Ремонт – дело сложное. На все про все нужны деньги, а они-то у нас с Пьяным Коком весьма ограничены. Я-то имею гарантированные переводы на карту, а вот Пьяному Коку сильно не повезло – он угодил под пенсионную реформу и ему до пенсии трубить и трубить.
Мы надеялись на инвестора, но он куда-то пропал. Видимо, отдыхает на Багамских островах и еще не знает о нашем проекте. И что он туда поперся? Как будто наш остров Лук-Лук чем-то хуже. Ну да ладно, пока инвестор отдыхает, мы с Пьяным Коком начали ремонт корабля из подручных материалов. Перво-наперво мы натаскали на берег пластиковые бутылки и пробки: их тут видимо-невидимо после туристического сезона. Потом связали сеть из закрытых бутылок и подвели ее под днище корабля. Постепенно добавляли бутылки, привязывая их под водой к сети. И когда наше судно чудесным образом заколыхалось на мелководье, мы привязали его шпагатом к ближайшему дереву, чтобы не уплыло в море. Затем я примостил мотор от бензопилы в машинном отделении, а Пьяный Кок прикрутил к нему пропеллер от игрушечного самолета. Залив бензин в бак, я завел двигатель и поддал газу. Прямо скажу, выхлоп бензопилы был не очень приятным, а скорее – ядовитым. Хорошо хоть в корпусе корабля было много вентиляционных отверстий. Через полчаса Пьяный Кок, кашляя и чихая, заволновался:
- Мне кажется, Капитан Румб, что мы врежемся в турецкий берег. Пойду наверх посмотрю.
Через минуту он закричал:
- Да мы на месте стоим, шпагат-то не отвязали.
Подлив бензин, мы повторили эксперимент. Когда горючее закончилось, Пьяный Кок взобрался на палубу.
- Ну как? Берег видно? – крикнул я ему из трюма. – Сколько примерно проплыли?
- Мне кажется, сантиметров пять.
Приунывшие, мы сидели на берегу и с грустью глядели на наш корабль. Я подсчитал: «Пять сантиметров в час – метр двадцать в сутки. За сто дней мы пройдем сто двадцать метров, километр – за два с лишним года. До острова Лук-Лук доплывем примерно за двадцать семь тысяч лет.»
- Многовато получается, – прокомментировал Пьяный Кок.
- Да уж, не быстро. Надо что-то придумать.
Но Пьяный Кок, который был как всегда под шафе, никогда долго не унывал. Он вскочил и возбужденно крикнул:
- Придумал. Едем к прапорщику Петрову.
Надо сказать, что мой напарник добирался до отдаленной бухты, где стоял наш корабль, на мокике, а я на старом велосипеде «Старт-шоссе». Бросив велосипед в бухте, мы помчались на мопеде к воинской части. Прапорщик Петров как раз вышел из части, когда мы подъехали к КПП.
- Слушай, Петров, нам нужен танковый двигатель, – без предисловий заявил Пьяный Кок.
- А танковая пушка вам не нужна? – мрачно съязвил прапорщик.
- Нет, серьезно. Меняю коллекцию бабочек на движок. Я сам поймал на Мадагаскаре. Две штуки и все тропические.
- На хрена мне бабочки. Гони пятьсот тысяч, и я выкачу рабочий двигатель. Послезавтра отправляем старые танки на утилизацию, один движок можно выдернуть.
- Слушай, Петров, коллекция бабочек плюс шикарная поляна.
- Коньяк будет? – оживился прапорщик.
- Коньяк сейчас не пьют в Европе, все перешли на самогон.
- Горит?
- Пылает синим пламенем, как внутри, так и снаружи.
- Идет. Куда привезти?
- Бухту утопленников знаешь?
- Ну.
- Туда и вези. Только погрузи на самосвал, чтоб не корячиться с разгрузкой.
Мы с Пьяным Коком приготовили шикарный стол под корявой сосной, к которой был привязан наш корабль. На клеенке стояла десятилитровая канистра с самогоном и закусь: бычки в томате, маринованные огурчики и даже докторская колбаса. Единственно, за что беспокоился Пьяный Кок – хватит ли алкоголя на троих.
КАМАЗ подъехал к трем часам дня. Самосвал развернулся задом к обрыву и стал поднимать кузов. Тут я завопил, поняв, что мотору, свалившемуся с пятидесятиметровой высоты, придет каюк.
- Надо дорогу проложить, – сказал Пьяный Кок прапорщику.
Петров почесал голову и куда-то позвонил. Через час, когда мы опустошили наполовину канистру, к Бухте утопленников прибыла мощная военная техника: экскаватор, бульдозер и грейдер. К полуночи дорога была прорыта, КАМАЗ спустился по ней и выгрузил танковый двигатель на кучу песка. К этому времени самогон уже закончился и Пьяный Кок смотался за второй канистрой на мокике, потеряв по дороге прапорщика Петрова. Все же он приполз через какое-то время к нашему костру, сориентировавшись по запаху самогона. Славная гулянка продолжалась до утра. До обеда мы проспали прямо на песке, а проснувшись, я почувствовал общее сотрясение организма. Пьяный Кок выглядел сравнительно неплохо, а на прапорщика Петрова, похожего на черта, было больно смотреть. Петров сидел в потухшем кострище и задумчиво смотрел на мотор.
- Похож на танковый двигатель, – сказал он, стряхивая пепел с головы. – Здесь, что бои шли?
- Битва трех богатырей со Змеем Горынычем, – ответил Пьяный Кок, тщетно пытаясь выжать из канистры хоть каплю самогона.
- Все, больше пить не буду, – заявил я.
- Но нам еще нужны коробка передач и бензобак на три тысячи литров, – возразил напарник. – Слышь, Петров, сможешь достать?
- Сейчас за стакан самогона я даже гаубицу выкачу, – сказал Петров, страдая с похмелья.
Когда я проснулся на следующий день, то почувствовал себя хуже, чем Емельян Пугачев во время пыток и казни. А когда мне удалось сфокусировать глядящие в разные стороны глаза, я сильно удивился: рядом с двумя танковыми двигателями я увидел две бочки от водовозки и какие-то агрегаты. Два прапорщика, и оба похожие на Петрова, дрыхли на берегу, а Пьяный Кок нигде не наблюдался.
- Все, больше пить не буду, – поклялся я себе. – Ни капли!
Окунув голову в море, я почувствовал себя немного лучше. Петров оказался без близнеца, а вторую бочку кто-то спер, пока я умывался. И тут показался Пьяный Кок, и не один, а с четырьмя атлетами.
- Познакомься, Капитан Румб, с рекордсменами. Я позвал их потренироваться перед чемпионатом по пауэрлифтингу, который отменили из-за карантина.
Самый маленький легонько пожал мне руку, и я присел от боли, чуть не взвыв. С остальными я предусмотрительно поздоровался словесно. Богатыри внесли через пролом в корабль цистерну, танковый двигатель и коробку передач, словно пушинки.
- Нам бы еще потренироваться, может судно на берег затащить? – спросил один из спортсменов.
- Нет, спасибо, – испугался я. – Если можно, донесите прапорщика до воинской части.
- Ну, вот, основной ремонт закончили, – удовлетворенно сказал Пьяный Кок, когда богатыри скрылись за бугром, унося Петрова, словно труп. – Остались мелочи.
- Ничего себе мелочи. Сюда ж два вагона надо фанеры, ДСП, досок, реек. А стройматериалы нынче дорогие. Вдруг инвестор сдуется?
- Может прапорщика Петрова за пьянку в стройбат переведут, – неуверенно предположил Пьяный Кок. – Должны же его как-то наказать. Или наоборот повысят – дачу генералу достроить.
- Я еще денег должен владельцу судна, – уныло произнес я. – Много.
- Но на этот счет ты можешь не беспокоиться. Это местный бомж Ушастый Фенек. Он такой же владелец, как вот этот камень.
- Надо еще горючее залить, – произнес я. – А инвестор, видимо, утонул или его съели акулы на Багамских островах.
Пьяный Кок ухмыльнулся:
- А бочка-то полная. Прапорщик Петров выкатил дизтопливо за вторую порцию самогона. Под утро привезли, пока ты дрых без задних ног. Но горючка хреновая, разбодяжена водой. Надо повысить октановое число, долив сто литров самогона. Так что, гони монету.
Я несказанно обрадовался:
- Как раз пенсии хватит на сотню литров.
Мы уселись на наше любимое место под корявой сосной и принялись мечтать.
- Как будет хорошо, когда мы очутимся на острове Лук-Лук, – сказал Пьяный Кок. – Свобода, равенство, братство! Вот только надо национальную идею придумать. Предлагаю: «Лежать под пальмой и ничего не делать».
- Класс! – восхитился я, но немного подумав, нашел изъян в национальной идее. – А как же ничего не делать, когда надо будет добыть пищу, приготовить еду, построить крышу над головой, чтобы не мочило дождем. Предлагаю другую формулировку: «Лежать под пальмой и ничего не делать, что не надо делать».
- Поясни, – попросил друг.
- Ну вот здесь постоянно приходится делать что-то, что каким-то идиотам пришло в голову. В поликлинике врач десять минут заполняет никому не нужные бумаги, и одну минуту лечит больного, после чего больной благополучно отправляется на тот свет. Учитель полночи пишет тематические планы и отчеты, которые никто и никогда не прочитает. Владелец машины проходит техосмотр, который никому не нужен, но без которого не получишь полис ОСАГО. А власти…
- Стоп! – перебил меня Пьяный Кок. – Про политику ни слова. Сейчас начнешь брюзжать про коррупционеров-миллиардеров и нищих пенсионеров. – он почесал голову и произнес – Надо придумать название корабля, все-таки неудобно плыть черт знает на каком судне.
- Может, «Святоапостольский архимандрит»?
Пьяный Кок внимательно посмотрел на меня.
- Не пойдет? – задал я глупый вопрос, и так зная, что не пойдет. – Тогда может, – «Преподомномученик Вадим Персидский»?
Пьяный Кок еще внимательней вгляделся в меня, пытаясь отыскать черты душевной болезни.
- Он видел Славу Божию, – разъяснил я. – В четвертом веке.
- Зачем нам мученики? Надо что-то позитивное. Например, – «Виски».
- Нет, я против алкогольного названия. Надо что-то нейтральное и ласковое. Например, – «Чаровница» или «Волшебница».
- Слишком длинно, краски не хватит. Петров выкатил только одну литровую банку.
- Тогда – «Фея». На нее-то точно хватит.
Не откладывая в долгий ящик, Пьяный Кок взобрался на борт и написал метровыми буквами: «ФЕЯ». Получилось неплохо, довольно ровными линиями, только сверху вниз:
Так что, дорогие товарищи, ремонт у нас почти закончился. Надо сказать, что Пьяный Кок на этот раз установил пропеллер от настоящего самолета «Хенкель», сбитого в годы Великой Отечественной войны. А самолет этот подняли со дна моря его знакомые аквалангисты.
Поясняю желающим переселиться на самый чудесный остров Земли со своим собственным вулканом, прекрасной лагуной и экологически чистыми продуктами, что на шикарном корабле бесплатно поплывут 300 колонистов и 1 инвестор, имеющие загранпаспорта. Не забудьте взять побольше жратвы: тушенки там, сала, консервов – все что долго не портится. А вот дубленки, меховые шапки, кальсоны и зимние сапоги не берите – на острове Двойного Счастья круглый год +30°.