Это заключительная часть моих алтайских очерков, где погружаю вас в быт глухой деревни, куда перебрался питерский декоратор Тимофей Вишняков. Расскажу, как он варит пихтовое масло, и чем живет деревня, где нет работы, газа, интернета и сотовой связи: разве что местами можно быть онлайн.
Предыдущие части:
Пихтоварка и экология с пилой в руках
***
В печи трещат дрова. Бочка нагревается, она на четверть забита пихтой. В ней покрасневший и мокрый от пота Денис ногами утаптывает сырье – только и видать голову.
На самодельном тракторе всё также в кепке на глазах и в зубах с сигаретой подъехал Николай. Оперся на забор. Подшучивает о чем-то, травит истории: собрал народ вокруг себя.
Тимофей тем временем сменил Дениса, высовывается из бочки, кашляет.
– Э! Мешок кто-нибудь подайте.
Баня с этим не сравнится: ногами работаешь, топчешь, дышишь эфирными маслами, потеешь, раз – и в речку. Хорошо! Выходишь – шатает как пьяного, тело расслаблено. И дальше за работу. Труд хоть и приятный, но в одиночку нелегкий.
- Тимофей приехал сначала. Весь такой бледный, прибледный, прям такой худенький. А ща молоток, прям крепонький, такой хорошисткий. Наш деревенский. Конечно, ща здорово, - оживилась продавщица тетя Лена, узнав, чей я гость.
Продуктов в магазине мало. Сигареты и водка под прилавком. Чуть тише тетя Лена говорит, что есть еще вино хорошее. Свет выключен, гудит холодильник. По ее словам, гибнет деревня, от того и уважение к тем, кто делом занят.
- Деревня, чем живет: пенсионеры в основном. И у нас оленник тут. На оленнике работают учителя. А работы другой нету. Короче… и пилорама вот. Тимофей, там своим… Ну, а школа… учителя ребятишек учат и всё. У нас нету работы. Всё. Развалили всё. Видите, у нас и ферма хорошая была. Совхоз большой был. Я бухгалтером работала. Всегда за копейки работали. Вот. Ну, и здесь ребята… маленько… Мы любим выпить. Некоторые.
Саня Дед - это бывший электрик питерского ЖЭКа, - на кухне в своем доме у плиты обжаривает лук. Роман рядом нарезает огурцы и картошку. На кресле сидит местный парень Ваня, он щелкает семечки. Открытая дверь выходит сразу во двор, на другом конце которого пихтоварка. По полу котенок и кошка гоняют мух. Крыльцо в тени и дует легкий ветер. Свежо.
- С бабами-то у вас как? – спросил Роман у Вани.
- Да… - вздыхает тот, - Нету почти. Старшие замужем. Та-ак… малолетки подрастают. Но растут быстро!
- Понятно.
Рома высыпал картошку в сковороду и вышел покурить сигареты Деда. Тот принялся размешивать на огне еду. Параллельно наливает чай. Он рассказал, что сюда перебрался два-три года назад. Сначала в Бийске жил. Потом год в горах, в палатке. Кормил и пас коров. Особого занятия у него нет. На пенсию живет, читает книги.
Вернулся Роман. Спрашиваю, что его толкнуло на переезд.
- Чо, работаешь, пенсия, сдох. Всё что ли? Пху. Меня еще в Питере такая жизнь достала.
- А здесь чем живешь?
- Как зарабатываю, хочешь узнать?
- Да.
- Людмила огородом занимается. Я так, по дому что-то делаю. В райцентре иногда подрабатываю.
Тимофей и Денис почти утрамбовали всю бочку. Мешки закончились и нужно еще надробить лапку. Солнце за горой не видно.
- Тимоха! Идем жрать! – кричит Роман басом с крыльца.
За стол садимся впятером. Едим из одной сковородки. Электрик, как и кошки, лупит мух. Периодически что-то бубнит.
Совсем стемнело и ударила гроза. Пихтоварка забита. Тимофей закрыл ее крышкой и начал варить. Процесс занимает часов девять. Все разойдутся спать, а он один останется до утра и будет следить, чтобы давление не поднялось, подбросит дров, когда нужно.
Утром около десяти все собрались на кухне у Деда. Тот с утра злой: мухи всю ночь покоя не давали. Тимофей поспал всего два часа, но держится почти бодро. Роман сегодня собирается назад в Рыбное: от жены отдохнул, осталось только еды набрать в Тележихе у тех, кто даст, или как говорит сам Роман, "что Бог пошлет".
- Так. Это я возьму себе, - поднимает кабачок с пола, не спрашивает, а говорит.
Чуть раньше он забрал последние сигареты у Электрика. Позавтракали омлетом с хлебом, выпили чай. Забросив вещи в «Буханку», поехали домой втроем.
- Мне, Тимоха, еще кабачков бы. Скажу Людмиле, чтоб варенье с апельсинами сделала, - говорит Роман.
- Ща заедем тут, возьмем.
Кабачки тетя Таня дала здоровенные, еще и шишек кедровых пакет. У нее же Тимофей берет молоко и яйца – всё по бартеру.
Пёс Муха скулит – давно не ел, да и соскучился: встречает нас у дома. Елозит в разные стороны. Тимофей встал перед ним, так чтоб тот до него не дотянулся. Строго смотрит на пса, а тот не унимается, но видно – знает, чего хотят от него. В конце концов, сел смирно и получил награду – почесали за ухом.
Дом всю ночь был не заперт. Мы с Ромой собираем свои вещи, затаскиваем в машину. Об ноги трется хитрый Полоскин: простокваша, видите ли, в миске не первой свежести. Но план его провалился – ест, что было.
Тимофей ни с того ни с сего обрушился на пса с матерщиной. Кричит, ругает, за шкирку треплет. Топнул ногой: сдали нервы после ночной работы в одиночку.
По дороге в Солонешное молчим. Небо затянуто тучами. Рома несколько раз позвонил кому-то. Пятьсот рублей занять хотел. На апельсины. Для варенья.
*****
"Забираешься на гору, и многое проясняется. Тележиха где-то там внизу боталит, журчит рекой, голоса отчетливо слышно и смех с пихтоварки. Березы хоть и шумят, но стоят неподвижно. Скотина бродит по лесу, уходит дальше в горы. Ей дали волю, но далеко не разбредется. И даже с этой высоты не видно, как солнце садится. Закат где-то за горами, но не здесь".
Этим воодушевляющим абзацем я и хотел закончить алтайские очерки. Мне показалось, что деревня может жить благодаря таким созидателям, как Тимофей. Но через полгода узнал, что он вернулся обратно в город к своей привычной и бодрой жизни столичного декоратора.
__________________