Выступили засветло. Воины отдохнули, по рядам прокатывался легкий веселый говорок. Дождь перестал, в чаще запели вечерние птицы.
- Спасибо тебе, дед, за хлеб-соль. Да за слово твое, -сказал Михаил на прощанье волхву.
- Пусть боги хранят тебя, князь. Вижу силу твою. Молод ты, а думы твои, чаю, правильны. Не твое время нонеча. Роби оглядно токмо, мешкотно- в другом разе дела не сробишь, а голову сложишь. Не охладей только. Димитрий тож по младости верно шел, да сгорел быстро. Оттого недолго жити ему. А кому бысть Великим Князем- того не ведомо. Мыслю, Андрею Городецкому великокняжий стол покою не дает. Не допусти того. Случись то- быть Руси под татарином еще сотню лет. Время теперь удатное- нету в Орде хана единого. Думай о том, князь. Прощай!
Покачиваясь в седле, Михаил долго думал над словами старика. Прав он. Теперь, теперь надо уделы объединить. В Орде, что на Руси, нет единства. Когда Чингисовы орды на Калке князей русских разбили- то ж у нас было. А чем татары сильны были? Тем, что один начальник у них был, а у нас- десяток. Татарин в сече скор. Не вышло с наскоку взять- отскочит, будет слабое место искать. А у нашего войска слабых мест- что в дыр в решете. Удатный тогда татар отбросил, а Киевский князь за тыном схоронился, не дал подмоги. А уж когда Котяновы половцы не устояли-потекли- тут уж и не сдержать стало Субэдэя. Тогда еще понять бы, что вернутся татары. Подбитого сокола и сороки заклюют. Ан князьям-то и невдомек то будто.
Чингис-хан умер, поделил улус свой на уделы. Не до Руси им стало. Бату-хан пришел- и погибла Русь. Булгары упреждали, что Бату идет, да не до него было- промеж собой грызлись. Рязанцы одни не устояли. Юрий Игоревич загиб бесславно. Владимир, Суздаль…. А боле и не сбирали войска-то. Киев пал. И стал хан наделять ярлыками на княжение, кого хотел. Князь Ярослав Всеволодович[1] первым в Орду ездил. И не стало ума у князей русских- лишь бы поклеп хану раньше соседа привезти. Только б урвать чего поболе да пожирней. Того мало- татар на соседа ведут, что ни год.
Новгород своими границами занят. То ливоны, то свеи на Псков зарятся. Был князь Александр, да не хотел Русь на татар поднять. Сам в Орду за ярлыком ходил для себя да сына. Что о новгородцах говорить- вечевой колокол не смолкает. Чуть что- в Волхов неугодных. А неугодный тот, кто их вольность стеснил. Они и Александра гнали. Замест сына его Ярослава- князя Тверского, отца, у себя сажали, да Александр прогнал его. Что хотят- то и воротят- а до низовых княжеств им дела нетути- только б торговля с гостями асейскими барыша давала. Лишь единожды на татар восстали, когда баскаки для дани перепись в Новгороде устроили. Да не за вольницу- за мошну испугались, крохоборы.
В году 6768 от Сотворения Мира татары слабеть зачали- разбились на уделы. Потомки-чингиситы передрались. Пять царств отложилось друг от дружки. Тож свары, как у нас.
Ныне Ногай в Орде заправляет. Болгар побил. Но и ему Орду собрать воедино не под силу. Прав старик- не татары сильны, а мы слабы. Андрей Александрович на брата-Дмитрия в третий раз уж татар приводит. Враг, почище татар. Муром, Суздаль, Ростов, Переяславль- исконная Дмитриева вотчина- еще в году 6789 горели. После- в 90-м. Дмитрий в Орду ездил- с ярлыком вернулся. И вот- снова. Неймется Андрею стол великокняжеский заступить. Сколь народу гибнет, сколь в полоне горе мыкают! Эх, старик, не пронять его словом. А Тверь слаба ныне, потому как одна, а одному не совладать.
Тяжкие думы прервал тихий свист. Отряд остановился.
-Никита,- тихо позвал князь,- сведай!
Никита соскользнул в чащу. Вскоре вернулся:
- Князь, дозор татарина взял. Что делать с ним?
- Пойдем, поглядим,- ответил Михаил.
У гнилой гати стоял один из дозорных, поклонился князю:
- Вот, князь, татарин. Чрез гать шел. Сметил нас, мы с Микитой и стрелили коня его.
- Развяжи,- коротко бросил князь.
Татарин сел, потирая запястья, поднял лицо. Кто-то запалил лучину, поднес ближе.
- Хорош татарин!- усмехнулся князь.- Чтой так вырядился, боярин?
Перед ним сидел Стрига, одетый татарином, в драном халате.
- Татары кругом. Насилу ушел. Переоблачился, чтоб сподручней, князь, - ответил тот.
- Сполнил?
- Сполнил, князь. Погутарить ба.
-Сказывай!- приказал Михаил, когда они со Стригой отстали от отряда.
- Схоронил казну я, князь. Место надежное. Наши туда не сунутся, а поганым невдомек.
- Сам-то найдешь?
- Найду, князь.
- Сказывай, где?
Стрига начал было говорить, но тут впереди, из-за леса ударил набат.
От отряда прискакал всадник, резко осадил коня.
- Князь, Тверь! Дозор наш на схрон наскочил, те сигнал запалили- за татар приняли.
- Слава Богу, дошли!- перекрестился Михаил.- Отправить к воротам гонца, пускай встречают!
[1] Ярослав II Всеволодович (1191-1246 гг.) — сын Всеволода Большое Гнездо. Отец Александра Невского и Ярослава III Ярославича (отца Михаила Тверского). Князь Переяславский, великий князь Киевский (1236-1238, 1243-1246), великий князь Владимирский (1238-1246). Отравлен в Орде матерью хана Гуюка.