(Начало)
8б. Состоявшиеся социализм/капитализм – это факт истории; но по своей проектной однозначности – это слова-обманки. За ними по содержанию социального и человеческого развития есть и приемлемые, и неприемлемые социальные системы. За ними, как обобщающими именами-указателями – итоговые спекуляция и манипулирование нами, словно детьми. Единственное их чёткое, догматическое различение по типу собственности как раз и ставит всё на ходули; вопросы развития, движения – не в самоцельных схемах собственности, а в специфике обстоятельств и в контексте развития человека. Человечная или нечеловечная система – не от вида собственности, а от конкретных правил её использования. В конечном итоге любая общественная система проявляет свой «реализм» в ставке или на качества человека (человечность), или на тотальное регулирование (а как часть этого – на идеи или деньги). И обе ставки чреваты своими крайностями и искажениями. Центральное же решение невозможно без наличия в целевом центре системы как аспектов передачи Знания и Любви (то есть соответствующего воспитания), так и без социальных регуляторов, имеющих естественную меру и естественную природу. Именно это и воспроизводит данный Проект. «И то, и то.» Чтобы разрешить цивилизационные проблемы, необходимо подняться/опереться и на новый уровень знания природы человека (в его здоровой духовной части), и купировать политические крайности/провокации.
У нас в восприятии человека и общества задают понимание искажённые, частные системы координат. Без общей, объемлющей, целостной системы понятий и связей мы не будем иметь ни взаимопонимания, ни совместного проекта. Категорически недостаточен и разрушителен классово-аналитический конструкт общества. Целостно-созидающий формат в экономике и социальной структуре программируют предлагаемые: механизм ремиссии/гармонизации (см. п.40), страум К-П-Э, взаимосвязь в Ч-О-Г, социо-антропная триада Ж-В-А (см. п.22, 23).
8в. Социальность развивается в рамках конкретной культуры, конкретной цивилизации, как социо-психо-исторической общности, имеющей качество внутренней непротиворечивости, совпадения в главных этических установках. При этом, в паре с Культурой находится Технология, которой или обострена, или обладает эта культура. Для Культуры это – её вызов и сила, актуализатор и орудие. Культура порождает технологии, которые становятся как-бы её инстинктами; и тогда отношения между ними становятся – как между интеллектом и инстинктами. И может быть, что инстинкты минимизируют интеллект... Во всяком случае «цифровой мир» оказывается миром нового интеллекта, взявшего инстинкты на вооружение; и то есть миром «иной культуры», которая основана на технологиях...
Культура – это не гарантия необратимости. Она – снова и снова – воспроизводится в каждом поколении. Как и человек – снова и снова – воспроизводит свой духовный статус.
Между культурой и технологиями есть соответствие; в том контексте, что технология, вырываясь из культуры, отрываясь от постановочно-смысловых вопросов «зачем», превращаясь лишь в аспект любопытства и денег-славы-власти, становится разрушающей силой. Сейчас это и происходит – объекты поглощают субъекта, в том числе в инструктивном пользовании объектами со снижением уровня понимания/управления...
При этом подсознание всё больше работает с окружающими потребительскими (статусными) знаками, сигналами. Обеднение вызовов восприятия создаёт ощущение комфорта. Образуется замкнутый круг искусственной среды; которая ещё «хозяевами дискурса» и явно выделяется и отделяется от некоего варварства. Искусность этой среды есть анти-культура. Цели цивилизации замыкаются в ней самой, а сама цивилизация погибает. Действительное её одичание проявляется, когда приданные силы (возможности) становятся мощнее, значимее проявляемых ею отношений.
Пара «Культура-Технология» – это движущая пара истории. Так называемые производственные отношения (ПО) и производительные силы (ПС) являются всего лишь их поверхностным, операционным, механистическим аналогом, замкнувшим движение истории в экономике. Вдобавок ко всему ПО не имеют нормального, сутевого определения. И это искусственное словообразование находится в корне претензии политэкономии. (См. п.37)
Любая собственность вводит в отношения, в некий порядок и ряд действий, возникающие при этом, как обеспечение функционирования. И всё это – в том или ином формате упакованной информации. Отношения – это передача информации по статусам и алгоритмам. А мера эффективности этого – в обеспечении достоверности/действенности по особенностям этой собственности (свойственной деятельности) и при минимизации издержек. В тех же параметрах проявляется и власть; но власть – в основе собственности. Вид – что собственности, что власти – должен соответствовать виду, характеру эффективной деятельности в рамках всего общества, всей целостности. При этом сам собственник ограничен «порядком действий» этой собственности, установленным в обществе. То есть собственность – это общественный, правовой феномен, призванный к эффективной деятельности в рамках общества в целом. Такова же природа прибыли, см. п.38.