Предыдущие части:
Часть 1
Часть 2
Папарацци выходят на охоту
В день, когда произошли события, о которых мы хотим рассказать, солнечного затмения не предполагалось, и вслед за ночью, как всегда, наступило утро. Народ начал подтягиваться к «Караван-сараю». Кладовщик Ануфрий Всеволодович, работающий по совместительству хранителем очереди, периодически проходил перед ней, как командир перед строем солдат, и пересчитывал «паломников» вслух. Каждый запоминал свой номер в очереди, как собственное имя. А тех, кто забывал, Ануфрий Всеволодович под одобрительные возгласы стояльцев ставил в хвост. Отлучиться из очереди можно было только по уважительной причине: или в туалет, или, в случае инфаркта, в реанимацию.
В это благословенное утро неподалёку от «Тихой заводи», ещё не успевшей превратиться в марширующее на месте праздничное шествие, стояли два молодых человека. Они не спешили присоединиться к очереди и о чем-то оживлённо препирались. Это были папарацци Питер и Джим.
Была у Питера маленькая слабость: писать начало репортажа на рассвете, а потом показывать другу. Если тот сердился, значит, материал обречён на успех. Если равнодушно бросал: «Посмотрим» — значит, материал обречён на мусорную корзину. Джим так часто выбирал второй вариант, что Питер из чувства экономии уже давно начал писать начало репортажа на туалетной бумаге.
Вот и в это утро Питер передал Джиму рулон и ждал, какова будет его реакция. Глаза Джима заскользили по бумаге, словно попавший на крючок угорь.
«Очередь змеилась среди переулков. С высоты птичьего полёта могло показаться, что вы попали в новую Венецию. Но только между домами плескалась не вода, а человеческая плоть, которая общалась, жила своей жизнью, как и положено всякой уважающей себя очереди. Люди стояли за дефицитом. Это слово здесь даже дети научились произносить, зажмурив глаза, с придыханием и почтением, словно фамилию президента».
Потом Джим стрельнул глазами в друга, словно метнул молнии, и опять углубился в чтение, одновременно бурча что-то себе под нос.
«Ты-ту, та-та, ту-ту, та-та, — быстро прожевав несколько фраз, Джим перешёл к последней:
«А невыдержанных попросим удалиться к пахучему месту за заборчиком, где, как донесла народная молва, облегчался сам Александр Македонский перед походом на Сибирь».
Джим скривился, словно глоток аперитива попал не в то горло, и презрительно процедил сквозь сжимающие сигарету зубы:
— Ты в своём уме? Это то же самое, что мы писали в прошлый вторник. Думаешь, у Гангрены память отшибло?
— Не знаю, — признался Питер. — Если ты и на ней пробовал свой фирменный удар, который вчера мне показывал, то наверняка отшибло.
— Ага, значит, сработало! Что же ты мне сразу не сказал? Клин клином вышибают. Давай ещё раз врежу, с другой стороны? — Джим начал многозначительно разминать кисти рук.
— Что, руки чешутся? Так врежь вон тому лысому черту, который в очередь без очереди хочет влезть! — миролюбиво предложил Питер.
Джим сделал оскорблённое в лучших чувствах лицо и произнёс пророческую фразу:
— Нет! Сберегу фирменный удар для важного случая!
Потом задумчиво спросил Питера:
— Питер, а насчёт Александра Македонского — это не перебор?
— Это факт, Джим! Вернее, факт то, что Македонский Сибирь завоёвывал. Читал недавно, что в устье Амура отрыли древние пушки, на которых была надпись на старославянском: «Александр Македонский здесь был и пушки зарыл». А уж заходил ли он по пути в Пошёлвонск или нет — это уже детали. Вполне мог и зайти.
Затишье перед бурей
Чтобы товар стал дефицитом, его нужно выбросить. И не куда-то, а туда, где его на всех желающих не хватит. Например, в « Караван-Сарай».
Никто не знал, что выбросили на этот раз. Питер и Джим смело ринулись навстречу судьбе. Сегодня Питер играл роль сеятеля, а Джим собирателя слухов. Питер занял диспозицию в начале очереди, среди счастливчиков, которым предстояло отстоять до открытия склада дефицита всего три часа. Для проникновения в очередь без очереди он использовал свой фирменный удар, исполненный вполсилы. Потом привычно вывернул голову назад и, заметив стоящего в конце очереди Джима, заорал хорошо поставленным базарным голосом, пролетевшим над толпой, как фанера над Парижем:
— Просили больше не занимать! Товара на всех не хватит!
Джим сделал нарочито обиженное лицо и взмолился:
— Пожалуйста, господа, будьте милосердны, я эту штуку два года ищу. Жена обещала порвать с любовником и вернуться домой, если я её достану. Не могу же я уйти просто так, вдруг повезёт, и на меня товара хватит?
Над толпой воцарилось напряжённое молчание, словно после артобстрела перед началом наступления.
— Я не возражаю, — осторожно отозвался стоящий впереди Джима старик в роговых очках. — Кстати, — смущённо кашлянул он в сухой кулачок, — а за чем мы, собственно, стоим?
По очереди пробежала волна оживления. Раздалось несколько предположений, в диапазоне от зубных протезов до сенокосилки.
— Я пришла за дамскими швейцарскими часами! — громко возвестила женщина неопределённого возраста, с красным бантом на шее. — Настоящие «Ланге и сын», но по цене китайской штамповки. Сказали, не более двух штук в одни руки будут давать.
— Ну, мне дамские часы ни к чему, — хмыкнул толстяк в клетчатой кепке. — Что я, баба?
— Да их с руками у вас оторвут! — возмутилась дама, и её лицо от негодования окрасилось в цвет банта. — Вы что, не понимаете, сколько стоит настоящая Швейцария?
— Позвольте! — воскликнул старик в роговых очках. — Мне сказали, что выбросили японские универсальные линзы для глаз. Они самопроизвольно настраиваются, обеспечивая стопроцентное зрение! Клянусь своей глаукомой!
— Чушь собачья! — выпятил губу субъект в кепке. — Таких не существует ни в природе, ни за её пределами.
— Говорят, новая технология, — встрял Джим. — Они регулируются мышцами глаз и сами корректируют зрение. Мне как сказали, что их завезли — я сразу сюда.
— Я вам говорю, часы тут! — взвизгнула задетая за живое дама.
— На всех ширпотреба хватит, — примирительно сказал Питер. — Крупная фирма разорилась и срочно распродаёт уникальные гаджеты. Уж не знаю, что именно, но кое-что урвать наверняка успеем.
Полковник Злоуумывальников (или Злоумышленников) внезапно проснулся и с непривычной для его солидного возраста прытью поскакал на одной ноге, целясь в кого-то костылём. Но бабка Варвара, успевшая сходить домой с инспекцией процесса перегонки, непреодолимым препятствием встала на его пути. Подслеповатый, как носорог, полковник, опознав знакомый силуэт и уловив приятный хлебный запах самогона, успокоился. Бабка Варвара дала ему хлебнуть два глотка из принесённой бутыли, а затем скомандовала:
— Пшёл на место, Ирод!
Этот оклик бабки Варвары, признанного знатока человеческих душ, заставил служивого послушно зашкандыбать на исходную позицию. «Пол-охраны», как за глаза называли разжалованного полковника, пошёл на место, словно дрессированный пёс, виляя вместо хвоста костылём. С чувством исполненного долга он вскоре забылся в храпе на своём посту — старом ящике из-под рома, не обращая никакого внимания на впивающиеся в задницу гвозди.
Продолжение: Часть 4