Нашу местность накрыло ураганом. Ветер срывал крыши с домов, валил деревья и опрокидывал заборы. Электричества не было почти сутки.
Это было очень страшно. Казалось, что в темноте по крышам носятся какие то невидимки и сражаются друг с другом жестяными вёдрами - такой стоял грохот и шум. У меня невыносимо разболелась голова, набросилась жестокая и злая мигрень.
Бойлер к ночи остыл, батареи тоже. Детей мы укладывали спать при свете фонариков, без привычного им купания перед сном, и гораздо раньше обычного времени, чтобы не сидеть в темноте.
Юра пришлёпал к нам в спальню в темноте, сотрясаясь от сдавленных рыданий, забрался между нами под одеяло. Его била дрожь.
- Сыночек, что случилось? - спрашивала я, обнимая его, такого маленького, напуганного и сжавшегося в комочек.
- Я испугался, что приду к вам, а вы умерли... - наконец прошептал он.
- И как я буду дальше? Слезы катились по его щекам, и наш сын прерывисто всхлипывал, пряча лицо в подушку.
Ураган. Темнота. Холод. Запрет на общение с друзьями. Эпидемия коронавируса. Взрослые, напряженные и нервные. Мама, жаловавшаяся на самочувствие. Для девятилетнего Юрика всё это сплелось в невыносимый апокалиптический сценарий, и теперь он плакал, плакал и плакал.
- Сынок, мы вообще-то не собираемся умирать, - спас ситуацию наш папа. Он включил фонарик, и тоненький светлый луч разогнал кромешную темноту.
- Конечно, я не могу тебе выдать справку с десятком печатей, и в небе не написано об этом огненными буквами, но я даю тебе честное слово, что мы с мамой сделаем всё возможное, чтобы не умереть не только в ближайшее время, но и еще лет пятьдесят. У нас ещё слишком много несделанных дел.
Юрий перестал всхлипывать и надеждой уставился на отца.
- "Правда?" - чуть слышно пробормотал он.
- Да, любимый, - улыбнулась я, обнимая его, - тебе не о чем беспокоиться. Посуди сам, умереть нам с отцом - это поступить по отношению к вам очень безответственно, мы же тогда получается вас бросим. А ты же знаешь, что мы своих не бросаем. Юра вцепился в мою ладонь и зашмыгал носом.
- Ну, и даже если вдруг с нами что то случиться, - сказал папа, - ты и тогда должен знать что делать. Берешь телефон, звонишь бабушке. Говоришь, так мол и так. Все умерли, как быть? Они приедут, о тебе позаботятся. Если что то случится и с нами, и с домом - беги к соседям, зови на помощь. Тебе обязательно помогут. Только Саньку не бросай одного, бери с собой. Но уверяю тебя, - продолжал отец, - мы приложим все возможные усилия к тому, чтобы жить долго и счастливо.
Потом мы еще долго разговаривали. О том, что мы взрослые - большие и сильные. Что свет обязательно починят, что ураганы довольно редко случаются, что наш дом - крепкий и надёжный, что мы защитим и его и Сашу, и о том, что учёные скоро изобретут лекарство от коронавируса и наступит лето, и снова станет можно свободно гулять с друзьями и о том, что обязательно всё будет хорошо.
Мы не имеем права грузить детей своими страхами. Своими переживаниями из-за работы, денег, обстоятельств. Мы должны давать им ощущение безопасности, стабильности, контроля за ситуацией. Даже тогда, когда сами не знаем как эта самая ситуация будет разворачиваться, даже тогда, когда тревожно и плохо самим. Родители позаботятся и со всем справятся - вот тот посыл, который должен транслироваться в сторону детей. А дети должны быть заняты собственными интересными делами. Весёлыми играми, увлекательными историями, изучением нового, того, от чего у них горят глаза. И я даже не вижу ничего страшного, если наш сын будет путать спряжения глаголов, потому что потратит всё своё время не на зубрёжку правил грамматики, а на написание собственной компьютерной игры. Я легко это переживу. Правда.
