Как же сегодня жарко! Сейчас бы пойти искупаться, выпить пару бутылочек холодного пива, понаблюдать за молоденькими девчонками. Но поступил срочный приказ лететь на базу в Северную Каролину. После беглого предполетного осмотра я заглянул к метеорологам. Они что-то говорили об отдельных грозовых облаках на пути? Неужели эти ветродуи и вправду думают, что безумного ветерана подполковника Рэнкина, прошедшему Вторую мировую и Корейскую войны могут испугать грозовые облака. Готовимся к вылету.
Спустя пол часа мой F-8 со скоростью пули оттолкнул бетонную полосу и устремился утолять свой аппетит высотной зависимости.
Что бы не говорили, а наша профессия самая красивая...
Шла 40-я минута полёта, вечерело... На горизонте стали появляться засветки молний...
"Попробуем обойти верхом" - подумал я, и принялся набирать высоту.
Облако оказалось выше, чем предполагали ветродуи! Набрав 14 тысяч я оказался едва над самой верхушкой этого адского месива. Ощущение не из приятных, как по лезвию ножа.
Вдруг, за спиной я почувствовал сильный удар, а затем громыхание. Не может быть - стрелка тахометра на нуле! И тут же предательски замигала ярко-красным лампа "ОТКАЗ ДВИГАТЕЛЯ".
Без двигателя самолёт едва управляем - необходимо включить резервный источник энергопитания. Я дернул за рычаг и с ужасом почувствовал, что тот остался у меня в руке. Сцена достойная великого "Бройлера 747", но мне стало не до смеха. И кто бы знал, что приключения только начинаются.
Времени на раздумья и выбора у меня не осталось и я дёрнул изо всех сил рычаги катапультируемого кресла.
Температура за бортом около -50 °C. Если я не погибну от обморожения, мне точно придет конец из-за «взрывного» воздействия полной разгерметизации на высоте почти десяти миль. А тут еще и гроза, причем прямо подо мной. И если гроза опасна даже для летящего самолета, то о человеке и говорить не приходится.
Поначалу я не почувствовал падения - только быстрое прохождение сквозь воздух. Я как будто стал куском мяса, который швырнули в камеру глубокой заморозки. Почти сразу всё тело защипало от холода. Из ушей, носа и рта пошла кровь - внутренности расширились и тело раздулось. В какой то момент я заметил собственный живот огромных размеров. Никогда раньше я не испытывал таких болей. Единственным преимуществом чрезвычайно низкой температуры стало окоченение — я потерял всякую чувствительность. Несмотря на падение, мне удалось надеть кислородную маску. Чтобы выжить во время такого спуска нужно оставаться в сознании. В момент входа в грозовое облако я обратил внимание на часы - прошло 5 минут со времени катапультирования - значит высота 3 тысячи, но почему не сработал парашют??
Было темно, видимость на нуле, я не понимал где нахожусь. Единственное что я понимал - мне конец. Но вдруг меня что было силы тряхнуло - парашют раскрылся!
Несмотря на то, что вокруг царит тьма, мне стало веселее - я еще жив и спускаюсь на исправном парашюте! Однако, турбулентность усиливалась и ледяные градины забарабанили по лицу. Когда же это закончится, черт подери? Прошло уже 10 минут и я должен был достичь земли. Вдруг я почувствовал что меня с жесточайшей силой порывы ветра несут вверх. И казалось этот стремительный поток ветра никогда не иссякнет. К счастью я был не один, кого болтало вверх и вниз. Чудовищные градины льда страдали от той же участи. Они обрастали замерзающей водой и колотили по мне оставляя синяки. От чудовищного вращения начало тошнить и более не в силах видеть разворачивающуюся картину я зажмурился.
Молнии походили на огромные синие лизвия толщиной в несколько футов. Казалось, они разрезают меня на двое. Я не слышал грома - я чувствовал его кожей. Время от времени приходилось задерживать дыхание, чтобы не захлебнуться в плотных потоках ледяного дождя.
И вот тишина... Мелькнула мысль - я на том свете. Но нет, открыв глаза увидел внизу сосновый бор - приземляемся! Убедившись, что руки-ноги целы я шатаясь побрел искать помощь. Часы показывали 40 минут...40 минут яростной бури в кучево-дождевом облаке.
Зовут меня Уильям Рэнкин, 1959 год.