Воспоминания военнослужащего дивизии Геринга Джона Стибера (ирландец по происхождению)
Недалеко от Варшавы, 1944 г.
Через некоторое время я выяснил, какая еда была у меня с собой. Запас состоял из трех с половиной кусков хлеба и нескольких литров воды. У меня также было с собой пол фляжки кофе. Не зная, как долго это будет продолжаться, я решил есть только по одному куску в день, чтобы иметь запас пищи на три дня ходьбы. Я съел половину ломтика хлеба и выпил немного кофе, прежде чем заползти глубоко в подлесок. Земля была мягкой и сухой, и мне не нужен был матрас, чтобы погрузиться в глубокий сон.
Первая часть мемуаров
Вторая часть мемуаров
Мои биологические часы сослужили мне хорошую службу, и вскоре после трех часов ночи я проснулся, чувствуя себя освеженным, и затуманенное состояние моего ума, казалось, прошло. Самая холодная часть ночи всегда предшествует восходу солнца, и поэтому, несмотря на относительный комфорт моего убежища, я проснулся, чувствуя себя окоченевшим от холода, который постепенно просачивался через мое тело. Я встал и принялся восстанавливать кровообращение, стараясь не производить лишнего шума. Медленно прожевав свою половинку хлеба и выпив немного оставшегося кофе, я был готов идти вперед.
Свет от восхода солнца дал мне хороший ориентир с востока на запад, и я решил отойти на запад и покрыть как можно больше территории, высматривая все, что могло бы привести меня обратно к немецким позициям. Несмотря на то, что я был напуган, столкнувшись с русскими в лесу, я должен был избегать всех открытых мест, где это было возможно. Меня легко было узнать на большом расстоянии как немецкого солдата, и я не имел ни малейшего представления, где могут быть русские. Кроме того, существовала постоянная опасность столкнуться с польскими партизанами. После часового перехода я добрался до конца леса, откуда открывался хороший обзор на большое расстояние. То, что я увидел, оказалось волнистым ландшафтом с довольно большим количеством деревьев. Вдалеке виднелись небольшие усадьбы, но они находились далеко от леса, и поблизости я не видел ни городов, ни деревень.
Следующим моим шагом был выбор маршрута. В то же время мне приходилось запоминать альтернативные маршруты движения на случай, если на моем пути возникнет непреодолимое препятствие. Моя непосредственная забота состояла в том, чтобы пересечь открытое пространство длиной примерно в пол километра, прежде чем я доберусь до сплошного лесного массива. Было еще раннее утро, и если я не хотел делать продолжительный, отнимающий много времени крюк, то должен был рискнуть и пересечь его сейчас.
Я прижал шлем к телу в надежде, что только кто-нибудь с биноклем сможет узнать во мне немецкого солдата, и быстро зашагал прочь. Вдруг я услышал, как пуля ударила в куст рядом со мной. По дрожанию ветки и звуку ружейного выстрела я понял, что выстрел раздался не впереди меня. Он должен был быть позади меня и где-то справа и, казалось, исходил от снайпера.
Предвидя, что вторая пуля уже будет в воздухе, а третья только что вылетит из снайперской винтовки, я автоматически прыгнул на землю и быстро пополз влево, надеясь, что снайпер потерял меня из виду, когда я упал. Я подождал третьего выстрела, а затем вскочил и несколько секунд бежал по направлению к лесу, прежде чем снова упасть. Я снова отполз в сторону, ожидая следующих нескольких выстрелов, а затем вскочил на ноги для следующего рывка. На этот раз я мог бежать быстрее, так как мне удалось добраться до места, покрытого папоротником высотой около двух метров. Теперь я мог ползком преодолеть последний отрезок пути, но должен был быть осторожен, чтобы не потревожить стебли папоротника слишком сильно, потому что снайпер все еще стрелял в меня. Благополучно выйдя на опушку леса, и не останавливаясь на отдых, а сразу же поспешил дальше. Я решил сделать небольшой крюк, хотя и не думал, что снайпер сможет предупредить кого-нибудь, чтобы попытаться перехватить меня.
В этот момент я сбросил свой стальной шлем и противогаз на землю. Их вес больше не беспокоил меня, так как они влияли на мою свободу передвижения. Первое правило солдата - сохранить свои средства защиты, и по этой причине я должен был беречь мою винтовку, запасные боеприпасы, стальной шлем и противогаз. Но сейчас я находился в ненормальном положении. Я начал чувствовать себя животным, за которым можно охотиться. Теперь я для своего выживания должен был использовать лесистую местность и все что этому будет мешать необходимо было оставить.
Винтовку нельзя выбрасывать, так как она являлась средством защиты, если моей жизни угрожала опасность. Мой хлеб лежал в холщовом мешке. И мешок, и фляжка для питья были аккуратно прикреплены к моему поясу с помощью зажимов и не были помехой для меня.