Глава 18. Мирный и мирские.
Надсадно гудя двигателем, БТР упрямо катил по взлётке. Как говорил Отличник, по принципу, дорога ведущая от ворот готовой продукции авиазавода до аэропорта “Восточный” никакой взлетной полосой не была. Но горожане, даже не задумываясь об этом, никак иначе её не называли. Взлётка и всё тут.
Поэтому, выжимая из бронетранспортёра все его недюжие силы, помноженные на приколхоженные сумрачным гением доморощенного изобретателя всякие ништяки, Эльдорадо рисковал стать первым татарским пилотом совершившим экстренный взлёт с широкой, подернутой поперечными стыками, бетонки.
Тубаны плелись где-то далеко позади, и лишь только рёв двигателя заставлял их упрямо топать за чадящим металлическим монстром.
Доехав до переезда через железнодорожные пути, Эльдорадо резко свернул вправо, и перевалив через невысокую насыпь, на малом газу устремился в сторону посёлка Мирный.
Отгородившись от взлетки забором Дендрария, Эльдорадо заглушил двигатель и, откинув крышку люка, выбрался на разгоряченную броню.
Манёвр удался на славу - тубаны веселой гурьбой продолжали шагать по бетонной дороге в сторону белеющих вдалеке топливохранилищ аэропорта.
Он вытащил из-за пазухи плоскую бутылочку с домашней наливочкой, склонился, прочёл пару молитв на татарском (покороче), и решив, что этого достаточно, чтоб напиток стал достаточно халяльным, сделал маленький глоток.
Чёрная рябина приятно обожгла горло, и Эльдорадо решил, что ничего плохого не случится, если еще пара капель этой божественной влаги поменяет место дислокации из бутылки в желудок.
Демонстрация неживого электората скрылась за единственным Z-образным поворотом транспортной взлетки, и Эльдорадо, плавно нажав кнопку стартера, въехал в посёлок Мирный.
***
Мирным он перестал быть вскоре после продления карантина в четвёртый раз, когда число самоизолированных граждан сравнялось с количеством самовоскрешенных.
Губернатор области Тропиканов к тому времени уже был заражён смертельным вирусом, и читал свое обращение из Карсунского военного госпиталя, ставшего его резиденцией. Съемочная группа, во главе с единственной оставшейся, а потому лучшей репортёршей “Карсунского вестника” Натальей Ивановной, тоже была уже порядком помертвевшей, поэтому никто не утрудил себя тем, что в кадр попал ствол автомата, направленный в голову Ивана Сергеевича, на случай если тот решит покинуть ряды Единой России прямо во время прямого эфира.
***
Посёлок, славившийся первыми в Ульяновске ветряками, солнечными панелями и круглосуточной продажей алкоголя, не взирая на объявленную в свое время борьбу с Зелёным Змием, встретил водителя-механика гробовым молчанием.
Ветер пронёс по центральной улице афишу, сорванную с местного ДК.
Ильдар с изумлением прочитал на медленно кружащем листе бумаги, “Мы ждём тебя, Весёлый Гном!”
- Ну вот он и я, дождались, ребятишки.
Развернувшись на месте, БТР упёрся в троих местных упоротых колхозников.
От тубанов они отличались лишь цветом осатаневших морд. Рожи их были красными, и явно не от наличия в широких штанинах партбилетов местной ячейки КПРФ. Запах солярки, царивший в кабине, не мог перебить вонь самопального алкоголя, проникающий сквозь смотровую щель водителя.
- Леопольд, выходи! - заплетающимся языком просипел Вождь краснорожих.
- Выходи, подлый трус! - поддакнул ему индеец Одинокий Глаз, как окрестил того Ильдар.
- Сгинь, одноглазый! - скомандовал ему Эльдорадо, и для пущей убедительности, развернул в их сторону КПВТ.
Вождь посмотрел на своего соплеменника, и возразил,
- Это не правда, что у него нет одного глаза! На самом деле - один глаз у него есть! - и зашёлся в кашляющем смехе.
Третий в подтверждение его слов громко икнул.
Ильдар медленно тронул БТР в их сторону, надеясь отодвинуть местных философов на обочину. Те с неожиданной прытью вскочили на борт БТРа, и стали колотить по крышке люка антенной дальней связи, оторванной с орудийной башни.
Эльдорадо от неожиданности сматерился, попросил тут же у неба прощения за грубость, и растерянно стал думать, как теперь выполнять боевую задачу без связи, в условиях максимально-приближенных к трындецу?