ТОМ 8. БЫТЬ
В моменты отчуждённой опустошённости[1], будучи владельцем состояния чьё не соизмерить с величиной видимого спектра: ибо свет в понимании каждого несёт разный характер восприятия, – мне ничего не оставалось, как задаться целью изменить мир. Наивная мечта одиночек–неудачников, слепо грезящих чему не бывать.
Но увы, веды глубинные знали более о чём я твердил и говорю поныне; ибо отчётливо обозревали финал начало которого бралось за многие столетия до моего рождения.
И посему, грудью полной созерцательной-обузданной,[2] спустя некую неопределённость, чередой отягчающих обстоятельств скреплённых, – являю, даруя экспромтом, что тот самый мир, – есть самый, что ни наесть причинный, лежавший в глубине любого возомнившего, ступить на путь верный, измениться. Ибо мир, в отличии от взгляда – остался прежним. И под взглядом имеется ввиду совсем-совсем иное…
[1] Опустошённость обыденная – всем знакома; но отчуждённая – совсем иная. Совсем…
[2] Я не могу назвать это силой. Я не могу, потому как «это» зарождает саму суть силы. Стремление. Вдохновение. Любовь – всё от неё. Или его. Я не знаю какой это пол. Это имеет значение лишь тому, кто не замечает значимого. Посему любой осквернивший, взбунтовавшийся – задумайся. Одумайся. Ты просто забыл. Вспомни. Прочти заново. Возликуй. Ты не один.