Я считаю, что не бывает неинтересных людей.
Каждый человек уникален и интересен, и даже если бы нашелся в мире самый неинтересный человек то, как писал один поэт, «он интересен был среди людей самой неинтресностью своей». Однако если этот поэт в том же произведении сравнивает людские судьбы и истории планет – я ограничусь простым образом книги, так как, честно говоря, не знаю более удачного сравнения. Но только насыщенную жизнь человека можно назвать книгой. Так, например, жизнь людей гонящихся за модой, выставляющие все напоказ, не имеющих своего мнения можно назвать глянцевым журналом. Жизнь бабушек сидящих на лавочке, обсуждающих все и вся – это своеобразная желтая пресса, где есть пара страниц посвященных закаткам, технике шитья и статьям о том, как нынче все дорожает – «рубрика экономики». Так можно продолжать достаточно долго,и, если я продолжу приводить сравнения к каждому виду печатной продукции, у меня не хватит и недели, чтобы написать хоть половину всего того сборника, который должен получиться. Если говорить о своей жизни – то мне все же приятней сравнивать ее с книгой.
Я это все к тому, что сейчас я поведу речь о событиях, которые имели место быть в моей жизни не так давно.
История, приведенная мною ниже, как вы уже догадались, приключилась со мной в пятницу, когда мне было восемнадцать лет. Я тогда уже был студентом института и учился на первом курсе. Произошло это осенью, кажется, в октябре. День был очень дождливый, и мне совершенно не хотелось никуда идти. Проснулся я в тяжелом состоянии духа. Знаете это состояние, когда чувствуешь, что лучше бы и не просыпался? Это был именно тот случай. Все было настолько печально, что я даже подумывал выпить перед учебой рюмашку-две, а то и вовсе пропустить учебу и напиться. Но то ли дома не было приличной закуски, а пить водку без закуски - себе дороже, то ли моя дорогая мама смущала меня своим присутствием, то ли все вместе – в общем, от затеи употребить я благоразумно отказался. Хотя я просто не могу не отметить, что алкоголь сыграет, ну, если не ключевую, то просто очень важную роль в этой истории, но давайте обо всем по порядку.
Я собрался, поел, на завтрак был омлет. Видимо из инкубаторских яиц, потому что он был бледно-лимонного цвета, однако вполне может быть, что мне просто так показалось из-за моего скверного настроения. В общем, омлет я не съел и наполовину. Спустя сорок минут сборов и двух часов пути я был в институте и со своими друзьями ждал преподавателя. День становился все пасмурней и все, что я помню о следующих восьми часах – так это то, что они были невыносимо нудными и длились гораздо дольше самой вечной вечности. Но вот пары кончились, а вместе с ним, как символ конца плохого настроения, кончился дождь. Настроение действительно обратно пропорционально ртути в градуснике на улице ползло вверх. У меня даже получилось смешно шутить. Вообще если хотите понять настроение человека - обратите внимание на то, как он шутит (это не касается людей с плохим чувством юмора).
Мы шли по парку, был вечер, капли, падающие с деревьев, весело стучали по дороге, пахло мокрым асфальтом, даже ветер оставил нас в покое. Мы, а это, если мне не изменяет моя память, шесть человек, включая меня, как обычно это бывает, и по сей день, возвращаясь с учебы, заходим в фаст-фуд кафе. Знаете, как это бывает, замечательное настроение, душа прямо парит над землей и каждый миг в радость. Вот именно в таком состоянии я был спустя 10 минут после окончания ливня. И таким уж образом сложились звезды, что мой взор упал на магазин разливного пива, соков, вод…
Ровно через 20 минут, а именно без двадцати десять мы и три литра эля сидели в углу за столиком у окна в том самом кафе фаст-фуда, о котором я упоминал ранее. Верный знак того, что пора остановиться пить – алкоголь идет очень легко. К сожалению, я, видимо, забыл об этом – иных причин к дальнейшему развитию событий я не вижу. Пил я тогда за троих, собственно, таким образом, под веселые, а моментами предостерегающие комментарии ребят, я и выпил добрую половину этого горьковатого напитка. Мне предстоял долгий путь домой, и я с одной из своих одногруппниц, зовут ее Джим, направился к метро.
Когда я вышел на улицу, шел мелкий дождик, но он мне уже совсем не казался грустным, а даже веселил меня. Внезапно я осознал, что кое-что забыл в кафе. Я забыл сходить в туалет. Но на тот момент меня это ни капельки не заботило - пьяному все по колено. Джим все-таки предложила мне посетить уборную, но мне надо было домой, а электричек в это время ходит очень мало. Заявив, что «я вынослив, как два верблюда», я пошел к метро. Думаю, не стоит говорить, что я сильно приукрасил. Я не вынослив, как два верблюда, даже как один не вынослив. Только начавши идти, я понял, насколько пьян, горизонт постоянно брал крен в двадцать пять – тридцать градусов, голову кружило, словно флюгер в степи – в общем, в таком состоянии было бы идеально уткнуться куда-нибудь носом и уснуть. Я спустился в метро. Важно отметить, что станция метро была открытая - то есть не под землей. Мы стояли и ждали поезд, которого не было уже довольно долго. Чувство сожаления о том, что я не посетил уборную, нарастало буквально каждые десять секунд. Холодный ветер пробирал до костей, каждая капля, словно удар маленького молотка по наковальне, отзывался эхом в моем напряженном организме. Стараясь не подать виду, я вальяжной, насколько это было возможно, походкой подошел к Джим, сфокусировал на ней взгляд и задал невероятно наивный, глупый, сумасшедший вопрос. Я спросил «чисто из интереса», что будет, если я спрыгну с платформы. Я не хочу писать, как именно я задал этот вопрос, но ответ был космически прост, прост, как камень.
«Ничего».
Да, именно так она и сказала.
«Ну, ничего, так ничего» - подумал я и спрыгнул.
Конечно, я не понимал, что делаю. Я не понимал, что прыгаю на рельсы, залитые дождевой водой под напряжением в три тысячи вольт и уж тем более не понимал, что подверг себя смертельной опасности. Но я четко осознавал, что еще несколько секунд и произойдет кое-что очень неприятное. Я не понимал, что я делаю, ровно до того момента, когда мои ноги оторвались от платформы. Но я даже не успел испугаться или начать переживать за свою жизнь, ибо мысли мои были длинны и тягучи, как горячая карамель, а падал я вниз довольно недолго. Когда же я приземлился, я враз забыл все то, о чем так переживал. Я отошел от платформы и на минуту уединился с природой. В такие моменты понимаешь, что такое счастье. Но, как правило, это длится недолго, побыв счастливым с минутку, я начал задумываться, как бы мне вернуться на платформу. Вдалеке я увидел свет фонарей. Мой, поврежденный алкоголем, мозг моментально провел прямую параллель с маршруткой. Вы когда-нибудь голосовали поезду московского метрополитена? Я – да. Это на самом деле уморительное занятие. Поезд остановился у самого начала платформы, когда машинист открыл дверь и помог мне залезть, я спросил «до центра подбросишь?». Не хочу хвастаться, но, по-моему, это было чертовски забавно. Однако умора закончилась сразу, как только я вышел из кабины машиниста, так как встречали мне аж три представители власти. Они отвели меня в комнату милиции. В ней я провел следующие полтора часа.
Половина двенадцатого. Спустя огромное количество расспросов, не скидывал ли я наркотики, или еще чего хуже – бомбу, вдоволь насмеявшись, наши незаменимые стражи порядка вызвали за мной машину, дабы оформить мое правонарушение. Я просто не могу не упомянуть о том, что мои друзья все это время были рядом, надеясь, что меня выпустят. Одиннадцать часов сорок пять минут – я в машине полиции метрополитена. За рулем сидит сержант и разговаривает о семейной жизни с лейтенантом, которого за мной и прислали. Мне стало его искренне жаль – его смена должна была закончиться в одиннадцать, но сегодня ночью я голосую подземным электричкам, и вот он здесь, так что не судьба . А перспективы мои разворачивались самым неприятным образом. На последнюю электричку я опоздал, мама не пришла в восторг от известия, что я в полиции, а очень даже наоборот – обещала мне всыпать по первое число, я не знал ни что мне делать, ни где мне ночевать, никогда меня выпустят, батарейка на телефоне предательски быстро садилась, и ближайшем будущем я норовил остаться без связи. Но вот, наша поездка подошла к концу, и мы приехали в отдел полиции на «смоленке». Местечко далеко не из приятных. Мы поднялись на третий этаж и остановились у большей массивной двери с множеством замков. Когда дверь с грохотом отворилась, лейтенант жестом головы приказал мне зайти внутрь. Я сделал шаг и очутился в темном коридоре, который был освещен только светом из соседней комнаты и с лестничного пролета, откуда мы пришли. Я сделал несколько шагов во мрак, когда увидел какое-то движение в глубине коридора. Звонко и пронзительно щелкнул затвор автомата. Я никогда не слышал этот звук до этого и никогда его не забуду. Я не видел, но я отчетливо ощущал, как ствол смотрит в мою сторону, слышал, как пальцы скрипят по цевью автомата. «Ёб твою мать, че ты делаешь?» сказал лейтенант и включил свет. Это было самое страшное, я думал, у меня остановиться сердце. Когда же я, наконец, открыл глаза, я увидел какого-то заспанного узбека в погонах сержанта. Я готов на что угодно спорить – он только что проснулся. Он сел и я так и не понял, закрыл ли он глаза или все еще смотрит на меня. Мы прошли до конца коридора мимо стенгазет, агитирующих плакатов, стендов с изображением оружия, доски почета и пришли в просторную комнату. Это была комната отдыха, насколько мне было понятно. В ней ночевало несколько сотрудников. По ощущениям было похоже на паучье логово. Часы пробили один раз. Лейтенант сидел на подоконнике и смотрел в окно. Он повернул голову и кивнул мне. Я улыбнулся ему, а он мне в ответ, но улыбка тут же сошла с его лица. Он подошел к столу и сел рядом. Дал мне листок и сказал: Записывай…
Спустя три минуты у меня взяли отпечатки пальцев, после того, как я написал какую-то объяснительную записку, а еще через 5 минут я вышел на улицу. «Ну, что ж, надо как-то добираться домой» подумал я. Я сделал пару шагов и закурил. В этом сквере перед Смоленской было очень тихо. Даже машины ездили очень редко. Вдруг мне послышалось, что меня позвали по имени. Я оглянулся и увидел своих одногруппников, которые ждали меня все это время. Моему счастью не было предела. Оказывается, они узнали, куда меня везут и приехали за мной. Мы стояли и курили. Позже благодаря опять же ребятам я вышел на связь с родителями и благополучно вернулся домой. «Благополучно вернулся» - значит забрала мама на машине.
Я сомневаюсь, что когда-нибудь забуду эту ночь. В эту ночь я понял, что обрел настоящих друзей и что не надо справлять нужду в метро, последнее всем рекомендую принять к сведению.