Глава 5.
Объектом судебных разбирательств был тот самый комбинат в Сибири – это обстоятельство сужало поле описанных сплетений кармы фонда; но, увы, не могло быть вырвано из контекста всей его оборотистой деятельности. Волей-неволей Бахметов был вынужден едва ли не каждый день усложнять для себя картину жизни инвестиционной фирмы, проверяя при этом и условия необходимости представления в суде любого обнаруженного факта. Слишком многое пока приходилось складывать в запасники конструкций расследования. Присылаемых Сергею документов оказывалось достаточно для того, чтобы заключать серьёзные выводы – обобщения делались, и далеко не все они имели отношение к России.
Выводы укреплялись, а порой опровергались в соответствии с беспрерывно поступающей из Москвы информацией. Поскольку о маете инвесторов на ниве развития российской экономики было сказано достаточно, обозначу контексты присутствия фонда в мировом пространстве. Общий анализ понимания Бахметовым всей ситуации (без учёта сюжетов скупки-продажи предприятий, где бы то ни было) выглядел следующим образом.
Зафиксированная в бумагах деятельность фонда распространялась на территорию полусотни стран всех жилых континентов Земли. Перевод денег со счётов разных фирм и учреждений на счёт фонда и обратно, шёл из государства в государство по обычной логике перемещения средств за инициацию и оплату возможных услуг. Тут вставали первые вопросы: критическая масса дублирующих проводку всякого рода документов-перевёртышей по одним и тем трансакциям (все банки, через которые проходили огромные суммы расчётов, имели регистрацию на тихоокеанских островах) рождала крайне устойчивое подозрение в самом существовании этих услуг – казалось, деньги просто крутили с особой целью.
Переводы, действительно, виделись удивительным шедевром мастерства бесконечного катания шаров по полу в пустой комнате – где направление их хода было делом неважным, – а цель состояла в том, чтобы не потерять энергию в придаче импульса этого самого хода. В целом, работа фонда за границей России была сосредоточена в сферах благотворительного самовыражения дюжины разнопрофильных ТНК. Отмеченные в банковских бумагах (но никак не в уставе фонда) множественные и более чем косвенные виды деятельности инвесторов выглядели крайне странно; и, конечно, совсем не прибавляли доверия к их отчётной бухгалтерии.
Сами документы деятельности фонда, вообще, казались почти иррациональным звеном совершенно мутной иррациональной схемы – возможно, финансовой поддержки фонда и, непосредственно через него, каких-то людей в Москве. Чего стоили одни субъекты-объекты перечисления фонду денег из-за рубежа и фондом непосредственно в Россию – почти все они являлись общественными организациями с очень редкими функциями – защиты, например, граждан в условиях чрезвычайных ситуаций, детей в многодетных семьях и даже каких-то морских тюленей в северных широтах. Одна ассоциация была призвана печатать в России буквари «нового образца». Таких организаций было несколько десятков – и все они, так или иначе, были связаны с фондом. Какое отношение эти организации имели к покупке гигантов индустрии и имели ли его вообще – пока было неясно.
Интересной оказывалась и многократно повторявшаяся схема проведения денег в России : сначала они могли поступать из самих ТНК или основанных ими благотворительных товариществ на счёт фонда в том или ином тихоокеанском банке, затем мелкими суммами уходить в расчётах за какие-либо услуги куда-либо, затем средства возвращались уже как прибыль с тех или иных сделок; всё это прокручивалось ещё несколько раз; и, наконец, аккумулировавшись крупными суммами на счетах фонда, переводились в Москву – дробясь здесь уже на потоки помощи десяткам разных групп граждан и морских тюленей. Фонд спонсировал все эти организации чуть ли не в первый год появления в России – в значительной, кстати, мере и за счёт получаемой прибыли от спекуляций в системе ГКО.
«Но почему организация, занимавшаяся займами ГКО, казино и скупкой на корню российских предприятий, занимается активной благотворительностью?» – всплыла однажды во сне простая мысль – Сергей понимал, что это его сон, но решил без промедления ответить на вопрос. – «Может, это – отмаливание возможных грехов? Бизнес никак не может без грехов – такова его природа. Но ведь остались в нём и совестливые люди – не всё ещё потеряно для человечества, если бизнес заботится о детях и морских тюленях». Обманывал ли Бахметов сам себя? Кто знает – обманываем ли мы себя во сне?
АЛЕКСАНДР АЛАКШИН. БРЮССЕЛЬСКИЙ СЧЁТ. СПб., 2016. С. 87–90.
"БРЮССЕЛЬСКИЙ СЧЁТ" – ПРОДОЛЖЕНИЕ "ПЕТЕРБУРГСКОГО РОМАНА" И "МОСКОВСКОГО РОМАНА".
В ПЕРИОД ВЫНУЖДЕННОГО ДОМАШНЕГО ЗАТОЧЕНИЯ МОЖНО НАЙТИ СЕБЕ ЗАНЯТИЕ ПО ДУШЕ – МОЖНО СМОТРЕТЬ ТВ ПЕРЕДАЧИ ПРО КОРОНОВИРУС, ЧИТАТЬ О НЁМ БЕСКОНЕЧНЫЕ СТАТЬИ; ДА МАЛО ЛИ ЧТО ЕЩЁ ДЕЛАТЬ?
НО НЕ ЛУЧШЕ ЛИ НА ПАРУ НЕДЕЛЬ ВООБЩЕ ЗАБЫТЬ ПРО ЭТУ НАПАСТЬ? А ТАМ, ГЛЯДИШЬ, ЖИЗНЬ НАЛАДИТСЯ.
ЕСТЬ И СРЕДСТВО ОТВЛЕЧЕНИЯ – ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ "ПЕТЕРБУРГСКИЙ РОМАН". В НЁМ НЕТ ЧЕРНУХИ; А ЕСТЬ ТЕПЛО ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ, ВОЛШЕБСТВО ПЕТЕРБУРГСКОГО КОСМОСА И ЗАХВАТЫВАЮЩИЙ СЮЖЕТ.