В распоряжении «Народной» оказались уникальные воспоминания, которыми ульяновские ветераны Великой Отечественной делились со школьниками больше 30 лет назад.
В 1970 - 1980-е годы дом № 23 по улице Карла Либкнехта был уникальным. В нем жили сразу 16 ветеранов Великой Отечественной. Жена одного из них - Александра Карамана - Людмила Петровна в те годы работала учителем географии в школе № 3. В середине 1980-х вместе с учениками класса, в котором была классным руководителем, она начала собирать материалы обо всех ветеранах этого дома. Школьники лично ходили к участникам войны и просили их поделиться воспоминаниями.
- Мы даже стенгазету в доме выпускали, которую делали ученики, - вспоминает Людмила Караман. - Это был настоящий, часто тяжелый труд. Потому что не все хотели вспоминать войну и рассказывать о ней.
В итоге материала набралось на целый альбом. Однако… от него сейчас осталось буквально несколько тетрадных листков с воспоминаниями двоих ветеранов. Богатый материал пропал из-за череды событий. Сначала третью школу перевели на ремонт, а ее учеников и учителей - в шестую. И класс, который вела Людмила Караман, передали другому учителю. Потом уже сама семья Караман дважды переезжала на новые квартиры. Так и растерялись все листки. То, что осталось, Людмила Петровна недавно передала в редакцию «Народной». Мы делимся воспоминаниями, которые ветераны с Карла Либкнехта когда-то написали для учеников школы № 3.
Воспоминания генерала
Первый из тех ветеранов - Аркадий Ильич Саватеев - генерал-майор, человек, стоявший у истоков возрожденной морской пехоты на Тихоокеанском флоте. А начиналась его служба в 1942 году на Волге…
«Война застала меня школьником-десятиклассником. Я и все мои школьные товарищи стали осаждать военкоматы. Нас в армию не брали, так как не исполнилось 18 лет (я родился 24 июня 1924 года). Когда до 18 лет осталось менее полугода, нас взяли, но не в действующую армию, а в Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. К тому времени (январь 1942 года) оно находилось в Астрахани, эвакуировавшись из Ленинграда через Ладожское озеро по Мариинской системе и по Волге.
Всем нам хотелось быстрее оказаться на фронте, в действующем флоте или в морской пехоте. Многие писали рапорты, но командование училища твердо объявило: «Безграмотные на фронте не нужны. Пусть на фронт идут через хорошую и дисциплинированную учебу».
Кроме учебы, что являлось главным для нас, мы, курсанты, систематически осуществляли боевое охранение Астрахани от разведчиков и парашютистов противника, вылавливали лазутчиков, дезертиров и паникеров.
С июля 1942 года мы стали на катерах сопровождать караваны нефтеналивных барж вверх по Волге мимо Сталинграда до Саратова. Горел не только город, горела даже вода, потому что по реке текла нефть, бензин из разбитых полыхающих барж.
В сентябре 1942 года из нас сформировали заградительный батальон. На вспомогательном крейсере батальон из Астрахани перебросили в Махачкалу. А из Махачкалы - маршем в направлении г. Грозного. Заняли оборону западнее городка Гудермеса, по правому берегу Терека. Все мы - вчерашние школьники, - конечно, вспоминали «Кавказ подо мною» и «Кавказского пленника», «Мцыри», «Демона», конечно, Печорина.
Бои, шедшие в то время на Кавказе, хорошо описаны в мемуарах А.А. Гречко «Битва за Кавказ» и в одной из глав романа В.Карпова «Полководец».
Со своих позиций мы не отошли ни на один километр, вплоть до начала нашего знаменитого грандиозного Сталинградского наступления.
Боясь оказаться в «мешке» между Черным, Каспийским морями и Кавказским хребтом, фашисты прекратили наступление и, оставив прикрытие, стали отходить на север. После этого наш заградотряд был расформирован, а курсантам было приказано возвращаться в училище. Но уже не в Астрахань, а в Баку.
С января 1943 года продолжалась интенсивная учеба. А к 1944 году я лейтенантом прибыл для прохождения службы на форт «Красная горка» Балтийского флота. На ту самую «Красную горку», которая чуть было не сыграла вместе с Кронштадтом роковую роль в революции и в судьбе Ленинграда.
Теперь, как бы оправдывая свою прошлую ошибку, «Красная горка» вместе с фортом «Серая лошадь» встали непреодолимой преградой в защите Ленинграда и Кронштадта не только от немецких фашистов, но и от белофиннов.
К 1944 году была прорвана малая блокада, работала Дорога жизни. Но большая блокада нависала смертельной опасностью над измученным Ленинградом. Прорыв, или как жители говорили, окончательный прорыв блокады Ленинграда начался с плацдарма, который в историю вошел под названием «Ораниенбаумский пятачок». Этот пятачок состоял из фортов «Красная горка» и «Серая лошадь» со своими дальнобойными артиллерийскими установками и долговременными фортификационными сооружениями.
Войска генерала Федюнинского под гром артиллерии большой мощности фортов, внезапно и мощно с «Ораниенбаумского пятачка» устремились на юг. Вслед за этим перешел в наступление весь Ленинградский фронт. Так была окончательно ликвидирована блокада Ленинграда.
В ходе этих боевых действий я был помощником командира артиллерийской башни 311-й батареи. И командиром взвода управления этой же батареи.
Как торжество здравого смысла, как символ миролюбия советских людей и в память о жестоких и упорных боях ныне на знаменитых фортах «Красная горка» и «Серая лошадь» создали пионерские лагеря ленинградских пионеров. Они пионеры, теперь ухаживают за башнями и орудиями, ставшими своеобразным музеем-памятником.
После боев под Ленинградом судьба войны повела меня в должности командира взвода артиллерийской разведки через Нарву, Таллин, Ригу, Тильзит (Советск), Клайпеду.
Теперь не фашисты нас окружали и блокировали, а мы окружали, блокировали и загоняли их в холодное Балтийское море.
Быстрое наступление войск и сил флота от Риги на Советск отрезало от путей отхода крупную курляндскую группировку противника, в которой были не только немецкие фашисты, но и все власовские и прибалтийские предатели. Мы ее доканчивали до полной победы. В задачу нашей батареи входило не выпустить этих окруженных через порты Клайпеда и Швентай. С задачей мы справились. Ни один корабль пустили на балтийское дно, не одна сотня фашистов нашла там свой конец.
Так закончилась для меня Великая Отечественная война».
Воспоминания машиниста
Еще один ветеран - это Сергей Ильич Черевков, после войны заслуженный машинист, а на войне - один из тех, кто оборонял Ленинград. В отличие от рассказа генерала Саватеева, машинист Черевков описал свою войну кратко и по датам.
«Был призван в армию в 1939 году в строительный батальон. Строил военный объект в Эстонии. Там и застала война. 25 августа 1941 года эвакуировался пароходом, танкером. А 26 августа немецкие самолеты напали на караван пароходов, и около 17.00 наш танкер был разбомблен. Мне перебило правую ногу и обожгло сильно голову и лицо. Подобрал меня военный катер, который и привез в госпиталь Кронштадта. А 28 августа был отправлен в Ленинград для отправки в глубь страны на лечение. Но было поздно, все железные дороги были перерезаны. Я остался в ленинградском госпитале лечиться до 20 января 1942 года.
Выписали в действующую армию в минометный батальон. Воевал до 12 января 1943 года. 12 января был тяжело ранен при прорыве блокады в направлении города Шлиссельбурга.
Лежал в госпитале. А 12 февраля 1943 года был отправлен в Архангельск для дальнейшего лечения.
В июле 1943 года был комиссован домой как инвалид Великой Отечественной войны второй группы. Испытал ленинградскую голодовку. Вот кратко пребывание мое на фронте».
Игорь УЛИТИН
Фото Владимира ЛАМЗИНА и из архива Людмилы КАРАМАН