Заходя в родной дом, я первым дело чувствовал запах вкусной еды, которую приготовила или готовит мама, в животе сразу урчало , срабатывал слюнный рефлекс и организм сладостно замирал в предвкушении ужина например.
Но вот родной дом где то вдали и я переступаю порог дома-2, казармы, которая должна заменить мне родные пенаты на ближайшие два года.
Но пирожками и свининой с черносливом , да что говорить даже элементарной яичницей здесь и не пахнет.
В нос сразу шибанул густой запах, я не сразу понял чего, но вскоре догадался- это было амбре сапожного крема. Когда больше 100 человек находятся в помещении в начищенных сапогах, то такое впечатление, что кремом для обуви намазали все что только можно.
Как же можно жить среди такого запаха,- подумал я. Но к моему удивлению уже через дня три я совершенно перестал чувствовать его.
Но зато пришлось узнать много новых запахов.
В столовой пахло совсем не едой, а мылом хозяйственным и чем то тяжелым, как оказалось жиром , а еще хлоркой.
В бане стоял запах какого то дезинфицирующего средства, в котром замачивались мочалки, которые конечно были общие.
Но мне как человеку закаленному жизнью в рабочем общежитии весь этот парфюм стал абсолютно безразличен. Сознание занимали совсем другие мысли- когда же отбой?
Но повстречался мне один запах, оставивший неизгладимое впечатление.
Это запах- хлорпикрина.
Дело было так.
Загнали нас в блиндаж, одели мы противогазы.
А затем командир бросил в укрытие зажженную шашку хлорпикрина и скомандовал:
- Шлем - маска порвана!
И мы дружно сняли противогазы, отвинтили фильтры и стали дышать через них, вернее попытались. Запах был такой, что через мгновенье все стали выползать из блиндажа на четырех костях, кашляя и пуская слюни и сопли, кое кто даже кажется блевал.
Отдышавшись мы долго лежали на траве под июльским солнышком( командир разрешил) и понимали , что вонючая еда и не менее вонючие портянки это парфюм высшего пилотажа по сравнению с хлорпикрином.
А еще я думал , что уже забыл, как пахнут мамины пирожки. Совсем.
