«Как быстро в моей жизни всё стало слишком поздно»... Маргарит Дюранс
Итак, Дэбора.... ментально далека от всего, легка в общении, словно бабочка...
Она умна, красива, в меру строга, с обострённым чувством справедливости, беззаветно преданная и верная особа, мечтающая любить и быть любимой. Как оказалось, для неё главным было любить, отдавать любовь, нежели брать.
Супруг Дэборы властен, скуп во всём, касаемо её и парадокс заключался в том, что к себе он требовал невиданной щедрости, внимательности, уважительного отношения, одним словом восточный мужчина, но чуть-чуть «не до...»
Основное условие поставленное мужем после свадьбы — всегда быть готовой к гостям, к выходу из дома куда-либо, всегда уметь приготовить еду, даже если набор и количество продуктов оставляет желать....
Он её любил, по своему, она была его собственностью, скреплённой узами законного брака и венчания в церкви, громко? Более чем...
Дэборе не удалось на себе испытать «стерпится слюбится...» и от этого закипало чувство безысходности, бессилия. Чаще стали посещать мысли: «а что дальше?»
А дальше больше, она прошла и через измены, и через побои, и через откровенно укорительные взгляды. Она чувствовала себя забитой, убогой, нужной лишь здесь и сейчас и, не нужной вне пределов быта. Там, где она была Она (самой собой) — не суждено ей было быть...
Эти многочисленные попытки уйти: сначала к маме, которая не понимала её ни тогда, когда перед свадьбой Дэбора пыталась остановить всё, поговорить с ней, надеясь на понимание, а не на «стерпится слюбится»... Ни после, когда дети уже выросли. Всё, что держало её - это клятва данная Богу «и радости и в горести, и в здравии, и в болезни, в богатстве и бедности....». Напомню, она была верующей и весьма богобоязненной... увы и ах, но религия это «инструмент» с которым нужно правильно обращаться, то есть не до фанатизма. Религия в высоком понимании этого понятия должна возвеличивать человека, но не принижать, не уничижать... Кто бы ей тогда всё это растолковал...
«Уходи, не трать остатки своего драгоценного времени, дети уже взрослые», звучало каким-то набатом, колокольным звоном в душе изо дня в день, особенно по ночам.
Последней каплей стал разговор между ним, прекрасным отцом, порядочным и хорошим человеком для всех и ней, той вечно восемнадцатилетней девочкой, желавшей быть любимой не по заслугам, а по определению: «Между нами прошла чёрная кошка» - сказал он и даже не запнулся, с уверенным в своей правоте, голосом...
Дэбора не понимала как на это реагировать и, что она ещё делала не так? Но вовремя остановила себя в подобных раздумьях, вышла из машины, захлопнула дверь, при этом по привычке убедившись, что не сильно и не громко, иначе схлопотала бы очередную порцию гнева, ведь его «ласточка» (жигулёнок шестой модели) не должна была пострадать...
Она решилась, она смогла оставить детей у матери и уехала в Израиль, с подачи добрых людей, на заработки, но для неё самой это выглядело «куда глаза глядят». Это не было бегством, скорее инстинкт самосохранения, ради детей, иначе могло бы случиться страшное, непоправимое... в голове постоянно прокручивалось стихотворение любимого поэта...
Поезд отъезжал, дети смотрели с перрона, она смотрела в окно, улыбалась, а в душе была агония, из-за которой с носа пошла кровь. Вагон быстро скрылся с поля зрения. Дети этого не увидели, и она не почувствовала, пока попутчицы не обратили внимание: - «у вас кровь... из носа..». Одна сердобольная попутчица, женщина средних лет, посоветовала поднять наверх левую руку, так как кровь текла из левой ноздри.
Два года, два изнурительных года в чужой стране с необычным менталитетом и колоритом. Спасал разговорный английский и постепенно узнаваемый иврит. Уборка домов и квартир не выглядела столь непривычной и унизительной, это она умела превосходно, опыт всей 25-ти летней семейной жизни пригодился, к тому же ей хорошо платили. А иногда, когда приходилось работать не у ортодоксов - угощали кофе, они встречали её с улыбкой и на ломанном английском говорили: «мы знаем, что вы любите кофе и знаете английский». Это были светские евреи, в отличие от ортодоксальных, для которых люди иной нации и вероисповедания были низшей кастой. Они избранный народ Божий.
Дэбора радовалась свободе, жизни, общалась с детьми по телефону каждую неделю в Шабат, но эта свобода была для неё так необычна, что скорее ассоциировалась с пребыванием «в заключении», в заключении у судьбы. По дороге домой, после тяжёлой работы, она включала плеер и в наушниках звучали песни Кати Огонёк. Странно, не так ли? Но именно эти песни помогали ей дышать, мечтать, надеяться на встречу со своими детьми.... одна из песен называлась Цветы, она особенно отображала состояние её души на тот момент. Не поленитесь, погуглите, послушайте эту песню, мелодия обостряет ощущения и восприятие.
Я глаза усталые закрою,
Потерплю ещё я как-нибудь.
Я узнала самое земное -
Это небо чистое и грусть.
Я живу, а как живу - не знаю,
Чему быть-того не миновать.
Зря, наверно, всё я научилась,
Очень близко к сердцу принимать.
И казалось цветам, домашним цветам,
Что гуляют они по красивым лугам.
И почудилось мне, ах, почудилось мне,
Что я тоже уйду на луга по весне.
Я дышала воздухом досыта,
В мыслях улетала далеко.
Всё, что раньше было шито-крыто,
Небеса узнают всё равно.
Я была, конечно, я и буду
Маму на крылечке вспоминать,
Никогда свободу не забуду,
И на хлеб её не обменять.
Израиль красивая древняя страна, и Дэбора имела возможность хотя бы на Шабат уехать к морю, отвлечься от грустных воспоминаний, до боли щемящих её усталое сердце. Отдохнуть морально, психологически, ведь физически она была сильной, как в известном фильме: «да на тебе пахать можно» 🙂.
Она очень любила лошадей, как и её мама, Донская казачка, лихо скакавшая в молодости на лошадях на ипподроме, где её дедушка, отец матери работал главным бухгалтером и иногда пользовался служебным положением в угоду любимой дочери.
На пляжах Тель-Авива всегда были лошади с наездниками и можно было за определенную плату прокатится на любой, но Дэбора не рискнула, хотя могла себе это позволить и на генном уровне чувствовала, что хочет и смогла бы, но.... нет.., ей не хотелось скорости, там время для неё, словно остановилось и растворилось в томных лучах солнца. Она созерцает, она отдыхает, завтра работа - сегодня покой....
А ещё море... оно говорило с ней и она с ним: вопрос-ответ, взгляд-волна. Вы это хоть раз ощущали в своей жизни?
Возвращение домой было неизбежным, но искусственно спровоцированным мужем Дэборы. Он знал, что дети это её слабость и это сработало. Декабрьским днём, когда в Израиле ещё тепло, по осеннему тепло, она Эль- Алевскими авиалиниями вернулась в холод, в прямом и переносном смысле, всё закончилось, но боль куда-то ушла, притаилась, дети, главное дети...она им нужна.
Прощай тепло, прощай свобода, прощай море...
