Лёня Шилов стоял у почтового ящика и рассматривал повестку в Горотдел милиции с приглашением «для беседы» и раздумывал, где же они могли «проявить» себя, если его уже вызывают в милицию. Понимая, что, если приглашают для беседы, то ничего страшного не предвидится, он всё же допускал, что эта надпись может быть успокоительной милицейской уловкой.
Лёня неделю назад вернулся из армии и с друзьями, такими же дембелями, зависали, с обычными возлияниями, днём в парке, а вечерами на танцполе, поэтому он стал прикидывать, где они или кто-то из его приятелей могли вступить в конфликт с законом, понимая, что просто так бы не вызвали.
Утром он, в назначенное время, постучал в дверь и вошёл в кабинет, указанный в повестке.
- А-а! Такие парни нам нужны, - радостно произнёс, сидящий в кабинете, офицер, прочитав повестку.
Он стал убеждать Лёню, что именно комсомольцы, отслужившие в армии должны пополнять ряды доблестной Советской милиции и стоять на страже спокойствия и счастливой жизни трудящихся, а напоследок озвучил «золотые горы» льгот, ожидающих Лёню, если он поступит на службу в милицию.
Лёня, конечно, был озадачен и не готов к подобному повороту. Ведь он наготовил кучу версий и объяснений о том, где он был и что делал в такое-то и такое-то время в такие-то и такие-то дни, и, что он вообще ничего плохого не делал и не знает, чтобы кто-то из его приятелей совершал, что-то противоправное.
В общем, благодаря благополучному исходу встречи, Лёня, неожиданно для себя, согласился служить в милиции.
В один из первых дней, после того, как он надел форму, он стоял на автовокзале в ожидании автобуса, чтобы съездить в село к бабушке.
Следует заметить, что в форме Лёня почувствовал себя вновь, как в своей тарелке. Дело в том, что после службы, вся гражданская одежда ему казалась мешковатой и какой-то балахонистой после ушитой в обтяжечку формы. Но эта новая форма не повлияла на его внутренний облик и не придала солидности, степенности и серьёзности в восприятии окружающей обстановки и своего статуса в ней. Он ощущал себя, скорее старослужащим солдатиком или даже обычным парнишкой, нежели стражем порядка и представителем власти.
Вот и сейчас, заметив двух девушек, стоящих у входа, он, как обычный парниша подкатил к ним.
- Привет, девчонки! Куда путь держите? - улыбнулся он.
Девушки одновременно назвали посёлок, где жила его бабушка.
- Значит, попутчицы, вместе поедем, - обрадовался Лёня, - Живёте там или так, погулять?
- Жили раньше, а теперь в городе, ответила одна из девушек, - к родителям на выходные.
Лёня начал сыпать шутками, подколами, рабоче-крестьянским юморком в обычной «пацанской» манере, и выглядел типичным развязным пареньком, а не «товарищем милиционером».
Девушки смущались от его шуток-прибауток. Терялись, не находя достойных ответов его рассуждениям с подтекстом и некоторым откровенным планам по проведению совместного вечера по приезде, предлагаемым Лёней.
Неожиданно с конструкции неоновой надписи «Кафе», висящей рядом со входом в автовокзал и извещающей о находящейся на втором этаже забегаловке, под которой стоял Лёня, прилетел голубиный помёт от одной из птиц, обитающих на конструкции и зорко наблюдающих, не обронит ли кто из отправляющихся какую-нибудь крошку.
Эта плямба плюхнулась прямо в центр погона Лёниной формы.
- О! Ты уже младший лейтенант! - воскликнула одна из девушек и они со смехом побежали на подошедший автобус.
Такого конфуза Лёня не испытывал никогда. Он моментально утратил дар красноречия и быстрым шагом направился на задворки автовокзала, чтобы зачистить погон, понимая, что продолжить поездку с девушками и в течение часа проявлять свои навыки ловеласа - не судьба.
***
Вечером в центре села он встретил группу девушек, среди которых были и его несостоявшиеся попутчицы. Те, в свою очередь, узнали Лёню и насмешливо посетовали, что его очень быстро разжаловали опять в рядовые.
