В комнате, где когда-то размещалась часть командования базы Северного флота в Полярном, никого не было. Кроме меня, в форме с простыми погонами с буквой Ф. Я стоял возле большого массивного деревянного стола, у которого, наверное, во время войны офицеры склонялись над картами района. А я разложил на нем запыленные папки с документами, и с некоторым трепетом перебирал уже пожелтевшие машинописные страницы. Хотя в тот момент на мне и была матросская форма, и я был приведенным к присяге военнослужащим, на самом деле мы были студентами, проходившими двухмесячные сборы на военной кафедре. А студент и матрос, это, знаете ли, две больших разницы, как между двумя месяцами и тремя годами. Правда мы и не изображали из-себя настоящих мореманов, а так, неких командированных. Но частенько флотская жизнь напоминала в себе в полный рост, ведь формально я был матросом со всеми вытекающими последствиями.
В Полярном даже в увольнении особо не погуляешь. Расположенный среди суровых сопок Кольского полуострова закрытый маленький городок весь живет военным флотом. Но я нашел себе занятие. Я пришел в красное здание сталинских времен, где в Великую отечественную войну размещалось командование базы, потому что мне сказали мои сослуживцы, что там есть музей. Это в 1997 году в Полярном появился настоящий музей, а тогда, в середине восьмидесятых, часть помещений в упомянутом двухэтажном доме на сопке у залива была освобождена, и туда стащили сохранившуюся мебель военных лет, всевозможные документы и прочие артефакты.
Часть из них была разобрана, и помещена в витрины на стенах, как в маленьком музее. Часть в папках разного размера видимо ждала своего часа. Служителей, как таковых, в музее не было, только женщина из гражданских на входе, которая сидела за столом и занималась своими делами. Но мой вопрос, можно ли мне посмотреть, она ответила: «Пожалуйста», - и пропустила внутрь.
Я не буду пересказывать историю базы в Полярном, об этом написаны бесчисленные книги. Я только напомню некоторые факты, показывающие ожесточённость той схватки на море, и беспримерный героизм ее участников. Часть из того, о чем пишу, я читал в старых документах, разложенных на бывшем штабном столе. Прежде всего меня интересовали действия подводников.
Основной базой СВФ был определен поселок Полярный. Все ПЛ были сведены в одну бригаду, которой командовал Виноградов Н.И, а с 1943 года Колышкин И.А.
В бригаде было всего 15 кораблей в трех дивизионах. Первым дивизионом, где были большие лодки Д-3 «Красногвардеец», К-1 и К-2 командовал М. И. Гаджиев. Вторым, где были шесть средних лодок типа Щ – И.А. Колышкин. Третьим, где были малые лодки типа М- Н. И. Морозов. На эту горстку кораблей легла основная часть военной работы на северном морском театре в 1941-1942 году. Из тех пятнадцати Победу в Полярном встретили только две: краснознаменная Щ-404 и гвардейская М-171. Остальные погибли вместе с экипажами. Как говорил герой Советского союза Магомет Гаджиев: «Нигде нет такого равенства, как на подводной лодке, где все или побеждают, или погибают», - и исполнил свое пророчество, приняв смерть храбрых в мае 1942 со своим кораблем.
В течение войны бригада пополнялась подводными лодками различных типов: советскими К, С, Л, М, и четырьмя английскими средними патрульными лодками типа S. Всего в составе бригады было 49 субмарин, из которых погибли 23. Основной причиной потерь были мины, но для многих кораблей она осталась неизвестной.
Когда я выкладывал на стол документы военных лет, папку за папкой, то мне хотелось, чтобы кто-то немедленно взялся за их разборку и анализ. Казалось, что если все вот так бросить, то память о подвиге будет потеряна. Наверняка эта работа была потом проделана, но тогда у меня просто охватило волнение от прикосновения к старым бумагам. Надо еще понимать, что в то время не было интернета, и страна испытывала информационный голод. Просто негде было почерпнуть изначальные сведения о прошлом!
Вот я держу в руках знаменитый приказ Сталина №227 «Ни шагу назад!» от 28 июля 1942 года.
Сталин сам написал этот текст. Между прочим, в открытой печати документ был опубликован только в 1988 году, через три года после наших сборов. Формально приказ действовал до 1956 года, позволяя продолжать репрессии и после войны. Наверно именно этот, пожелтевший до оранжевого цвета, листок зачитывали морякам бригады. Волосы шевелятся на голове от строк про истребление на месте паникеров и трусов, и о невозможности ни при каких обстоятельствах отступить хоть на шаг.
И далее о формировании штрафных батальонов для командиров из 800 человек, и штрафных рот по 150-200 человек для бойцов. О создании заградительных отрядов 3-5 на армию и т. д. Я понимаю, что приказ на тот момент был вынужденной мерой. Но как же жестко или жестоко приходилось действовать, чтобы победить, и какую почву для злоупотреблений он давал!
Большинство бумаг в архиве были стандартными: бюрократия, она и в войну бюрократия. Но вдруг в углу комнаты я обнаружил нечто особенное: в больших папках из толстого картона были подшиты боевые листки – стенгазеты экипажей. Каждая стенгазета была нарисована на листе желтоватого ватмана размером примерно метр на 60 сантиметров. Большинство было выполнено цветными карандашами, но некоторые нарисованы гуашью.
Наверху примерно на четверть площади изображалась картинка: субмарина в море, или перископ над водой, и у горизонта тонущий неприятельский корабль. Обычно враг был разломлен пополам мощным взрывом с сизым облаком дыма сверху, и погружался в пучину, задрав нос и корму. Изображения были удивительно похожи, и напоминали картинки школьников про войнушку. На некоторых листках были добавлены рисованные портреты сослуживцев в пилотках. Тексты писались от руки, разными цветами для красоты. Буквы были крупными и обычно печатными. Внизу каждого боевого листа ярко выделялось: «Смерть немецким оккупантам!» или «Смерть фашистам!». Глядя на эти, почти детские работы, понимаешь, что та войны была выиграна молодыми людьми, юношами, взрослевшими уже на фронте.
Я читал слова боевых листков, ища описание подвигов: шум выстрелянных торпед, брызги воды, рвущейся в пробоины, грохот глубинных бомб. Читал, и не находил. Описания походов были очень скупыми и сухими. Было много слов о принятии в комсомол или партию, и обещания не щадить жизнь. Встречались рассказы о самодеятельности или каких-то бытовых проблемах, но подвига не было! И до меня стало как-то по-особенному доходить слова из стихотворения фронтовика Михаила Кульчитского:
Война ж совсем не фейерверк,
А просто трудная работа.
Когда черна от пота вверх
Скользит по пахоте пехота…
Пусть это и не про моряков, смысл не меняется. Люди просто работали, и умирая геройски, не оставляли об этом следов.
Статья несколько мгновений работы такелажников на строительстве ПЛ
Статья лодку смяло как меха гармони
Статья как хитрили на производстве подводных лодок
Статья только пять человек на заводе могли наметить линию гребного вала подводной лодки
Все добра.