На сцене лежит ДЖОКЕР из первого действия, и БЭТМЕН из второго. Входит Евтушенко.
ЕВТУШЕНКО
Я — Женя Евтушенко.
Я — последний,
кто мог сказать от имени народа
стихами.
Кто сейчас поэт?
Алкаш? Социопат? Самоубийца,
озлобленною брызжущий слюною
в приличном кабаке?
Прослойка
между глотками пива?
А может быть
сейчас поэт —
приличный мальчик или девочка?
Прилично
напишет вам, о чем хотите.
Вот о любви, вот — о насилии,
а вот о том, как власть ужасна.
Поэзия сегодня — супермаркет:
вот то, что я наковырял в носу,
а вот о судьбах Родины раздумья.
Чего изволите?
Чего изволите!
И это вот — поэты?!
Я всегда
жил, как хотел
и говорил, что думал.
Мой дар был не велик,
но голос громок!
И никогда,
ни на секунду,
я не забывал,
о том, кто за моей спиной
всегда стоял толпой безмолвной,
чье молчанье
для царей,
секретарей ЦК
и президентов
всегда страшнее выстрела.
Пускай народ кричит «ура»,
«долой», «распни»,
«оле-оле» и «шайбу-шайбу»,
но только не молчит.
И лишь один поэт способен
осмысленную дать народу речь.
Облечь его мечты
в чарующие звуки.
Дать выразить себя,
со стороны увидеть
и понять.
А если нет?
А если пониманья не будет,
что тогда?
Тогда не будет и народа,
а будет только
один сплошной коронавирус!!!
Бессмысленная и тупая масса,
которая умеет только жрать!
(Задумчиво смотрит на лежащих ДЖОКЕРА и БЭТМЕНА)
И не помогут тут ни царь
и не герой...
Впрочем, мне пора.
Надолго к вам меня не отпустили.
И, кстати,
насчет смерти.
Смерти нет,
покуда голос ваш
звучит в сердцах живых.
Пока, ребята!
(В зависимости от возможностей домашнего театра ЕВТУШЕНКО возносится наверх или проваливается вниз)
(Занавес)