Август. Моросит дождь. День серый и грустный. К сожалению, такоеже настроение и у нас. А ведь мы приехали на встречу с местом нашего детства.
В эту поездку я взяла с собой младшую дочь, а сестра — старшего сына. Мы уже их сюда привозили, но они были маленькие, и воспоминания о первой поездке у них остались яркими пятнами.
И вот прошло больше десяти лет. Мы узнали, что из посёлка уехали многие: нет работы. А посёлок создавался для работы: вокруг бесценные залежи торфа. Наши родители были первооткрывателями, при них всё создавалось и строилось. Мы там родились, и нам казалось, что лучшего места на земле не может быть нигде. Но мы оттуда уехали с мамой: у родителей что-то разладилось.
Уральские горы и большой дымный город стали сейчас родиной и для нас, и для наших детей, но они всегда знали о посёлке нашего детства. И вот мы в нём, ненадолго, проездом, И всего на день, и день этот оказался серым и грустным.
Идём по главной улице, но никого не встречаем. На перекрёстке — магазин. Я помню, здесь, на этом перекрёстке, когда то был установлен громкоговоритель. Наверное, он находился на каком-нибудь столбе, но мне тогда казалось, что звуки льются не оттуда, а с неба. Особенно хорошо было бегать вдоль забора и слушать песни из передачи «В рабочий полдень». Там всегда выполняли заявки доярок, шофёров, обмотчиц и других непонятных людей. Нет, кто такие доярки и шофёры, я понимала, но обмотчицы обрастали невероятными видениями. Но и они не столь меня волновали, сколько вопрос: как же попадают туда, в звучащее пространство,, эти самые заявки?
Сейчас здесь, на перекрёстке, очень тихо. Кажется, по улице идём только мы с дождём.
Подходим к самому заметному дому — школе.
Во-первых, это самое высокое здание — целых три этажа.
Во-вторых, очень красиво обнимает школу разросшийся сад.
Ну, и даже не в-третьих, а в самых главных, она всегда живёт в памяти тех, кто в ней когда-то учился. Поэтому пройти мимо просто невозможно.
Перед школой — небольшая площадка, выложенная серой плиткой. Правда, в моих воспоминаниях это целая площадь. Первого сентября на ней размещалось почти всё население посёлка; начало учебного года было настоящим праздником для всех жителей.
А я первого сентября в первый класс опоздала. Из-за белого фартука.
Перед торжественным надеванием формы выяснилось, что одно какое-то воздушное крылышко белоснежного фартучка испорчено. Его срочно пришивали с причитаниями: зачем ты это сделала? Все девочки придут в фартучках, а ты…
Я ничего не отвечала из-за прибитых к голове бантов и не понимала, почему нам что-то скажут люди, если не будет этой непонятной одежды. Из-за этого «фартучка» невозможно попасть в карманы на форме. Но теперь мне уже всё равно: недавно с такими же причитаниями из них выгребли всё самое ценное, что я хотела взять с собой: маленького пластилинового медведя, зелёное стёклышко для «секретика» и засушенного майского жука.
Восстановленное кружево уже уютно расположилось на моей форме, то есть на мне, а я поглядывала на новенький портфель и думала: как бы просунуть туда хотя бы майского жука…
Жили мы недалеко от школы, поэтому пробежка с букетом была недолгой. На площади белых фартуков и ярких цветов меня передали в нужный ряд, который уже начал движение в храм науки: торжественная линейка заканчивается торжественным шествием. Правда, потом меня ещё раз переставили, потому что я пошла не с тем классом.
И вот через много-много лет заходим в школу.