость пешехода семь километров в час, в результате простого математического действия узнаем, что до школы можно дойти за полчаса.
Я же тратил на переход «дом – школа» не менее двух-трех, а иногда и более часов. Причина в том, что слаб я оказался в борьбе с соблазнами.
Первый соблазн - река. Она протекала возле деревень Углы, Селец, Городище, Малейки, г.п. Брагин и дальше в Камаринском районе, возле печально известного Чернобыля (тогда назывался п. Янов), впадала в Припять.
Зимой, когда река замерзала, участок Селец – Малейки на коньках можно было одолеть в течение нескольких минут. Но своевременно попасть в школу особого стремления не было. К сожалению, так мыслил не только я один. Встречались три-четыре не горящих желанием ученика - и уже команда готова. Решали быстренько сыграть во что-нибудь, игра затягивалась, и, довольно часто, до школы мы не доезжали.
Кроме того, большой интерес вызывало содержимое неротов. Для ловли рыбы, наиболее продвинутые рыбаки, прутьями ивы перегораживали русло реки, оставляя два три прохода, в которые ставили вентеря (нероты). Нерот представляет собой нечто вроде ловушки. Из ниток плетется сеть, которая натягивается на ивовый каркас.
Иногда мы «помогали» хозяевам. Коньком или обушком прихваченного с собой топорика пробивали лед, вытаскивали, проверяли улов и ставили нерот обратно.
Называлось это «трусить нероты». Незамерзшая лунка говорила любящему поспать хозяину о том, что школьники уже прошли в школу, но она не могла его проинформировать, а дошли ли они до школы. Не доходили и очень часто.
Кроме реки существовало еще два больших колхозных фруктовых сада в д. Тельман и наш в д. Селец. В сентябре эти сады «переходили» в наше ведение. Когда основной урожай фруктов собирали, то за ненадобностью убирали и сторожей. Но в садах оставалось много не снятых яблок и груш. При этом, это были фрукты высшего качества. Сочные. Созревшие. До сих пор помню золотистые пепенки, ароматные пуцинки, просвечивающиеся насквозь на солнце антоновки. Помню их кисло-сладкий вкус и благоухающий аромат.
Затем освобождались от охраны плантации помидоров и огурцов…. В общем, до средины сентября занятий в саду нам хватало.
А вторая половина сентября - это время уборки картофеля. Бывало, идем в школу, а на полях, ну буквально рядом, еще не закрытые по-зимнему копцы (бурты). Что такое бурты? Иногда выкопанный картофель из-за отсутствия хранилищ оставляли на зиму храниться прямо в поле. Выкапывалась яма диаметром примерно 2 м и глубиной до метра. Горой наспался картофель высотой до 1,5 метра. Сверху укрывался слоем соломы и обкладывался землей. Зимой, чтобы картофель не замерз, производили дополнительное утепление- обкладывали бурты навозом.
И вот идешь ты в школу, а рядом бурты. Разве это не соблазн? Что может быть вкуснее печеной в золе картошки!
Особенно ее хочется, когда из-за вчерашних игр не выучен ни один урок, а вероятность быть опрошенным возрастает прямо пропорционально пропущенным урокам. Получать двойку не хотелось и поэтому приходилось жертвовать уроками. Пропустив один урок, не имело смысла посещать остальные, т.к. сложнее было придумать причину для оправданий. Чтобы не вызывать лишних вопросов, возвращались домой мы вместе со всеми школьниками.
Для убедительности, и чтобы рассеять сомнения родителей, задающих нескромные вопросы о том, где их чадо находилось сегодня весь день и почему пахнет дымом, мы проставляли в своих дневниках скромные троечки. Иногда, проявив нескромность, оценивали свои знания на четыре балла.
Я уже говорил о своем неравнодушном отношении к лесу. Все мое детство было связано с лесом. С ранней весны и до поздней осени там было чем заниматься. Весной, когда еще не совсем растаяли снежные сугробы, на проталинах появляются голубые бархатные ковры. Это в сосновом бору зацвели подснежники. Особенно они красочно смотрятся в хороший солнечный день. Летом появляются черника и земляника. К осени орехи и, безусловно, грибы. Сентябрь – самый грибной месяц.
Грибы, сами по себе, вещь вкусная, но важнее вкуса азарт - охотника. Я не могу передать чувства грибника, когда в березовом лесу среди вереса он увидит торчащую коричневую головку боровика. Только срезал его толстую бочонкообразную ножку, а смотришь, рядом стоит еще одно прекрасное творение природы. А разве можно остаться равнодушным, когда встречаешь в лесу пелю, на которой нет ни одной зеленой травинки и только, как казаки на параде, стоят красноголовые подосиновики.
Любовь к лесу, азарт охотника были сильнее любви к наукам, и никто не мог удержать меня в стенах школы. Если же утром попадал в школу, то после обеда обязательно был в лесу, и в этом случае страдала подготовка к занятиям.
Сами понимаете, все это не могло закончится плохо. Но об этом – уже в следующий раз.
(Продолжение следует. Прочитать все воспоминания вы можете, нажав на тэг "иван губарь" ниже)