ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 4
НАВИГАТОР АДА ММАНТ
Когда к вечеру работа была выполнена, а старый Бил накормлен и отправлен отдыхать домой к семье, Соула случайно бросила взгляд на узкую полку деревянного шкафа, и в глаза ей бросилось письмо отца. Смысла откладывать встречу с прошлым уже не осталось. Да, и любопытство наконец-таки взяло свое. Что мог ей написать отец три года назад?
Она аккуратно вскрыла конверт, и извлекла из него пожелтевший листок. Читая его, девушка удивлялась: как отец, обладая таким буйным темпераментом, мог выводить настолько ровные и аккуратные буквы и строчки.
«Милая девочка, если ты читаешь это письмо - значит, меня уже нет в живых. Я надеюсь, ты недолго будешь горевать из-за моей кончины, а если это не так, то я дам тебе совет: когда станет очень трудно, представь, что я обрел покой, и вновь соединился со своей любимой супругой, тогда тебе станет немного легче.
Только не думай – это письмо не для утешений. Я хочу поведать тебе одну свою тайну - ты не родная мне дочь! Это известие тебя удивит, но я прошу, тебя, не огорчайся, то, что ты не родная мне дочь не изменит к тебе моих чувств, я всегда тебя любил, люблю, и буду любить. Ты была единственной моей отрадой на этой грешной земле.
Скорей всего, ты, об этом даже догадывалась, только не придавала большого значения: некоторые разговоры и многое другое могли навести тебя на эту мысль, но к моему величайшему счастью ты оставалась «глуха», и беззаботно придавалась всем радостям жизни. Я бы никогда не решился тебе открыть эту правду, но, в конце концов, совесть меня одолела, и я решил написать тебе прощальное письмо.
Дорогая Соула, я надеюсь, что ты простишь меня и, не будешь держать зла на свою родную мать, так как это будет несправедливо. И я поведаю тебе почему:
-Много лет назад, роковая судьба свела нас с тобой. Тогда ты была совсем еще крохотной. В мою кибитку темной ночью вошла женщина с маленьким свертком в руках, в нем оказался младенец. Женщина слезно умоляла забрать у нее ребенка и вырастить его. Даже давала много денег. Только мы с твоей матерью отказались от них...
До твоего появления у нас имелся свой собственный сын. Твоя мать с трудом перенесла роды, а младенец вскоре заболел и умер. Горю нашему не было конца: роды прошли очень тяжело, и Виола не могла иметь больше детей. И вот, когда эта женщина предложила нам позаботиться о младенце, мы с супругой чуть не сошли от радости с ума. Грех – отказываться от такого подарка судьбы!
Твоя мать, взяла с нас клятву, что никто и даже ты не узнаешь, кем была она и, где мы встретили ее.
И я хочу попросить у тебя прощение за то, что унес эту тайну с собой в могилу. И если ты когда-нибудь захочешь разыскать свою настоящую мать – тебе придется сильно постараться: будет это не так-то просто. Только, дорогая, верь, что твоя мать всегда тебя любила, и только она расскажет, почему ей пришлось расстаться с тобой.
А теперь прощай, моя милая девочка, я очень тебя люблю».
Слезы ручьем потекли по нежным щекам; ровные строчки стали расползаться на листе. Соула думала, что выплакала уже все свои слезы, но это оказалось не так. Тыльной стороной ладони она смахнула соленые капли с ресниц, и хрипло зашептала в пустоту:
-Я тоже тебя люблю папа, ты, подарил мне чудесную жизнь, – тихо выдавила из себя Соула.
Девушка еще очень долго сидела за столом. На улице совсем стемнело, и лишь серебряный свет луны струился через окна, тускло, освещая гостиную.
Она достаточно долго оплакивала своих родителей, только это оказалось им совсем не нужно. Им больше всего хотелось и желалось, чтоб она без печали вступила в новую жизнь и прожила ее так же достойно, как и они. И теперь, у нее появилась своя миссия – она непременно должна будет отыскать свою настоящую мать и выяснить, что могло заставить ее отказаться от своего ребенка.
Предвкушая азарт нового приключения, Соула вся затрепетала; она убрала лист бумаги обратно в конверт и побежала к отцовскому чулану, где всегда хранились полезные всевозможные вещи и бестолковый хлам.
Дом погрузился в кромешную темноту, и ей пришлось зажечь свечу. Соула распахнула дверцу, и поставила небольшой подсвечник на узкую полку, на правой стене маленькой коморки. Девушка рьяно бросилась копошиться в большой куче барахла, и вскоре была награждена: двумя шишками, от свалившихся ей на голову толстых, потрепанных книжек, с прогнивших полок, и дорожной сумкой, в принципе, что именно и привело ее сюда. Ее усилия оказались не напрасными. Сумка, сделанная из оленьей кожи, до сих пор, еще имела очень добротный вид, а светлые пятнышки на ней предавали комичности.
С четверть часа она, как угорелая носилась по дому в поисках вещей, которые непременно могли ей понадобиться в дороге. Раскрасневшаяся, но довольная всей этой суетой она села на пол своей комнаты, возле груды найденных вещей. Сердце взволновано билось в девичьей груди. Соула встряхнула пыльную сумку и принялась укладывать вещи, чихая и кашляя.
-Фу, что за напасть! – яростно воскликнула Соула, растирая нос докрасна.
Кожаная фляжка, теплый плащ синего цвета, большой кусок вяленого мяса, маленькая головка сыра, несколько пузырьков с мамиными лечебными бальзамами, пару лепешек белого хлеба, небольшое огниво и бутылка вина – все это спокойно уместилось в отцовской сумке. В дороге, конечно, понадобились бы и другие вещи, но на большее у нее не хватило фантазии, да и сумка стала уже довольно тяжелой. Ей казалась, что и под этим весом она прогнется, как тонкий колосок от зрелых зерен. И ей придется отложить свое путешествие из-за надорванной спины. И вот, долгие сборы к предстоящему путешествию наконец-таки подходили к концу. Соула решила, что отправится немедленно, дабы поскорее выполнить свою миссию.
Поставив сумку на деревянный стул, девушка подошла к платяному шкафу и извлекла из него новую лиловую рубашку, любимую тунику цвета темного ореха и серые, шерстяные бриджи – все это она аккуратно повесила на спинку стула и уселась на кровать. Теперь осталось лишь отдохнуть перед дорогой, но спасительный сон никак не хотел приходить, тем более что возбужденное состояние Соулы, ему не способствовало. К огромной досаде оказалось, что делать совсем нечего, и, чтобы как-то себя занять, девушка стала наряжаться. Она натянула на тонкие длинные ноги светлые чулки, втиснулась в узкие бриджи, надела шелковую рубашку и поверх нее тунику. Если бы у нее имелось зеркало, то она смогла бы полюбоваться своим прелестным видом. Но зеркал в их доме отродясь не водилось. И она не могла видеть, как фиолетовая рубашка подчеркивала лилейный цвет кожи; длинная до бедер туника сглаживала изящные изгибы юного тела; а коричневые коротенькие сапожки из мягкой оленьей кожи подходили в тон туники и так шли ей; и она уж точно не подозревала, что выглядела в данный момент обворожительно...