Михаил Егоров попал под Кенигсберг также совсем молодым — юношу из Тверской области призвали на Ленинградский фронт, он участвовал в освобождении Нарвы. После чего в составе 3-го Белорусского фронта он дошел до Восточной Пруссии.
— Я служил в артиллерии особой мощности, то есть стрелял из гаубицы. Задача, как и на Сталинградском фронте, была в том, чтобы разрушить укрепленные пункты вокруг Кенигсберга, все три пояса обороны, — подчеркнул ветеран. — Как сейчас помню: это был вечер 9 апреля, очень поздно, как вдруг нам передают: Кенигсберг полностью пал. А у нас в частях в основном служила молодежь, и все тогда возликовали. Помню это радостное ощущение и чувство гордости — мы смогли взять крепость, которую немцы считали неприступной.
Помню, как мы вошли в город уже после взятия, повсюду царило разрушение. Второе, что бросалось в глаза, — немецкая пропаганда. Жители были напуганы, считали нас зверями. Мы все немного говорили по-немецки, когда вытаскивали людей из-под завалов или из подвалов, как умели объясняли им: мы не будем никого трогать, мы освободители. Делились с ними пайком. И когда немцы видели в наших руках хлеб, они моментально становились добрее, свое мнение о нас меняли, понимали, что мы их не тронем, — пояснил Михаил Федорович. — Ходили слухи, что некоторые советские солдаты неправильно себя вели по отношению к местному населению. Но могу заверить как старший патрульный: в части, где я служил, ни одного такого случая не было.
Традиционно в апреле, в день взятия столицы Восточной Пруссии, ветераны со всей Калининградской области собирались вместе, вспоминали погибших товарищей и те нелегкие дни боев. В области в живых остается 522 ветерана, из которых 40 — непосредственные участники штурма Кенигсберга. Но в этом году из-за объявленного карантина встретиться с сослуживцами не выйдет — на помощь придет телефон.