Март 1986 года. Локальная операция по проверке разведданных в провинции Гильменд. Скорее это не проверка разведданных, а работа на опережение. Скоро у духов начнется летняя кампания. Будут менять базы и места дислокации. Прижиматься ближе к воде и "зеленкам". Возможно организовывать новые места хранения военного имущества, взамен уже уничтоженного или захваченного нами на старых базах. Поэтому нам надо все эти возможные пути духовских караванов, секретных троп и мест концентрации боевиков и материальных ценностей разведать до прибытия на постой новых хозяев. И, по возможности, оставить им побольше приветов от "шурави".
Весной и ходится и дышится легче и веселее. Особенно в экологически чистых местах планеты. Провинция Гильменд - место очень "экологичное". В марте горы тут - практически курорт. Какие-то ущелья бесконечные. Иногда длинные, километров по десять и даже больше, иногда совсем короткие. Иногда глубокие и мрачные, с такой звукопередачей, что можно шепотом говорить, иногда заполненные весенними звуками невидимой для нас жизни. Благодатное время для походов. Не жарко. Воды чистейшей, горной течет много и везде, можно не экономить. В отличии от речек и арыков в кишлаках, тут трупов и прочей гадости не плавает и скотина воду своими отходами не портит. Начинают зацветать тюльпаны и маки на склонах гор, наполняя и без того свежий воздух тончайшими ароматами. Ну это пока стрельба не началась, конечно. Пороховой запах отшибает эти ощущения весны в наших носах начисто. Но мы идем и идем без всякой стрельбы и прочих приключений. Еще пройдет около месяца и этот рай закончится. Наступит сушь и жара. И речек этих тоже не будет. К середине июня последние лужи, в вечно темных гротах, и те просохнут. А сейчас хорошо.
Ночевали там где застала ночь. Ущелье вполне обжитое - постоянно натыкаемся на следы каких-то строений для ночевок. Утром попили чай, съели всяких вкусных паштетов из горного зимнего сухпайка. Тогда мы еще изжогами и гастритами не страдали, и вся еда делилась на"вкусно" и "невкусно". Опять же - повторяю, воды много - это радость.
Правда бока болят немного. Спать пришлось на камнях в небольших строениях из тех же камней, только плоских и просто сложенных друг на друга. Это душманский лагерь. Хозяев нет, мы без спроса у них гостевали. Не комфортно внутри, нам ночевать там не понравилось. Лежать на камне и холодно и жестко. А толстых верблюжих покрывал, как у афганцев, для временной крыши на этих избушках у нас нет. Хорошо хоть не дует под бок и кострище сложено из камней - хоть какое-то тепло ночью есть, всяко лучше чем на сквознячке возле речки радикулит с простатитом зарабатывать. Но все равно прохладно.
Утром ждем подкрепление. Оно идет за нами километрах в трех. Это даже не подкрепление, а две роты инженерно-саперного батальона. Рота разминирования и рота спецминирования. Роты - это сильно громко звучит. Скорее два взвода. Мы обеспечиваем разведку и безопасность маршрута для них. Сейчас разминеры пойдут вперед снимать духовские мины и обеспечивать нам движение дальше по ущелью. По склонам гор пойдут дозоры уже без саперов. А пока пауза - бойцы фотографируются моим фотоаппаратом на фоне этих каменных лачуг. Минут через десять, проверим снаряжение друг на друге и пойдем дальше. Часа через четыре мы выйдем в район вокруг главного базового лагеря басмачей, блокируем ущелье по хребтам и руслу реки. Мы сегодня только обеспечиваем работу спецминеров, других задач нет. Им тяжело, они столько барахла неудобного на себе тащат. Спецминеры будут ставить управляемые минные поля на маршрутах подходов духов к базе и вероятных путях караванов из Ирана и Пакистана. Духов в лагере нет, это мы уже выяснили, и подтвердили своими глазами предварительные данные авиационной и специальной разведки. Так что поход был почти туристический.
В этом районе мы долго в "кошки-мышки" играли с бандитами, все никак понять не могли систему их наблюдения и оповещения. Спустя пару месяцев, мы обнаружим их посты разведки и наблюдения во время героическо-титанического похода на гору Анава, высотой почти 3500 метров. На горе и был их центральный пост разведки и ретранслятор
для многочисленных малых бандитских радиостанций со всей округи. А чуть ниже ретранслятора - позиции для запуска реактивных снарядов. Правда это просто направляющие для РС на расчищенной ровной площадке, но все же. Это будет потом, летом.
А в этом походе, во время пока военные инженеры расставляли свои электронные системы управления минами, нам оставалось только ждать. Вот пока ждали, мы и нашли настоящие наскальные рисунки каких-то затерянных цивилизаций. Рисунков было много и тот факт - где и как они были расположены говорило о том, что красивое это ущелье образовалось тысяч пять лет назад, а может и все десять. И что люди здесь не просто бродили в поисках халявы упавшей с неба или выползшей из под камня, а вели вполне себе приличную человеческую жизнь. Попробуйте вы ковырять камнем по камню, что бы нарисовать десятки картин и ими потом, через тысячи лет другие люди, разинул от восхищения рты, должны любоваться. Какие-то диковинные звери и бегущие, то ли за ними, то ли от них люди. Просто танцующие или воюющие люди с копьями. И просто животные - козлы наверное, с огромными рогами. Буквально метров пятнадцать каменной стены ущелья покрытой этими приветами от таких далеких предков, что захватывало дыхание круче чем от собора святого Петра в Риме. Я щупал эти бороздки пальцами, пытаясь понять каким упорством нужно обладать этому первому на планете художнику, что бы все это создать. Оценил и то, что толщина и глубина этих линий очень четко передавали цвет и рельеф объектов. В общем, ради такого чуда, без сомнения стоило лететь, ехать и идти так далеко.
Рисунки привлекли не только мое внимание. Чувство прекрасного всегда было присуще советским военнослужащим, благодаря лучшему в мире школьному образованию, а так же армейским политзанятиям. Пришлось даже пинка наладить одному дилетанту-подражателю, который решил штык-ножом чего-то изобразить рядом. Причем гадать какие жизнерадостные надписи планировали присоединить к этим приветам из прошлого, думаю, долго не надо.
Второе незабываемое воспоминание об этом походе - это когда мы еще с блока толком не снялись, а минное поле, только что установленное минерами, уже сработало. Минные поля, как я уже упоминал, были управляемые.С кучей приборов реагирующих на движение и, соответственно, инициирующих необходимое количество и типы установленных мин. Вот одна и бахнула. С командиром роты спецминирования пошли смотреть, а там трое лежат. Ровнехонько так, посередине поля. Одеты с иголочки, в одежде спецназовской, не нашей, но и не местных оборванцев. И ранцы походные новые, большие и набитые чем-то , что не лень тащить километров пятьдесят, а то и сто. Местные бармалеи так не ходили. Издалека, видимо, рейджеры пришли на наши мины. Ротный посмотрел на всю эту красоту, плюнул и сказал: "Я это поле лично ставил, не должно на меня сработать!"
Мы нервно промолчали
А он аккуратно и медленно пополз их шмонать, на предмет поинтересоваться - откуда к нам такие красивые? А мы как зрители в смертельном шоу, стоим и переживаем. Причем знаем - если на него система сработает, то никто уже не полезет, только целиком поле подрывать придется. Умел свои мины заговаривать, опытный уже ротный был - пять красных полосок на правой груди.
Вы знаете, выполз он. Живой и счастливый и с богатыми трофеями. Пожелал нам всего хорошего за наше восхищение и молчаливые аплодисменты.
______________________________________________________________________________
Вячеслав Клепиков, журнал "Болевой порог"