(Итак, я с рождения воспитывалась в Доме Магун. Больше всего в жизни меня мучал вопрос, кто мои родители и почему они именно так распорядились моей судьбой).
2. РОДИТЕЛИ
Я помню тот день до мельчайших подробностей, хотя воспоминания этих подробностей болезненны даже через толщу времен.
Шел месяц мун. Это второй месяц после начала года. Уже состоялся мой Факт совершеннолетия. Праздника в честь Факта совершеннолетия в Доме Магун не устраивают. Проходит тихая официальная церемония Инициации, во время которой на шею воспитанника вешают Знак Отличия – большой медальон из золота, покрытый эмалью цвета индиго, с изображением двух перекрещенных секир. Окружающие сухо поздравляют инициированного и расходятся по своим комнатам. В Доме Магун все проходит так – тихо и официально.
Медальон тяжело лег на грудь. Я не испытала гордости, скорее недоумение – я до сих пор не чувствовала себя одной из магун. А еще где-то в глубине души проскользнул страх. Что если мне когда-нибудь придется решать судьбу своих родных, а я даже не буду знать, что они – мои родные? В Доме Магун невозможно было к кому-либо привязаться, там царило холодное отчуждение. Мне не доставало душевной теплоты и я черпала ее из своих фантазий. Я фантазировала о том, какими были мои родители, братья или сестры, каким был родной дом. Я старалась не думать о том, почему родители отдали меня в Дом Магун, давным-давно придумав им какое-то оправдание и приняв это за истину. Мои фантазии менялись раз за разом, но всегда были наполнены красками солнца и радуги, теплом, запахом цветов и молока.
Дом Магун стоял в Долине Бурь, его окружали пески и скалистые уступы гор. Кругом, куда не направишь свой взгляд, лежала рыжая пыль, исполосованная тенями цвета индиго, отброшенными рваными скалами и редко растущими столбиками кактусов. Кое-где торопливо перебегали от тени к тени шары перекати-поле. Солнце почти не грело. На лиловой полоске неба, ближе к горизонту, светилось пятно одного из спутников планеты. Я забралась на высокий валун, аккуратно ступая по рыжей пыли когтистыми лапами и подставила лицо под волны прохладного ветра. Ветер, казалось, пытался приласкать меня, поглаживая по черным волосам, переходящим в гребень на спине, по рисунку из синих, зеленых и красных чешуек, складывающихся в знак касты магун. Я закрыла глаза и представляла, что это мать гладит мои волосы, прикасается лапой, спрятав острые коготки, к моему лицу и шепчет мне ласковые слова. Я не могла разобрать этих слов, я их просто не знала, но мне был понятен их смысл…
Так я предавалась мечтаниям, пока не услышала тонкий свист, прилетевший от Дома Магун. Начинался очередной урок права. Я нехотя соскользнула с валуна, подняв за собой столбики пыли, медленно кружившейся в воздухе, и побрела к Дому. Дом Магун был похож на скалы, только не заостренные, а обрубленные – словно крыша образовала плато. Крыша была плоской площадкой и предназначалась для посадки летунов. На песок летуны было садить опасно, песок местами был обманчиво спокоен и мог за короткий отрезок времени затянуть в себя даже большой летун. Поэтому крыши домов на Моше были плоскими и прочными и служили летными площадками.
Я вошла в зал для обучения и хотела занять свое место, но учитель знаком подозвал меня к себе.
- Сегодня у тебя особый день, - произнес он свистящим голосом, - в честь этого ты можешь заменить занятие самообразованием в библиотеке Хранилища.
Я чуть было не вскрикнула от радости, но вовремя сдержала эмоции и, стараясь спрятать улыбку, поблагодарила учителя.
О Хранилище надо сказать отдельно. Хранилище находилось в Скалистых Горах, прямо внутри этих гор. Даже проходя или пролетая мимо, невозможно было догадаться, что внутри этих огромных гор что-то есть. Только подойдя совсем вплотную можно было рассмотреть вход в Хранилище – маленькая ниша, всегда темная, как вход в глухую пещеру. Видимость была обманчива. Стоило шагнуть под свод этой ниши, как в сторону отъезжала дверь с имитацией горной породы, а за дверью все вокруг заливал такой свет, какого не бывает на улице даже в самую безоблачную погоду. Именно в Хранилище я впервые вдохнула запах цветов, чтобы запомнить его навсегда. Но не только этим привлекало меня Хранилище. Не зря оно носило такое название и располагалось в целой горной цепи. Хранилище – это много огромных по размеру залов, каждый зал отведен чему-то одному. Насколько эти залы громадны – даже сложно описать. Они громадны не только по своей площади, но и по объему – часто потолок так высок, что невозможно понять, где же он заканчивается. Все это огромное пространство уставлено стеллажами, поднимающимися вверх к самому потолку. А на стеллажах стоят экспонаты. Один из залов посвящен истории Моши, на стеллажах хранятся скелеты или законсервированные в маленьких и огромных пробирках доисторические существа, растения, ископаемые останки прошлых цивилизаций, макеты технических приспособлений и архитектуры. В этот зал маленьких игунов водят, чтобы познакомить с историей развития нашей планеты. Но на самом деле, в Хранилище есть куда более интересные залы.
Например, залы других планет. На этих планетах живут существа, совсем не похожие на игунов, и это так удивительно. Есть целый зал – оранжерея. В нем собрано огромное количество растений, одни из них растут просто так, их можно понюхать, прикоснуться к ним лапами, а другие закрыты стеклянными колпаками – это растения с другой планеты и им требуются совершенно иные условия.
А еще в Хранилище есть Библиотека. Здесь стеллажи до самого потолка уставлены и заложены книгами в переплетах из металла, ткани, дерева, кожи, пластика. Есть и свитки, дощечки, пластинки, диски… Для того, чтобы достать книги с самых верхних стеллажей, расположенных по кругу, установлена специальная лестница, которая тоже может передвигаться по кругу на колесиках. Библиотека была моим любимым и самым желанным местом.
Есть в Хранилище еще один особый зал. Попасть в этот зал практически невозможно, о его наличии и о том, что в нем хранилось, говорили шепотом. Из тех обрывочных разговоров, которые мне удавалось услышать, я знала, что в этом особом зале находится Установка Трансформации. Смысл этой установки – переброска Души в иное пространство, а то и измерение. Ни для кого не секрет, что наше тело – лишь физическая оболочка, временное пристанище для вечной Души. Когда приходит время, физическая оболочка разрушается – это называется старением – и становится непригодной для жизни. Тогда Душа переселяется в другое, новое тело, а оболочка умирает. Никто не знает, когда и куда попадет Душа после смерти оболочки. Вот, например, сегодня я – в теле игуна на планете Моша, а завтра моя Душа может родиться в теле одного из тех странных существ, фигурки которых я видела в зале Хранилища про другие планеты. Но есть еще и способ мгновенной переброски Души, когда физическая оболочка еще не умерла и даже не состарилась. Решение о такой переброске принимает Суд. Судом управляют магун. Решения о переброске принимаются, если игун совершил непоправимый проступок, подрывающий Закон и Порядок, установленные на Моше. Такие случаи очень редки, ведь Закон и Порядок – самые важные вещи на нашей планете, которые закладываются воспитанием с самого рождения. Кроме того, зная о суровости наказания, редко находится такой игун, который решается на преступление против Закона и Порядка.
Казалось бы – что страшного в переброске? Но вся проблема в том, что при естественном переходе Душа теряет память о своей прошлой жизни, а даже если и помнит что-то в первые годы жизни, то постепенно события в новой жизни вытесняют эти воспоминания и не мешают жить в новом теле в новом месте. А вот при переброске эта память остается. То, что существо первое время просто не ориентируется в пространстве и не понимает свое новое тело – всего лишь полбеды. Тело может быть не ребенка, а взрослого существа, у которого должен быть в наличии жизненный опыт, контакты и так далее. Душа теряется, ей бывает настолько трудно пережить это потрясение – ведь память о прошлой жизни не умирает, она совсем свежа – что Душа может погибнуть, утратив энергию. Еще более сложная проблема то, что в теле, куда подселяют Душу, уже есть своя Душа. Сольются ли они в одно целое или одна поглотит другую, или же последует еще какой-то вариант развития - невозможно предугадать заранее.
Я знала, что переброска – это самое тяжелое наказание за самые серьезные проступки и совершается она редко. Но само осознание наличия такого наказания было мне тяжело и непонятно.
В тот день я была в Библиотеке. Сама не знаю как, я наткнулась на архивы, в которых хранились списки всех магун с их родословными. Дрожащими руками я перебирала эти архивы, выискивая свое имя. Мне казалось, что моего имени там не должно было быть совсем, но, оказалось, это не так. «Ирения, месяц ирень года 321 луча, рисунок магун, поступившая в Дом Магун в возрасте 6 суток от появления»… Это была запись обо мне. А, значит, рядом – записи о моих родных. Имена моих родителей, как и место их последнего пребывания, навсегда впечатались в мою память, стоило мне прочесть эти записи. Я свернула архивы и осторожно положила их на место. Меня вдруг осенило: на самом деле, никто и не думал тщательно скрывать информацию обо мне и моих родственниках. Просто эта информация никого не интересовала, не могла заинтересовать, никому в голову не пришло бы нарушать Закон и Порядок, разыскивая ее. Никому, кроме меня.
(Продолжение следует).