22-го, а вернее, уже 23 марта, ибо было далеко за полночь, легла спать с непривычно легким для последних недель сердцем: премьер-министр в лайв не вышел, о новых случаях заражения коронавирусом никто не сообщил. В голове мелькнула сколь обнадеживающая, столь и осознанно нереальная мысль: неужто наметился перелом в нашей, отдельно взятой стране? Ведь статистика двух недель, последовавших за прибытием в Армению того самого злополучного самолета из Милана с той самой тетей из Эчмиадзина и дядей-итальянцем, давала основания только для неутешительных прогнозов. Но не тут-то было.