Есть в Баку удивительное здание. И дело даже не в его архитектурной ценности. Главным сокровищем этого дома является история. История, которая и позволила на берегах Каспия появиться этому изящному особняку. История большой любви и большой трагедии. История, каких бывает очень мало и от этого они особенно дороги. Это история любви Лизы и Муртазы. Исторя, которая навеки останется на улицах Баку.
Муртуза Мухтаров не всегда был богатым человеком. Но сколько он себя помнил - всегда мечтал разбогатеть. И дед мечтал, и отец, да только никому не удалось: как были батраками да аробщиками – нефть на арбах с промыслов возили, грузы осенью-зимой из Баку в Тифлис и обратно, – так и остались.
И Муртуза с братом возили, до тех пор, пока смышленый Муртуза не разглядел свой шанс в большой стройке. В те годы затеяли железную дорогу прокладывать Баку-Тифлис, и продал Муртуза в 1870 году арбу и устроился пятнадцатилетний парень на промысел черпальщиком – нефть из мелких колодцев черпать. Крепкий, выносливый смелый, толковый – судьба приготовила ему особый дар – общий язык с железками находить. Как магнитом тянули они способного Муртузу – все эти приборы, инструменты, машины, все что звякает, крутится и нефть качает. Колодцы стремительно уходили в прошлое – еще до рождения Муртузы, в 1848 году в Баку пробурили первую в мире скважину. Владелец промысла и изменил судьбу Мухтарова: пригляделся к смекалистому парнишке и допустил к железкам, а вскоре и в мастера произвел, и отдал под его надзор все механические мастерские.
Бурили в те годы при помощи канадского станка, а он был деревянный, ненадежный, ломался постоянно на глубине. Муртуза покумекал, повозился, поколдовал – и станок заработал, как часы. И слава о Муртузе пошла по всему Апшерону. Какая у кого неполадка на промысле случится, тот сразу за Мухтаровым посылает. Такой у парня дар был – по шуму и грохоту, по скрежету и свисту мог определять, что за неполадка с оборудованием, что там под землей, на глубине происходит.
Но талант талантом, а Муртуза и сам не плошал. Едва вставши на ноги, нанял Мухтаров учителей-инженеров: обучать его тому, что сами в институтах выучили. И схемы, и чертежи чертить научился, и расчеты делать, и станки конструировать. Не наследством родителей, а трудом собственным разбогател: в 1890-м открыл бурильную контору и начал брать заказы. И опять чудесами прославился: взял подряд да и пробурил скважину аж больше километра глубиной! Дипломированные инженеры дивились: в мягкой да рыхлой породе столь глубоких скважин прежде бурить не решались. А Муртуза, знай, в усы посмеивается, да станок новый чертит. В 1895 году государственный патент получил – на "бакинскую бурильную систему»! Название, правда, не прижилось, станок прозвали просто "Мухтаров", под этим именем он и в мире известность приобрел, экспортировали его в разные страны. А к концу века развернулся Муртуза, и целый завод бурильного оборудования в Биби-Эйбате отгрохал – первое, между прочим, в России предприятие по производству нефтяного оборудования. А рядом трехэтажный дом для рабочих и служащих, чтобы самых лучших специалистов привлечь – понял Мухтаров, что от умных да способных людей прибыль предприятию больше. Потом и участки нефтеносные начал прикупать, своими промыслами разжился, составил такое состояние, что в лучшие люди Баку вышел.
Не сиделось Муртузе на месте. По всему Северному Кавказу, по России, по заграницам разъезжал, сам лично контракты заключал, контакты налаживал. Вот и в Беслане остановку сделал, не ведал, только что привела его сюда сама судьба. Всю оставшуюся жизнь был Муртаза судьбе благодарен – она, счастливая, будто толкнула его к генералу, едва тот закончил молитву. Муртуза представился, был удостоен благосклонной беседы и приглашения в дом, во Владикавказе, где славный генерал проживал с супругой и шестью детьми. Начальник кадров кавалерийского запаса генерал-майор Хамби Туганов принял нового бакинского знакомого со всем уважением. "Вот дочери мои: меньшая Алима, средняя Фатима и…"Новый знакомый уже не слушал: как слушать, когда поразил гром? Лиза, старшая Лиза, нежный цветок в вазе из благонравия и отменных манер, яркие живые глаза в пушистой оправе черных, как смоль, ресниц, персиковые щеки, пунцовые губы, тонкий стан. Лиза Туганова! И Муртуза в тот же момент решил: "Женюсь!"
Оказалось, не так все просто. Аристократы Тугановы не пришли в восторг от предложения. Кандидат нувориш и происхождения самого простого. В дом пригласить, встретить с почтением, за стол посадить – это со всем удовольствием. Но отдать любимую дочь– не бывать такому! Да только упорство Муртузы не уступало его силе и талантам. Штурмом не получилось, так он эту крепость осадой взял! Сдались Тугановы – какой же родитель счастья ребенку своему не желает, любви супружеской крепкой, мужа верного, любящего? Такую любовь, как у Муртузы с Лизой, увидеть только – и то удача! Часами ровно голубки воркуют, и смех ее счастливый по дому колокольчиком звенит.
В благодарение Аллаху и в честь генерала Туганова решил Муртуза возвести во Владикавказе великолепную мечеть о двух минаретах. Городская управа выделила на левом берегу Терека участок, Мухтаров пригласил архитектора Иосифа Плошко, уже отметившегося постройкой в Баку великолепного дворца "Исмаиллийе", и лично оплатил строительство. Вышло чудо-чудное, диво-дивное, символ Владикавказа и объект культурного наследия до нынешних времен.
Но это позже было. Сначала была свадьба, пышнее которой еще во Владикавказе не случалось! Долгие годы тот праздник вспоминали. На обручении 30 джигитов в белых черкесках и белых папахах, с кинжалами и саблями на боку внесли в дом невесты тридцать подносов-хонча. Ох, что это были за хонча: отборные фрукты горой, сладости разные, золотые кольца, серьги, ожерелья с камнями драгоценными глаза слепят. А свадьба еще богаче была, еще пышнее: семь дней и ночей блюда носили, и вино лилось ручьем, музыка по округе во все концы разносилась. А увозил невесту из дома в Баку белый экипаж, серебром изукрашенный, специально выписанный из Варшавы, а вокруг эскортом тридцать молодых всадников в белых черкесках и на белых скакунах. Какая девушка о такой свадьбе не мечтает?
В свадебное путешествие поехали за границу. Париж, Италия, Венеция с ее каналами и палаццо. Где-то в Европе увидела Елизавета Хамбиевна сказочный дворец. Долго Мухтаровы гуляли вокруг рука об руку, детали разглядывали: арки, колонны, шпили. "Вот бы в таком пожить", – обронила Лиза. Муртуза запомнил. А как только вернулись, позвал к себе любимого архитектора, из поляков, Иосифа Плошко. И участок напротив собора Александра Невского купил. Долго с властями спорил – из самого Санкт-Петербурга разрешение на постройку получил.
Дворец с иголочки встал на Персидской и вызывал любопытство прохожих. Отправились на прогулку и Мухтаровы. Лиза узнала дворец, смотри, говорит, мы такой же видели в путешествии! А чей он? Спросила у швейцара, а он говорит, это ваш дворец, ханум. Тут Лиза и обомлела! Мухтаров ничем не выдал волнения: "Твой, твой дворец!", – махнул рукой с деланным спокойствием. Лиза аж расплакалась. А через минуту, глотнув комок, она тихо вымолвила: "Мой дворец? Люблю тебя, Муртуза!"
Любовь и согласие четы Мухтаровых не омрачала даже бездетность. Все силы своих щедрых душ они отдавали друг другу и дарили чужим детям. В сказочном палаццо на Персидской улице Лиза-ханум и Муртуза-ага организовали пансион для девочек. А сами усыновили детей брата Муртузы Мухтарова. Мальчик, правда, скончался маленьким, и Лиза с Муртузой горько оплакали потерю. Но дочка, Умия, выросла редкостной красавицей и умницей.
Баку начала ХХ века – праздник жизни, которая удалась. Быстро вошли в моду дачи, и тут Мухтаров – один из первых. О его саде в Мардакянах с восторгом рассказывает книга Манафа Сулейманова "Дни минувшие": Тысячи кубометров плодороднейшего чернозёма привезли сюда на баржах по морю, а затем доставили к месту на арбах и верблюдах. Чтобы обеспечить сад, бассейны и фонтаны водой, в пяти местах прорыли колодцы глубиной в сорок метров, соорудили специальные хранилища. В летний зной обитатели виллы Мухтарова собирались на небольшой площадке, расположенной на глубине сорок метров. Здесь было прохладно в любое время года. Хозяева и гости ели фрукты из сада, мороженое, пили шербет, кофе, изысканные вина. Желающие могли сесть в нарядные лодки и поплавать в бассейне, который имел поистине гигантские размеры: тридцать метров в ширину, пятьдесят в длину и тридцать в глубину. На берегу играли сазандары, пели певцы, приглашённые из Баку, Шуши. Чуть ниже большого четырёхугольного бассейна располагался изящный круглый бассейн, день и ночь журчавший фонтанами".
Светская жизнь расцветала махровым цветом, внезапно разбогатевшие нефтяные магнаты веселились без конца – бал сменялся концертом или спектаклем, а то соединялся с ними в единое торжество. Жены старались затмить друга друга блеском драгоценностей, перещеголять шляпкой и нарядом, затмить красотой. Но Лизе Мухтаровой нет равных: она – царица балов, она – властительница сердец. Вихри светской жизни Баку кружат очаровательную Лизу ханум, но не заслоняют главного дела ее жизни. Подобно дамам своего круга и сильно опережая их, Лиза Мухтарова от всей души творит добрые дела. Ради ее прекрасных глаз восточные богатеи выкладывают на благотворительных обедах, балах, в лотереях немалые суммы на сироток, на детские больницы, на борьбу с туберкулезом и другими напастями того времени.
Имя Лизы ханум Мухтаровой изобильно встречается на пожелтевших страницах бакинских изданий, справочников и календарей. Она – активнейший член благотворительного общества "Детская больница", она – член правления Бакинского отдела Кавказского общества борьбы с туберкулезом, содержавшего амбулаторию, она работает в Бакинском Мусульманском просветительском обществе "Ниджат", то есть "Спасение". В 1914 году общество "Ниджат" основало "Мусульманское Дамское благотворительное общество" и Лиза Мухтарова его возглавила. В первых рядах дарителей и жертвователей муж, Муртуза: взял, к примеру, и подарил участок земли площадью в 1 десятину 2200 квадратных сажень в поселке Гала.И деньги на строительство двух сиротских домов тоже дал Муртуза. Среди прочих меценатов Баку Мухтаров в первом ряду: у толкового и добросовестного коммерсанта превосходная репутация щедрого и разумного благотворителя.
Широкая натура, западник и поборник просвещения, Муртуза попечительствовал в гимназиях и реальных училищах, строил школы, содействовал распространению грамотности среди горцев, учреждал стипендии, боролся с суевериями и предрассудками, для чего издавал в Баку газету "Таракки". И во всех его делах - где незримо, а где и наоборот, весомо принимала участие любимая жена-единомышленница.
В начале 1918 года бакинская спокойная жизнь закончилась. Бакинские комиссары, резня, война всех со всеми, английская оккупация – события сменялись с головокружительной быстротой. Кое-кто из нефтемагнатов начал собирать чемоданы в эмиграцию. Но не Мухтаров – он смеялся над трусами. Но доводам разума он все же уступил – отправил дочь с мужем Садыхом Ахмедовым в Батум. И Лизу ханум с ними.
Елизавета Хамбиевна уезжать не хотела. Как оставить Муртузу в лихой час? Но, может быть, впервые в их безоблачной жизни, Мухтаров любимой жене не уступил: "Поедешь и точка!"
28 апреля 1920 года в Баку вошла Красная армия с самыми погибельными для миллионщиков-промышленников последствиями. Пошли аресты. И за Мухтаровым тоже пришли. "Он жил, как мужчина, и умер, как мужчина," – скажет потом Шамси Асадулаева, дочь другого бакинского нефтемагната, выросшая в эмиграции. Во двор Мухтарова, выложенный плитами итальянского мрамора, въехали конные красноармейцы. Муртуза появился на балконе: кто посмел? В перестрелке не уцелел никто: последнюю пулю Муртуза пустил себе в сердце. Но дрогнула рука, и два бесконечных дня Мухтаров истекал кровью. Путь из Батума в Баку в ту пору был долгим, и, добравшись до Персидской, Лиза ханум обнаружила разоренный дом и чужих жестоких людей. Большевики великодушно позволили ей жить в подвале собственного дома. Потом в Баку ходили разные слухи: то ли переехала Лиза ханум Мухтарова в Стамбул, то ли поехала дальше – в Марсель. Все слухи едины в одном: след ее затерялся где-то в середине 50-х.
Судьба дворца тоже оказалась нелегкой. Побыв Клубом освобожденной женщины Востока дворец на Персидской был передан в ведомство ГорЗАГСА. Здесь торговал "Салон для новобрачных" и жарились для них же шашлыки. И даже сауна, рассказывают, на чердаке топилась – в смутные постперестроечные времена. Когда-то устланный роскошным мрамором двор превратили в помойку. Истерзанный Дворец счастья едва не пошел под снос, но с 5 июля 2012 года там снова играют свадьбы. Нынешняя азербайджанская власть бережно отнеслась к прошлому и распорядилась начать реставрацию мухтаровского особняка. Проект, подготовленный французскими, итальянскими и азербайджанскими специалистами, бережно воссоздал бесценную красоту. Реконструкция вернула к жизни более 12,5 тысяч декоративных элементов интерьера. Дворец счастья Муртузы и Лизы остался Дворцом счастья – для молодых бакинских пар и памятником великой любви Лизы и Муртузы Мухтаровых.
Фото и материал: собственность OMG Kazakhstan.