Сын
За что я благодарен своей матери сейчас? Наверное, за то, что в детстве вызывало у меня раздражение. Как и любой мальчишка, я любил болтаться на улице, играть с друзьями, но мать делала все, чтобы у меня оставалось как можно меньше свободного времени. В дошкольном возрасте я посещал гимнастику и кружки по подготовке к школе. В первых классах я ходил на плавание. Я был сущим лентяем, и когда спустя три месяца мать пришла на показательное выступление, то не увидела явных моих успехов. Не желая выполнять сложные задания, я за пятнадцать минут до окончания занятия солгал тренеру, что у меня болит голова. Тот мне поверил, и остаток времени я провел сидя на скамейке. Довольный собой, я вышел из раздевалки, и мои глаза столкнулись с разъярённым взглядом матери.
Едва мы вернулись домой, она на повышенных тонах выразила мне свое раздражение и высказала нелестные мысли обо мне. Потом она села на диван и неожиданно расплакалась. А мне стало стыдно. Я подошел к ней и, обнимая, попросил:
– Мам, ну, пожалуйста, не плачь. Мам, прости меня.
– Ну как ты не поймешь, – всхлипывая, произнесла она. – Я делаю это для тебя. Ты должен уметь плавать.
На последующих занятиях я старался и вскоре добился таких показателей, что тренер предложил матери перевести меня в старшую спортивную группу.
Но у матери, хотя она была довольна моими успехами, были уже другие планы: я стал посещать занятия по айкидо.
– Мужчина должен уметь себя защитить, – объяснила мне мама.
На этот раз я беспрекословно был с ней согласен. У меня, и, я думаю, как и у любого другого мальчишки, бывали стычки со сверстниками. А некоторых одноклассников хотелось поставить на место раз и навсегда. Я даже представлял себе такие ситуации. Но тренер на примерах объяснил мне, что бесконтрольное применение силы не является поведением разумного человека, и впоследствии я показывал силу только в крайнем случае, когда разрешить ситуацию по-другому уже не получалось.
В подростковом возрасте я занимался современными танцами. Еще успешно окончил курс по обучению игры на гитаре.
– Девушки тянутся к парням, умеющим хорошо танцевать и петь под гитару, – советовала мне мама.
И скоро я убедился в правдивости её слов.
Кроме вышеперечисленных занятий я в разное время окончил курсы программирования, изучал два языка. Мама также следила за школьными предметами. Если я не мог сам разобраться в какой-либо дисциплине, она тут же нанимала мне репетитора.
О моей службе в армии мать начала задумываться заранее. Ее целью стали элитные войска. В них можно было попасть, имея хорошую физическую подготовку и безупречную внешность. По этой причине мама просила меня не делать татуировки. Сына её подруги не взяли в хорошие войска даже по договоренности из-за обилия татуировок на теле.
О службе в армии я ничего плохого сказать не могу. Да, там дисциплина, да необходима выносливость, но там я чувствовал, как становлюсь мужчиной. И командование оценило меня, обещало дать рекомендации для поступления в военный престижный вуз.
Когда я спросил совета у матери, она сказала:
– Если ты этого действительно хочешь, я буду за тебя только рада.
– Действительно? – переспросил я.
– Любимая работа одна из составляющих счастья.
Я был удивлен ответом матери, потому что на этот раз она безоговорочно предоставила выбор мне.
А потом я вспомнил. В молодости мама хотела поступить в медицинский университет. Она мечтала стать косметологом-дерматологом. Но ее отец, мой дед, убедил маму поступить на экономический факультет. Потом призвание взяло свое, и она все же получила необходимую профессию. Но сколько времени было упущено! Сейчас мать не жалела ни о чем. Она стала лучшим и довольно известным косметологом в нашем городе. Запись к ней была за месяц. И выглядела мама всегда потрясающе и только на тридцать.
Из армии я вернулся в ноябре. До поступления в вуз у меня было полгода свободы. Но моя свобода имела определенные ограничения: я не имел своих денег. Мама дала понять, что готова меня кормить, покупать необходимые вещи, а на остальное я, как совершеннолетний молодой человек, должен был заработать сам.
В декабре я без труда устроился в салон сотовой связи. Делать показатели продаж у меня получалось легко. Сумма моей премии росла с каждым месяцем. Вдобавок в магазине я обрел новых друзей, а в январе на должность кассира к нам пришла Катя. Она была легкой в общении и как я любила подурачиться.
Мне нравилось наблюдать за ней после работы. По вечерам она выходила из раздевалки, одета в очередное коротенькое платье. Я любовался ее стройными ножками. Катя была, словно статуэтка, имела небольшой рост и точеную фигуру. Она умела и любила ухаживать за собой, совсем как мама. Катя заметно оживилась, когда узнала, кем является моя мать. А когда я пригласил ее домой, она была восхищена четырёхкомнатными апартаментами в хорошем районе города. А вот знакомить со своими родителями она меня не спешила. Позже я понял почему: Катя проживала в двухкомнатной хрущёвке, причем одна комната была проходной, а ее отец периодически уходил в запои.
Но для меня это не имело никакого значения, потому что я влюбился в Катю, в мою игривую нежную статуэтку.
В марте было необходимо делать первые приготовления к поступлению: съездить в Москву, навести справки, записаться на подготовительные курсы. Но вместо того, чтобы покупать билет, я объявил матери, что не поеду в столицу.
– Почему? – спросила она.
– Катя не хочет уезжать из города, – после паузы ответил я.
– А при чем здесь она?
– Она моя девушка, – напомнил я.
– Ты хочешь жениться? – брови матери поползли вверх.
– Пока мы хотим жить вместе.
– А потом?
– Поступлю куда-нибудь заочно. Буду работать.
– Продавцом?
– Что плохого в этой профессии?
– А что хорошего, когда человек отвергает мегашанс, который дает ему судьба? Ты хочешь стать как отец? Работа-диван-работа и пиво по пятницам. Никакого развития и ноль целей? – разозлилась мать.
Мой отец действительно был скучен и бесперспективен. Именно поэтому мать с ним развелась, когда мне было четыре года. После развода у мамы были поклонники, но она так ни с кем даже не сожительствовала. Как она любила говорить: «Достойные женаты, а недостойным в моем доме не место». Ее приоритетами всегда были я и работа.
– Ты не права, я честно окончил все кружки и курсы, которыми ты меня заваливала. Я достаточно поработал. А сейчас я устал, я хочу просто жить.
– Но ты же сам хотел поступать в военное? – напомнила мать.
– Я передумал.
– Нет. Ты разленился. Ты больше не хочешь работать над собой и над своей жизнью. Это неправильно, – мягко заметила мать.
– Это моя жизнь и мои правила, – на этот раз разозлился я.
Мой повышенный тон должен был стать началом спора, но мать неожиданно промолчала. Несколько секунд она смотрела на меня рассеянным взглядом.
– Поговорим завтра, мне надо подумать, – наконец, бросила мать и вышла из комнаты.
А утром за завтраком мама сказала мне:
– Ты прав, ты вырос и заслуживаешь жить, как считаешь нужным. А мне пора заняться своей жизнью. У меня есть квартира-студия в новостройке. Я купила ее, чтобы сдавать, но как-то руки не дошли. Можете с Катей там поселиться. Мебель со своей комнаты разрешаю туда забрать. Вы оба работаете, поэтому коммунальные услуги оплатить сможете и прокормить себя тоже.
Я посмотрел на мать с удивлением. Если честно, я не ожидал такой уступчивости с её стороны.
Катя торопила меня, поэтому мы перебрались в квартиру спустя неделю.
Сначала меня смутила теснота нового жилья, но я быстро привык, а Катя была очень рада уйти от родителей. Денег иногда хватало впритык, но мы не унывали.
Мать к нам заглянула только однажды. В подарок на новоселье она привезла комплект постельных принадлежностей, а Кате протянула коробку с логотипом известной марки белья. В ней лежала бирюзовая сорочка с инициалами Кати, вышитыми на груди. Я получил в подарок денежный сертификат любимого магазина мужской одежды. Надо отдать должное маме, сумма оказалась внушительной.
Теперь с мамой я общался редко. Сама она мне почти не звонила. Однажды когда я набрал ее номер, то с удивлением узнал, что она отдыхает на морском побережье. Похоже, она, как и обещала, стала заниматься своей жизнью.
С Катей у меня были замечательные отношения. Только в последнее время я стал замечать, что иногда после получения сообщения она начинает нервничать, закрываться в туалете с телефоном.
Первый раз она ответила, что незнакомый парень ошибочно прислал ей СМС, а
во-второй я сделал вид, что ничего не заметил.
Однажды сообщение пришло, когда она находилась в ванной. Я разблокировал телефон и прочитал: «Привет, крошка. Я соскучился. Когда увидимся?»
Крошка, соскучился, увидимся?! Буквы поплыли перед глазами. Первое что захотелось, это сорваться в ванную и устроить Кате допрос с пристрастием. Но я решил позвонить ЕМУ. ОН взял трубку после второго гудка.
– Наконец-то! Привет, крошка! Что твой вышел?
– Кто это? – рявкнул я.
– А как ты думаешь? – с издевкой произнесли в ответ.
– Кто ты? – проговорил я сквозь зубы.
– Она моя. Ты лишь промежуток, – неожиданно сообщили мне.
– Я не верю, – только и сказал я.
Я действительно не верил. Наши отношения с Катей казались такими гармоничными. Она не могла. Нет!
– Тебе доказательства нужны? Хорошо, я привезу. Где встретимся?
– Что привезешь?
– Увидишь.
Я назвал адрес ближайшего торгового центра.
– Через полчаса у эскалатора, – проговорил незнакомец.
Катя выключила воду в ванной. Сейчас она вытрет тело полотенцем и подойдёт ко мне, требуя поцелуя. Вот только я не хочу её видеть, смотреть в её лживые глаза. Накинув ветровку, я выбежал из квартиры.
В торговом центре долго ждать не пришлось. Едва я встал у эскалатора, как ко мне подошел чересчур смазливый и слишком ухоженный молодой человек. Он молча протянул мне небольшой пакет. Я заглянул внутрь. Там лежала бирюзовая ткань. Я развернул её. Это была сорочка Кати с её инициалами. Я пошатнулся, и внезапная острая боль пронзила мое тело. Неужели она все-таки смогла?!
Я поднял взгляд. Парень исчез. Вероятно, он поспешил уйти, чтобы избежать драки. И правильно сделал. Сейчас я бы с удовольствием выместил на нем всю свою злость.
Дома я с порога накинулся на Катю, требовал показать мне бирюзовую сорочку. Она ответила, что не помнит, куда её положила, что вещь как будто исчезла несколько дней назад. Тогда я вытащил сорочку из пакета и помахал перед её лицом.
– Так, это ты ее забрал? – удивилась Катя.
– Нет! Мне её отдал твой любовник, – рявкнул я.
Глаза Кати в растерянности забегали:
– Какой любовник?
– Тот, кто тебе пишет.
– Я же говорила тебе, что не знаю кто это. Такое ощущение, что меня хотят подставить.
– Кто? Кому ты нужна? – не поверил я.
Катя на секунду замерла, размышляя, а после посмотрела мне прямо в глаза и произнесла:
– Это твоя мать. Она меня никогда не любила.
После этих слов я окончательно обезумел:
– Моя мать?! Да она ничего плохого о тебе не говорила! Пошла вон отсюда, шваль!
Я достал с антресолей дорожную сумку и принялся беспорядочно собирать её вещи. Катя неподвижно стояла и с недоумением наблюдала за мной.
– Переодевайся давай. Я вызываю такси, – заорал я.
Воспитание не позволило мне просто выкинуть ее из квартиры. Я донес сумки к машине и даже заплатил таксисту, только бы избавиться от Кати как можно быстрее.
И наконец, такси исчезло за поворотом. Катя до последней секунды не отрывала от меня взгляд.
Я вернулся в квартиру, посмотрел на открытые створки шкафа, разбросанные вещи. Итак, я могу напиться или попытаться выместить свою злость и обиду в спортзале, но это принесет мне лишь временное облегчение. По-настоящему вернуть мне равновесие могла только мать.
Я был очень вспыльчив в начальных классах. То ли не умел себя вести, то ли не мог контролировать чувства. Однажды мать попросила меня нарисовать свою злость на бумаге. Я изобразил ее в виде черного лохматого человечка. Потом мама сказала разорвать лист на мелкие клочки и смыть в унитаз.
Я последовал ее совету, и мне действительно стало лучше.
– Плохие эмоции нельзя держать в себе. Они разрушают тело и душу, но и вымещать их на других людях глупо, – объяснила тогда мама.
Впоследствии она обучила меня аутотренингу и различным способам расслабления.
Сегодня, как никогда, я вдруг захотел увидеть свою мать.
Я набрал её номер и произнес:
– Привет. Ты дома? Я хочу прийти.
– Жду, – только и ответила она.
Мать
Я была неуравновешенной плаксой, когда встретила своего первого и, как оказалось впоследствии, единственного мужа. У меня были сложные отношения с родителями, я занимала должность экономиста на нелюбимой работе. Почему нелюбимой? Эта деятельность была мне неинтересна и никак меня не развивала.
И вместо того, чтобы что-то делать со своей жизнью, я ждала «принца», который бы избавил меня от проблем. Вот только тогда я еще не знала, что единственный человек, который может меня спасти – это я сама.
Это в сериалах и сказках появление «принца» избавляет от трудностей, а в реальности муж принес в мою жизнь дополнительные сложности. И только после череды неудач и разочарований я поняла, что необходимо что-то предпринимать самой. Я кардинально поменяла профессию, поступила в медицинский вуз. Я развелась на последнем курсе и тогда же решила для себя, что сыну дам максимальное количество навыков, необходимых для жизни. Еще я хотела вырастить его зрелой целеустремленной личностью и дать ему хороший старт. Я понимала, что для его же блага должна отпустить его в определенный момент, отойти на задний план. В детстве и юности я контролировала его развитие. И чем старше он становился, тем сильнее я обожала творение своих рук. Но при этом я никогда не носилась с сыном, как наседка с цыпленком. Я постаралась выстроить с ним дружеские отношения, и сын никогда ничего от меня не скрывал, а в сложные минуты приходил за советом.
Конечно, матери растят своих сыновей для других женщин, но только вот Катя меньше всего подходила моему сыну. Ее желаниями всего-то были иметь рядом надежного парня и уйти от родителей. Она тормозила его развитие, и я понимала почему. Катя справедливо опасалась, что едва мой сын встанет на новые ступени, как тут же потеряет к ней интерес.
Я была очень разочарована и раздражена, когда узнала, что сын решил отказаться от большого будущего, осесть в провинции, работать продавцом, а вечерами полёживать на диване с любимой, но виду не подала. Нравоучениями я бы ничего не добилась, только испортила отношения с сыном.
Не желая жить с этой ограниченной кулёмой, я отселила парочку в квартиру-студию и совсем не помогала деньгами. Хотя и понимала, что скудные доходы их не разлучат.
Я обдумывала свой план, отдыхая на море, а воплотить его в жизнь, мне помог постоянный клиент. Парень был выбран еще и потому, что я знала о нем кое-какую информацию, на случай если бы он решил меня впоследствии шантажировать.
Когда сын позвонил и изъявил желание прийти, я не задала ему ни одного вопроса. Я знала своего сына и могла с легкостью предугадать его реакцию на то или иное событие.
Я открыла дверь.
– Мне плохо мам. Успокой меня, – только и сказал он.
Его лицо было чрезмерно бледным, а под глазами появились темные круги.
Мы прошли в зал. Я положила его на коврик для йоги без подушки, включила расслабляющую музыку, зажгла свечи. Сын закрыл глаза, а я принялась делать короткие прикосновения ладонями к его голове, рукам, туловищу. Сын, казалось, успокоился и уснул, но когда моя рука коснулась области сердца, он резко повернулся набок и зарыдал, согнувшись пополам. Я попросила сына лечь на диван и дала ему снотворную таблетку. Вскоре он заснул. Я поправила его одеяло и вышла из комнаты.
В тот вечер я ни единого раза не упрекнула себя в жестокости. Наоборот, истинное величие рождается в страданиях. В данном случае разочарование сделает личность более зрелой, разобьёт ненужные иллюзии. И лучше если это происходит в юности до официальных отношений и плохо, когда – в браке. Развод стоит больших нервов и негативно отражается на детях.
И главное, сын со временем бы пожалел, что отказался от карьеры. Подведение жизненных итогов у него бы обязательно произошло если не в тридцать, то в сорок лет точно. И тогда бы он очень пожалел. В нашем меркантильном мире любовь быстро изнашивается, а такие чувства, как гордость и тщеславие вечны.
Сын заговорил о поступлении в столичный вуз уже на следующий день. Я понимала, что пока он только хочет сбежать и всячески способствовала его побегу. Хотя мне, по сути, делать ничего не пришлось. За спиной сына я уже подала документы, записала его на краткосрочные курсы, договорилась с репетиторами. Мне оставалось только купить билеты.
Лучшее средство от душевной боли – это занятость. Сын много работал над собой, чтобы стать курсантом. А я никогда не сомневалась в его поступлении.
Сын остался в Москве, а я уехала в родной город. Мы виделись только во время каникул, я навещала его в столице, и оттуда мы уезжали в туристическую поездку. Сын посетить родной город не стремился, а я сама всячески избегала такой ситуации. Кто знает, удалось ли ему окончательно забыть эту Катю?
Только после второго курса сын познакомил меня с новой девушкой. Это произошло в одном из парков столицы. Я увидела подтянутого курсанта, а возле него девушку в такой же форме.
– Мам, знакомься это Марина. Она учится на первом курсе, – произнес сын.
Девушка с удивлением посмотрела на меня:
– Мама? Вы больше похожи на старшую сестру.
– Да, мне всегда тридцать, – усмехнулась я.
В тот день нам удалось полноценно пообщаться: мы гуляли по городу, потом ужинали, ходили на концерт.
Марина показалась мне умной, целеустремленной. Она станет отличной спутницей и помощником в карьере. При этом вряд ли захочет отказаться от своей профессиональной деятельности. И это правильно.
– Как тебе Марина? – в конце вечера спросил сын.
Мы как раз вышли из концертного зала, а Марина ненадолго отошла в сторону, чтобы ответить на звонок.
– Она замечательная, – улыбнулась я.
Рядом с нами притормозил джип. Из него вышел стильно одетый молодой человек.
– Сын, знакомься, это Гриша. Мы уже полгода живем вместе, – проговорила я.
Сын хитро прищурил глаза.
– И сколько Грише лет? – спросил он.
– Мне всегда тридцать, – ответили ему.
– Пока тридцать, – уточнила я и улыбнулась: – А что имею право пожить для себя, сыну я старт обеспечила.
–Я не подведу тебя, мама, - пообещал сын обнимая.
Связь матери с ребенком самая яркая и незабываемая при рождении дитя. По мере взросления нить становится все менее видимой, но от этого она не делается слабее. И эта невидимая нить будет соединять меня с сыном до той поры, пока я жива.