Феликс похолодел от этих слов. Застыл на месте, и смотрел на девушку, не мигая. Она села в кровати, натянула простыню до груди, и тоже, не отрываясь, смотрела на него. Ни тени улыбки на побледневшем лице. Крушинский, наконец, заговорил.
- Ты понимаешь, о чём просишь? – процедил он сквозь зубы, продолжая неотрывно смотреть на Марту. Глаза его сузились, в них пламенела ярость.
- Вполне.
- Тогда зачем? Издеваешься надо мной?
Марта отчаянно замотала головой, но Феликс даже не обратил на это внимания:
- Гибели себе желаешь? И мне заодно? Ведь знаешь, что произойдёт, если пойду в казино. Я же тебе ещё в самом начале всё рассказал. Если тебя не станет, зачем мне тогда жить? – Он быстрым движением скользнул по шёлковому белью на кровати, больно схватил Марту за плеч. Тяжело ронял слова и встряхивал девушку, словно пытаясь пробудить её. Глаза Марты расширились, она впервые видела Феликса в таком состоянии. А он, силясь совладать с клокочущим бешенством, разжал пальцы. Руки дрожали. Вдох-выдох. Теперь уже спокойнее:
- Зачем ты просишь об этом, Марта? Это шутка такая?
Девушка обвила шею мужчины руками, прильнула к груди:
- Нам нужно справиться с этим, милый. Вместе. Иначе это будет преследовать нас всю жизнь. Сколько можно бояться и жить во власти суеверий?
- Суеверий? – вскричал Феликс, сбрасывая руки Марты и отстраняясь. Слова Марты всколыхнули в нём подавленное горе, вызвали злобу:
– Смерть близких – это, по-твоему, суеверия?
- Нет, нет... - Марта пыталась вставить слово, но Феликс не слушал её. Он тяжело дышал, словно невидимая железная рука вновь стиснула грудь, лишая возможности вдохнуть глубоко и насытить кислородом тело.
Просьба Марты прозвучала так дико, что Крушинского затрясло. Неужели та близость, что возникла между ними, ничего не значила для неё? Неужели всё сказанное не услышано ею? А это вспыхнувшее в груди желание - снова жить и наслаждаться каждым мгновением рядом с любимым человеком - неужели и оно напрасно? Если Марта уже сейчас не понимает его, не верит ему, то что ждёт их дальше? А ведь он полностью открылся, почти не оставив белых пятен в биографии...
Сейчас Феликс словно заново увидел Марту. Смотрел на расстроенное лицо девушки и недоумевал – как мог он допустить кого-то к своему сердцу, раскрывшись так доверчиво?
- Значит, ты всё-таки считаешь меня безумцем, помешанном на суеверном бреде?
- Нет, нет, не считаю! Феликс, послушай меня! – вскричала Марта, едва сдерживая слёзы.
Девушка уже раскаивалась в своей поспешности. Однако отступать поздно. Камень брошен, круги пошли по воде.
– Прошу, успокойся и послушай. Ты не знаешь главного. Рита не всё рассказала о смерти моего мужа. А я не могла заставить себя.... Не хотела говорить. Об этом. С тобой. Но когда-то всё равно пришлось бы. Ведь так? - Марта всё-таки не удержалась, слёзы брызнули из глаз, она размазала их по щекам.
Крушинский встал с кровати. Походил по комнате. Присел на стул - напротив Марты. Увидел, как та сжалась в комок, словно маленький ребёнок.
Феликс чертыхнулся про себя, пересел на кровать. Крепко прижал девушку к себе.
-- Расскажи, если станет легче. Я слушаю.